Стук дождя по грохочущей жести…
Струи желтых ручьев за окном —
это глина марает предместье, —
дом напротив… Вот весь окоем!
Я — затворник, но понял наверно:
одиночество — это не щит.
Где ж сегодня ты шлындаешь, стерва?
Телефон, как собака, молчит.
Будь ты проклята! Год меня мучишь:
сплошь улыбочки, ложь — паранджой…
Как ни бейся, тебя не научишь
пониманию боли чужой.
Как с тобой, слепоглухонемою,
изъясняться? Не вижу ни зги.
Чертов амок сплошной пеленою
занавесил больные мозги…
Не осел я, чтоб, словно морковью,
что висит перед носом моим,
ты меня побуждала «любовью»
скарб везти твой по склонам крутым!
Сделал шаг — а морковь отдалилась,
лишь качнулась насмешливо в такт.
Неужели, скажи-ка на милость,
впрямь ко мне ты относишься так?
Нет, не верю! Причина не в этом.
Мне ль не знать, как душой ты чиста?
Мы одним омываемся светом,
но лежит между нами черта.
Меч холодный лежит между нами —
им не можем пока пренебречь…
Что ж, брожу лабиринтами-снами,
где в труху обращается меч!
Подключается воображенье…
Как мила мне истома твоя!
Вновь и вновь я с тобою в сраженье,
ты — основа основ бытия.
Пусть в мечтах, но мы все-таки вместе,
а раз так, одолеем вдвоем
стук дождя по грохочущей жести,
окаянный снесем окоем!