* * *
Бог прядёт полотно жизни,
подталкивая смертных к смерти,
то есть к вечной жизни,
а они в толчее толкутся без толку,
попирая друг друга —
бесчисленное толичество
позабывших величие и величество,
променявших достоинство на достаток —
грядём ли на прю
или будем просто преть,
перетирая бесценную жизнь в толокно?
— Кушай тюрю, Яша, ведь зубов-то нет,
Подивись, голубчик, на сей белый свет.
Пока прядётся просторное полотно:
родители, друзья детства, учителя
уже вписаны навечно в картину —
кто-то стал незабудкой, бабочкой, мотыльком,
а некто, как тлел в жизни, так и теперь — тля.
Все и всяк вбирается полотном,
оживающим под магическим фонарём:
сон заливает сияньем долину,
куда и мне предстоит снизойти —
там, быть может, под старой, давно срубленной липой
на изумрудной залитой асфальтом траве
во дворе давно снесённого дома,
уже накрыт стол и ждут меня самые дорогие,
перед которыми ответ держать труднее, чем перед Богом.