================================= УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ! =================================
Cегодня мы представляем вашему вниманию первый обзор стихов, так или иначе отмеченных на конкурсах Стихи ру.
Надеемся, что обзоры будут постоянными и интересными.
Администрация ТМ.
Не секрет, что, с тех пор как на сайте Стихи ру отменили номинации, он сам по себе не имеет действенных механизмов отбора и показа лучших произведений. Рейтинг, рассчитываемый на основе количества просмотров, полученных рецензий и “лайков”, не справляется с этой задачей – по вполне понятным причинам. Анонсы также по определению не имеют отношения к качеству произведений. Можно сказать, что в смысле оценки и отбора стихов пользователи и гости сайта предоставлены самим себе.
С другой стороны, на Стихи ру существовало и существует множество “площадок” – журналов, конкурсов и т. д., импульс к развитию которых дал именно отказ от какого бы то ни было эстетического контроля и ликвидации общесайтовых мест общения – форума и чата (я могу ошибаться в деталях, т. к. сам на Стихи ру только с 2008 года, но в целом, уверен, картина нарисована верная). Самым крупным площадкам администрация сайта может помочь баллами или выложить ссылки в разделе “Конкурсы и журналы”, но внутренняя деятельность площадки – целиком и полностью дело авторов, которые так или иначе за неё отвечают.
Уровень площадок разный: от совершенно детского – до вполне могущего соперничать с литературными журналами “реала”. И если взять стихи, тем или иным способом уже прошедшие отбор на наиболее заметных и достойных стихирских конкурсах, получится основа для выбора и определения лучших произведений всего сайта.
Конечно, у этого способа есть недостатки, главный из которых – многие сильные авторы не следят за конкурсами и не участвуют в них (отчасти проблема решается внутренними номинациями на некоторых конкурсах, но именно – отчасти). Ничего с таким положением вещей поделать нельзя, иначе пришлось бы идти по пути заведомо порочному: прочёсывать периодически страницы сильных авторов Стихи ру, насчёт которых можно бесконечно спорить – кто реально силён и достоин, а кто – нет. К тому же у “обычных” авторов может появиться “перл”, или кто-то сильно прибавит в мастерстве, а кто-то наоборот – испишется... И т. д.
Поэтому мы в ТМ “Ежи” решили попробовать провести несколько обзоров по такой вот простой схеме: из стихов, прошедших первоначальный отбор на нескольких наиболее достойных площадках Стихи ру (например, для ТМ это будут номинанты, для БЛК – лонг-лист), выбираются лучшие – столько, сколько их там будет по факту, не ограничивая количество.
Обзоры, как и написано в заголовке, буду делать я, Дмитрий Дёмкин (http://stihi.ru/avtor/blackroom). Прекрасно понимаю: найдётся то, чего я не замечу, что это неизбежно вкусовщина и так далее... Но, как мне кажется, у меня хватит этого самого вкуса для того, чтобы начать. А если кто-то, чьему вкусу можно доверять, захочет сделать подобный обзор, – ТМ “Ежи” с удовольствием опубликует его версию лучших стихов сайта.
Итак...
“чжээ” - http://www.stihi.ru/2011/04/07/2308, Света Чернышова (БЛК, лонг-лист)
ярко мое оперение
голос мой хриплый
чжээ чжээ
когда-то маньчжуров слушала
повторяла чжээ чжээ
горы мои маньчжурские медные
чжээ чжээ
ветров дребезжащих
луженных озерным оловом жесть
когда-то слушала бабкин идиш
шепотом повторяла
получалось плохо
когда-то слушала мамин плач
шепотом повторяла
хорошо получалось
когда-нибудь сын забудет
мой голос скрежещущий
чжээ чжээ
услышит сойку
вспомнит
мое
яркое оперение
глаз таежную влагу
из-под дрожащего века
капля
смолы
Как сойка повторяет услышанные ею звуки, так и человек впитывает окружающий мир, который становится его миром:
когда-то маньчжуров слушала
повторяла чжээ чжээ
горы мои маньчжурские медные
чжээ чжээ
Но в первую очередь принимаемый мир образуют самые близкие люди: бабушка, мать, сын...
Фоника крайне удачно сочетается со смыслом, практически они сливаются воедино.
“На небо Размик выходил...” - http://www.stihi.ru/2012/05/01/5659, Владимир Мялин (БЛК, лонг-лист)
* * * Памяти художника
На небо Размик выходил,
Глядел на мир из-под ладони;
«Спаситель» купол золотил;
Подобна выпуклой иконе,
Смотрела снизу вверх Москва
На трепет голубиной стаи,
На крыш цветные кружева,
Глаза по-детски поднимая…
У Размика отняли кисть,
Чердак, латунный кран и келью.
У Размика отняли высь,
Запорошённую капелью…
Стоит он, выйдя из окна,
На краешке ребристом крыши,
И на обрывке полотна
Армянскую мадонну пишет.
Настоящее искусство – сфера невозможного, невозможное в акте творчества становится реальностью, преодолевающей сопротивление условностей. Талант превозмогает препятствия на своём пути, и даже смерть не может прервать это движение. И в стихе мне видится воплощение этого принципа: он показывает оживление и тем самым оживляет, свидетельствуя – не может быть конца, и смерть – тоже в некотором смысле условность.
“Осеннее” - http://stihi.ru/2008/10/18/1983, Ю.Цыганков (БЛК, лонг-лист)
"Унылая пора!.."
. . . . . . . . . . А.С.Пушкин
Унылая пора...
Пора смотреть на небо.
Уже не видно птиц,
несомых ветром в даль.
От мира до двора,
от пиршества до хлеба
сужение границ
твоих. Одна печаль
спокойна и строга,
без пошлости и фальши,
кругами по воде
плывёт за горизонт.
Дорога дорогА
становится - чем дальше,
тем больше. При тебе
всегда любимый зонт,
ровесник пса, и пёс
с седою мудрой мордой -
- вот спутники твои
туда, где спросит взгляд:
ты в шутку иль всерьёз?
и надо ли так гордо
держаться, слыша "пли!"
и видя, как летят... ?
Главное, что делает этот стих одним из лучших, – концовка. Начинается и развивается он достаточно просто и традиционно для таких лироосенних стихов. С другой стороны – сбоев в технике нет, создаётся определённое настроение, ожидание, которое концовка обыгрывает. И хотя летят листья, летит время, летят годы, инерция статики стиха, находящаяся в противоходе “динамичности” последних двух строк, делает видимым то, _как_ они летят.
“Чеширское лето” - http://stihi.ru/2011/10/07/5813, Гаэтан (БЛК, лонг-лист)
В городской заставленной прихожей,
волосами рыж, глазами карь,
запоздалый гость уйти не может,
поминутно глядя в календарь -
но, пренебрегая этикетом,
из последних сил и слов и прав,
я в дверях удерживаю лето
за примятый шёлковый рукав.
За порогом - листья на ступенях,
а за разговором день-деньской
столько остановлено мгновений,
что души не хватит никакой
расплатиться за недели, с горкой
полные мускатного тепла,
да такого, что шмелей по норкам
не могли прогнать перепела.
Незаметно небо отворилось -
глаз не отводя, смотри, смотри:
подрастает лунный наутилус,
утаив жемчужину внутри.
ей, должно быть, никого не надо
в раковине лучшей из неволь...
Где росла отчаянная радость -
расцвела нечаянная боль
ждать - наперекор и наудачу,
отмеряя каждую версту...
Лето ускользает по-кошачьи,
подбирая лапы к животу,
исчезает в горней подворотне,
по ходам звериным извитой,
с каждым шагом делаясь бесплотней
и чеширней - с каждой высотой.
В центре смыслового поля стиха – прощание ЛГ с чем-то очень для него дорогим. Уход лета – и есть воплощённое прощание, долгое расставание. Мотив расплаты за испытанную радость, “потери вдвойне”:
столько остановлено мгновений,
что души не хватит никакой
расплатиться за недели
...
Где росла отчаянная радость -
расцвела нечаянная боль -
сменяется в конце образом “чеширской улыбки”. Исчезающее не перестаёт существовать, “делаясь бесплотней”, но продолжает длиться в другой ипостаси, в памяти человека, в памяти времени и пространства.
Мастерство исполнения можно оценить, например, по традиционному для “осенних” стихов образу “открывшегося неба”. Если в предыдущем стихе было просто “Пора смотреть на небо // Уже не видно птиц, // несомых ветром в даль.”, то здесь:
Незаметно небо отворилось -
глаз не отводя, смотри, смотри:
подрастает лунный наутилус,
утаив жемчужину внутри.
“Второй сон Натана Лейтеса” - http://stihi.ru/2007/09/18/1732, Александр Крупинин (БЛК, лонг-лист)
Однажды Натану Лейтесу приснился странный сон,
Как будто в Древнем Египте во дворце оказался он.
Жуткие звероголовые люди смотрели со всех сторон,
А посредине зала на троне восседал так называемый фараон.
Так вот, человек, именуемый фараоном, вёл с Лейтесом долгий разговор.
Но самым удивительным было то, что за спиной у Лейтеса пел баптистский хор.
Хористам, в основном женщинам, было весело, иногда они пускались вскачь,
А возглавлял всю эту вакханалию маленький чёрный трубач.
Этому симпатичному трубачу, казалось, было дело до всего.
Лейтес восклицал: «Отпусти народ мой!», а трубач вторил ему: «Let my People Go!»
В конце концов фараону надоел этот бедлам.
Он соскочил с трона и закричал: « Кто позволил придти сюда этим эфиопским рабам?
Какие-то мерзкие варвары наседают со всех сторон!
Пока я разбираюсь с евреями, пусть негры убираются вон!»
Но маленький трубач не воспринимал ничего.
Он играл на трубе, а хор подпевал ему «Let my People Go!»
Лейтес всё время пытался чем-то фараона запугать,
Но тому на все эти угрозы было, в общем-то, наплевать.
Единственно, из-за чего фараон переставал владеть собой –
Это был хор и, главное, маленький чёрный негодяй с трубой.
Фараон раскричался: « Да, что это за музыка такая – джаз?
Да, тот, кто сегодня его играет, завтра весь Египет гиксосам передаст!
Я распоряжаюсь, на всей территории джаз этот запретить,
Евреев не выпускать, негров выслать, а границу закрыть!»
Но трубач был смел – не боялся ничего,
Он играл на трубе, а хор подпевал: «Let my People Go!»
В общем, эта история кончилась хорошо.
Фараон не выдержал резких звуков, всем всё разрешил и ушёл.
Лейтес расцеловал трубача, хор запел ещё веселее:
«Да здравствует джаз - музыка негров и евреев!»
Удивительный сплав негрыевреиджаз. Почти постмодернистское игровое наложение советских и американских “средневековы'х” реалий и библейской истории. В речитативно-свингующем ритме стиха, пришедшемся тут как нельзя кстати, герои просят их освободить – от позорных и смехотворных ограничений разнообразных самодуров, нашедших воплощение в “фараоне”. “Большой дом”, “большой брат” ли это или же какой-нибудь американский полицейский во времена расовой сегрегации – неважно. И джаз здесь выступает в качестве жизненной силы, подтачивающей в конечном итоге если не власть, то терпение маленьких и больших деспотов.
“дельфины” - http://stihi.ru/2011/03/07/3115, Егор Мирный (Литературный Фестиваль Рунета, Итоги 4 тура 2011-12 гг)
смирившись с тем, что "влюблён" - это статус, а молоко бывает птичьим,
пересмотрев в сотый раз "Бездну" и другие любимые фильмы,
погружаешься в пучину фантастического безразличия,
а там - дельфины.
и так они ластятся к тебе, так пробуют тебя на запах,
словно выясняют, сколько в тебе рассеяно пыльцы света,
а ты не помнишь себя от счастья, потому что не будет уже никакого "завтра",
будет - вера
в то, что нет ничего разумного, есть только смерть и танцы,
не захочется больше выяснять, какими чувствами ты болен:
чувствам бесполезно сообщать, как они называются,
болезням - тем более.
дельфины подбрасывают тебя в тёплый космос, курлычат что-то, наверное, радуются.
привыкаешь к невесомости, к мягким плавникам, а вдалеке сквозь рыхлый пар виднеются
твои детские книжки, утонувший брат, любимая девушка под капельницей,
фабрика Уолта Диснея.
“Мне под кожу бы, под кожу мне запустить дельфинов стаю...”(с) Лиргерой почти сподобился, но дельфины не спасают, а будто сами и есть – “фантастическое безразличие”. Но такое вот тёплое и радостное, в отличие от “Бездны”. И если покажется, что вытолкнули на поверхность – это на самом деле ты уже привык к их космосу, где нет времени и разума.
Дельфины в смысле растворения в природе где-то даже напоминают “людей” из “Галапагосов” Воннегута.
Ритм стиха удачен, как будто скользит и обволакивает, дельфиний ритм.
“Черепки” - http://www.stihi.ru/2009/07/22/5996, Консуэлла (ТМЕ, МЕГА-8 Финалисты)
Когда меня выдадут замуж – а этого не миновать –
украсят шиповником замок и брачной окрестят кровать,
истребую право невесты – всего лишь уставить альков,
насколько отыщется места, рядами цветочных горшков,
и зазеленеют пустые досель переплёты окна,
и плети гербарной латыни в мужские врастут имена.
С оглядкой – не слышит ли кто-то из челяди их разговор –
о прошлом вздохнёт терракота и вздрогнет китайский фарфор,
и будто бы снова забилось в нём сердце, не выдержав срок,
из почвы взметнёт амариллис горячечно-алый цветок.
Усни, отцвети, успокойся – проходит фантомная боль,
разбитые шейные кольца уже не срастутся, Ла Моль,
качаются длинные листья от яркого смеха шутих –
я чувствую пальцы и кисти и вены запястий твоих.
Не счесть околесицы вздорной, когда бы узнала толпа,
что гложут не черви, а корни любимые мной черепа,
что в кущах висячего рая, себя предавая огню,
я вновь отдаюсь, изменяю, прощаю, люблю, хороню...
Кому рождена я сестрою, с кем были и будем близки –
голодным развалинам Трои извечно нужны черепки.
Сначала стих как бы говорит, что жизнь лиргероини питают воспоминания о дорогих ей людях. Причём это “питание” до крайности материализовано, впору говорить о своего рода вампиризме. С другой стороны, существование лг само сродни сну спящей принцессы (не случайно замок украшен шиповником), с той лишь разницей, что спасения ждать неоткуда, так как спасителя не существует, а теми, кто пытался претендовать на эту роль, благополучно питаются растения. Получается, эти строки:
...в кущах висячего рая, себя предавая огню,
я вновь отдаюсь, изменяю, прощаю, люблю, хороню...
говорят скорее о сне, даже об анабиозе, а не о возрождении-умирании феникса. Потому что и лг питает своими воспоминаниями эти самые черепки. В результате никто и ничто не приобретает, наоборот, – все теряют. В замкнутой системе Троя всегда будет голодной, и чем дальше – тем больше.
“Мелодию из синих глин” - http://stihi.ru/2011/08/03/2179, Симон Слуцкин (ТМЕ, МЕГА-8 Финалисты)
Мелодию из синих глин
носила ночь в карманах.
Кружились звуки у могил,
стелился травный саван.
Смотрела флейта в девять глаз
на горы и на звёзды:
меж них Египетская мгла
крылом кроила воздух.
Распеленали птицы тьму
и расклевали ветер,
играли в семь овальных лун
и растворялись в Лете,
и улетали на восток
не солоно хлебавши,
и оставляли за постой
монетку - день вчерашний.
Нет, это не звучащая мелодия... Скорей её можно увидеть, ощутить. То, что _может_ зазвучать – флейта земли и её преданий. Центральный для стиха образ птичьей стаи – это ночь и всё, что ей сопутствует. Время не только тьмы и страха, но и – отдыха, разговоров и рассказов, легенд, которые в снах смешиваются с пережитой реальностью.
“Штукатулка” - http://www.stihi.ru/2009/06/06/4807, Артемона Иллахо (ТМЕ, МЕГА-8 Финалисты)
1
Штукатулка, штукатулка, тел горошины тряся
Вдоль перрона шлела гулко, плела, дождик морося
Зеленел в дыму табачном, чьим-то задом озадачен
Пес; по горло насобачен, переулок пасть распах
И захлебся сочным лаем: "Джамбалайя, джамбалайя!".
На перрон вползал, проспавшись, дворник дядюшка Гаспар
Он метелкой сделал сальто, дружно принялся хлестать
По асфальту, по зассфальту, расчехвосчивая стать
Бутылинных балеринов и былинных окуринов
Из подлавочков низгинных, где таятся старыши.
Оглянулся дядя дворник: пес, чихучий беломорник,
В небо лапастил повздорно, а в округе - ни души.
Только гулко штукатулка пела паром изо льда:
Уу-тка! Буу-дка! Незабуу-дка! Парапар сердешшный дар!
Ты пыли по белу свету, я растаю без следа
2
Еду, еду на трубе
Пью сиреневый коньяк
Семафоров-кораблей
Кто со мной? А это я
Впереди урчится мост
Через полночь синих гор
Я лечу, задравши хвост,
Непреступный, как топор
С кислой миною луна
Чешет крышу гребешком
Представляя, что она
Булданет ее мешком
Сновидений; без следа
Я растаю в снов золе
Но об этом никогда
Не узнают на земле
3
Летели ангелы, бухали
Бомжи, фольцвагены неслись
Ледвились реки, набухая
Лежала мартовская слизь
Слезно сопливились сосульки
Курились острова Курилы
Кряхтели бодренько бабульки
Тиви о чем-то говорило
Коты вопили по сараям
Сияло солнышко над ними
В лучах снежинки догорали
Кого-то люди хоронили
Весна расхлестывала лужи
Цвела прозрачная слюда
Тех луж бензиновым окружьем...
Настанет май, распутьям чуждый -
Они исчезнут без следа
4
Вот и сад, закатом затканный
Вот и галечная гавань
Голова клонится к западу -
День несут вперед ногами
Старый дворник вышел засветл'о
Я смотрю в оконных вод стекло
Раздираю лепестки назло
Пес молчит, уставясь вдаль
Штукатулка ржет: пыли, пыли
Белый свет, не жди, пока в пыли
Всё растает без следа
Стих как бы складывается из нескольких частей, что-то вроде музыкального произведения:
Аллегро. Остранение.
Привычный мир видится будто в первый раз, и изменившиеся вещи требуют новой их артикуляции. И она появляется, слепленная из осколков старых произнесений. Словно возвращается “словотворчество” ребёнка, ещё (здесь: уже) не знающего, каких слов требует происходящее вокруг. Само отчуждение, остранение связано с образом вокзала: промежуточной территории, где человек одновременно и в дороге, и там, откуда едет, и, в мыслях, – там, куда едет. Взгляд из вокзального окна, а тем более – из окна “штукатулки” видит уже нечто иное.
Престо. Бегство.
Полный отрыв от привычного, всплеск эйфории и фантазии, доходящий до абсурда и строптиво-своевольного примитива в своей крайности.
Анданте. Пешком по земле.
Возвращение к реальности. Всё встаёт на свои места – на те, с которых было сорвано в первой части. Рутинные бабушки, коты, бомжи, летящие на картинках ангелы – делают каждый что ему полагается делать, и это всё скрашивают только ТВ и смена времён года.
Адажио. Успокоение
Вновь подобие линейного времени, причём, по-видимому, от первых трёх частей последнюю отделяет некий временной же барьер. Успокаивается и ритм, и лг, но под спокойствие это обманчиво, под ним видны напряжение и готовность к изменениям.
“прерывностьнепрерывностьнепрерывностьнепреры” - http://www.stihi.ru/2012/05/06/5333, Чёрный Георг Предел Невозможного (Психоделика, Двухнедельное ревью 69. Обзор Виктора Коврижных)
.
он смотрит на них, –
просто смотрит... – они не текут.
куда им – не течь? вот они и текут – в никуда.
а он всё стоит и глядит, словно беженец-курд –
на замок, который нельзя ни купить, ни продать.
а как тут продашь, если реки – и те не текут?
стоишь и глядишь, обучаешься – не дорожить...
––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
вот – реки, в которых п о ч т и не бывает акул,
мосты, на которых проходит оседлая жизнь...
вода прибывает, вода убывает, блестит,
струясь под мостами, с которых глядит человек –
туда, в темноту, где акул не бывает п о ч т и, –
на реки, текущие вниз
и текущие вверх.
Дзен такой дзен. Собственно, можно было бы больше ничего и не говорить, но :)
Безразличие фантастичней фантастического. Однако обретается оно только когда оказываешься исключён из потока изменений, круговорота, отрешённый и отделёный от берегов, как живущий на мосту или “беженец-курд”. И тогда можешь взглянуть на всё со стороны, и оказывается, что по сути ничего никуда не течёт, ни вниз, ни вверх, не прибывает и не убывает. Визуальный прообраз этого – тот самый взгляд с моста, с разных его сторон, и приливы, вызывающие движение реки вспять (с в о з м о ж н ы м проникновением акул).
“С прозрачной птицей борется Иаков...” - http://stihi.ru/2005/10/02-531, Михаил Дынкин (БЛК, лонг-лист)
С прозрачной птицей борется Иаков.
Следы борьбы впечатались в пространство.
Течёт речушка, все глаза проплакав,
впадая в транс и выходя из транса.
День подставляет профиль альбиноса
тугому ветру на лесной поляне.
Лимонный диск пророс картошкой носа
под кучевыми серыми бровями.
Бегут по лбу зеленые морщины...
Крылатый бык беседует с подпаском.
И, не мигая, смотрит из лощины
замшелый идол в платье ханаанском.
Давно подмечено, что стихи Михаила Дынкина одним из своих источников имеют живопись. И данный стих – яркое тому подтверждение. Читать его – всё равно что не спеша переходить от картины к картине в галерее, где смешаны натюрморты, портреты, пейзажи. И эта смешанность превращается в буквальную – Арчимбольдо:
“Лимонный диск пророс картошкой носа
под кучевыми серыми бровями.”
Сам Дынкин тоже делает здесь нечто подобное: составляет портрет человечества, вырисовывая природные начала – с помощью культурных, одни пространственно-временные культурные образы – с помощью других.
“серенький человечек думает о весне...” - http://www.stihi.ru/2012/04/16/9537, Лия Штерн (Психоделика, Двухнедельное ревью 68. Обзор Марины Ратнер)
серенький человечек думает о весне
самый обычный серенький человечек
свет выключает тает и в полусне
грустно считает прыгающих овечек
жёлтая подлетает следом за ней бежит
красная в белый горошек овца-кузнечик
тихо лежит очень тихо теперь лежит
в синюю крапинку серенький человечек
Классная миниатюра. Как-бы (полу)взрослая колыбельная по форме. Мечты о весне в сюрреальном состоянии между сном и явью овеществляются, “красная в белый горошек овца-кузнечик” – практически Дали. Изменяется и сам “человечек”, его преображают собственные мечты, так же, как считание воображаемых овечек – самовнушение – погружает в сон.