Увы, мой друг, не так мы, толмачи, богаты!
Судьбой нам не даны ни мраморны палаты...
Ой, что это меня в чужое повело?
Пардон! Цитата – грех. Поправлю набело.
Немного в том труда – смеяться над уродом,
Похерившим своё, над чуждым переводом
Не спящим по ночам: «Перекладатель, дуй –
Трудов на сто пудов, а результаты – хрен!»
Нетрудно в приступе воинственного понта
Советы подавать по поводу Ле Конта,
Баудлера, Маллармья, Верлайна и Рембы –
Ведь все они давно попадали в гробы,
И труд переводной, как лёд весенний, тает:
Сих галлов уж никто не чтит и не читает,
Народу не нужны Рембы и Маллармья,
Ведь в них он всё равно не рубит ни фига!
Нетрудно указать – не бремя, не надсада –
На заунывный стих зануды Лакоссада,
И, носом потянув волнующий угар,
Настряпать мутный бред и подписать: «Эдгар».
Гораздо сладостней в плену душевной лени
Наботывать стихи по постсоветской фене,
И левою ногой проталкивать сей труд:
Народ – он идиот, а дурни всё сожрут!
Приятно и легко, не чуя перебора,
Наследовать трудам Исаева Егора
(Напомню, что Егор не рухнул в перевод –
Он больше не поэт, он знатный куровод).
Приятно ощутить, стихи свои листая,
На собственных плечах опушку горностая,
Корону на челе и скипетр в шуйце,
И превосходства знак на царственном лице.
Чернильница полна, листочек разлинован,
И Муза при дверях, и автор коронован,
Вот-вот прихлынет стих... Тут стилю изменю:
Пора профильтровать базарную фигню,
И, дав пинка под зад суждениям незрелым,
Амбиции зарыть – и заниматься делом.