Когда оказываешься в жюри незнакомого ранее литературного конкурса – большого ли, маленького – не знаешь, как себя вести – по своим ли, по чужим правилам. То ли сознательно искать бриллианты, то ли скрупулезно оценивать каждую работу… То ли доверяться исключительно своей художественной системе ценностей (а значит, просто своему сердцу), то ли на время отсечь свои догматы и беспристрастно разбирать строки на составляющие, дабы умом понять, что к чему. Думаю, здесь нужна золотая середина, со своим уставом, сидя на заборе чужого огорода…
Можно говорить о том, что в поэтическом тексте весьма желателен весомый подтекст (одни при прочтении впитывают его подкоркой, другие препарируют текст – с помощью имеющегося набора ключей), своя подноготная, что главной линии более чем необходимы обертона, и чем весомее первый, и множественнее – вторые, тем лучше. Но и не в этом суть, иногда чтобы создать поэтический текст, хватает простых слов, невзыскательной образности… Главное – что вопрос «быть или не быть» стоит ребром. Не должно быть в стихотворении у поэта половина строк – настоящих, а половина – не настоящих. Либо произведение – поэзия, либо (если в стихотворном тексте наблюдаются ямы) – не поэзия. Двоичный код. Ноль и единица. Всё или ничего. Понимаю, что с этой точки зрения каждый классик – не во всём классик. С этой точки практически любой современный литературный конкурс обречён. Но к идеалу каждому возможно стремиться. Потому что идеал отсекает вопрос – хорошо это или плохо, правда или ложь.
Один и способов проверки себя же таков. Осознавая, что определение термину «поэзия» дать нельзя, понимаешь, в то же время, и то, что любое произведение, являющее «поэзией», само по себе – определение этого термина. Именно так и приходится иногда вычленять настоящее: прочитывая текст и спрашивая своего внутреннего цензора – истинна ли эта коннотация?
По сути, этим можно было бы и закончить соображения относительно того, почему отмечены одни и не отмечены другие авторы, но… Половина тех, что кто отмечен, фактически – по ту сторону десятки, увы, по – ту, просто – чуть-чуть лучше или, скажем так, чуть-чуть больше мне оказались симпатичны. Напоследок хочу уверить, что в объективности я себя не уличать не стану, все сии соображения – сугубо моё мнение, какое уж есть.
РЕЗУЛЬТАТЫ:
Зачёт:
1. ОЛЬГА ОЛГЕРТ "Это не значит..." http://www.stihi.ru/2012/06/20/5320
2. ПУЗЫРЕВСКАЯ ЛАДА "последний квест" http://www.stihi.ru/2012/06/06/1268
3. ПОЛИНА СИНЁВА "Птица" http://www.stihi.ru/2012/03/11/9384
4. ИВАН АНДРОЩУК "Кентавр" http://www.stihi.ru/2011/03/14/5292
5. АЛЕКСАНДР БУКАСЕВ "словно пчела сложив лопатки своей спины "http://www.stihi.ru/2012/04/14/3146
Условный зачёт:
6. ГРИНБЕРГ БОРИС "Иуда спал..." http://www.stihi.ru/2003/07/19-452
7. THINKERBELL "Баллада про после войны" http://stihi.ru/2005/01/14-512
8. ЗА ФЕВРАЛЁМ ПРИДЁТ ФЕВРАЛЬ "el le noir" http://stihi.ru/2012/04/23/9795
9. НАТАЛИЯ ШИНДИНА "Каждый третий Рим" http://www.stihi.ru/2009/01/13/2965
10. СТРАН-НИК "***" http://www.stihi.ru/2012/05/30/8216
***
ОЛЬГА ОЛГЕРТ "Это не значит..."
http://www.stihi.ru/2012/06/20/5320,
номинатор: Андрей Федосеев
Прежде всего, очевидно, что стихотворение ровное, в одной – искренней тональности, стихотворение, без сомнения, давно сложившегося поэта, владеющего техникой и держащего под контролем связные нити между «душой» и «разумом», «разумом и словом». Никаких препон на этом пути. Отсюда – лёгкость. Никаких провалов в образной системе, никаких белых пятен и чёрных дыр в теле мысли, никакой залётной казуистики. Отсюда – мысль едина, целостна, стихотворение закольцовано на самом себе, это – стильная замкнутая система («Всех нас запишет зима в ледяные святцы…»). Достоверность уверенности. Совершенство уробороса. Надо сказать, что только частично оно достигается лейтмотивом в третьей и четвёртой строке каждой строфы. Здесь слова «хмель» и «общаться», «иная жизнь» и «ненавидеть», «в каждом» и «бессмертье» – саркастические пары. Вообще, стихотворение построено на смирении с абсурдностью мира, эта абсурдность сквозит в каждой строке, но это – смирение амазонки. С одной стороны – стихотворение-заклятье, с другой стороны фраза «Это не значит…». «Это не значит, что я не люблю общаться», ведь и не значит, что «любит общаться». «Помни, когда я над сущностью зла смеюсь, Это не значит, что я не умею плакать», но ведь и не значит, что «умеет». Перевёртыши, но не оксюмороны.
/Если я в каждом прохожем себя ищу,
Это не значит, что я не найду бессмертье./
Эти строки носят в себе характер взрыва, ведь найдя себя в каждом из прохожих, лирический герой найдёт своё бессмертье в каждом из прохожих. Иначе найденное лирическим героем в прохожих – будет не им самим. Лирика? Да! Но какая!
***
СТРАН-НИК "***"
http://www.stihi.ru/2012/05/30/8216,
номинатор: БЛК
Это произведение совсем иное. Хотелось бы верить, что в нём значителен игровой момент, а лирический герой заметно отличен от автора текста и сознательно сконструирован автором. Причём это – игра на грани китча («присной турбулентности транзитной авиа-души»). С этой позиции я его и читал. Среди смысловых пустот («сомну гречиху запылённую у входа в позабытый рай»), довольно-таки невыразительных «бытописаний» («где три сосны у магазина и в пруду заросшем – караси», к чему это?), а иногда – образов за гранью китча и даже фола («туда, где крыши почерневшие торчат из высохшей травы»), встречаются отдельные неожиданные лазы («где баба Дуня с тётей Зиною информбюро всея Руси», «закурит “беломор” задумчиво артельный сторож – Гавриил»), через которые хочется пролезть, чтобы картинка визуализировалась. Но «бритые субстанции», «пырей» и «разбитый тракт» категорически против столь счастливого исхода. В целом, ощущение такой гремучей смеси, что даже мистическая авиакатастрофа аккурат над родным хутором – как отдача, возмездие за беспамятство – не сразу просматривается. Может, её там и нет… Выдуманная явь не ожила, хотя судорожно пыталась. Ведь чтобы выдуманная явь жила, ей нужно постоянно быть под переменным током. Но… Настроение создано, у читателя текст вызывает определённые эмоции. Вот, пожалуй, и всё. Окончание – уход в ноль. Не засчитывается.
***
ПОЛИНА СИНЁВА "Птица"
http://www.stihi.ru/2012/03/11/9384,
номинатор: БЛК
Бродяжничество города – мотив не новый, ибо город – это совокупность движений его жителей, прогрессия сонмов вероятностей… Но уже первая строка заставляет проснуться. Город затерян, как игла. И непонятно, что с чем сравнивается – то ли город с иглой, то ли игла – с городом. Здесь можно увидеть и стог сена (а в нём – нашу планету), и руки швеи («нитки пространства»!), раковую опухоль, и самое дно социального зиккурата… Строки «Рядом на ветке, растущей в твое окно, птица сидит. У птицы внутри темно» – разворачивают этот многоплановый кругозор в абсолютно другую сторону, строки нежно сюрреалистичны, почти кожей чувствуешь, как неимоверно быстро ветка растёт и растёт, и уже разбивает окно, а птица сидит и глядит на тебя, не сводя глаз. Всё в движении, кроме глаз птицы. Позже мы догадываемся, почему – «Внутри тебя только птица, дерево и стена», птица и есть – наблюдатель, которому адресуется стихотворение. Во второй строке – эмиграционные нотки, но это, скорее всего, внутренняя эмиграция, потому что ключевое – «ветка в другом саду» – позволяет уцепиться за систему координат автора… И вот мы уже задумываемся, что связывает «иглу» в первой строке и «самолёт» в предпоследней… Зримое и подвижное, как кубик Рубика, стихотворение, живое, опять-таки образно дисперсное, вариативное – потому что всё прорастает друг в друга… А прочтений может быть множество. Тот случай, когда читатель невольно становится соавтором.
***
НАТАЛИЯ ШИНДИНА "Каждый третий Рим"
http://www.stihi.ru/2009/01/13/2965,
номинатор: Андрей Федосеев
К этому тексту можно относиться по-разному. Но, так или иначе, можно было бы лучше, если бы после строк «Он скончался еще до того, как он был возведен» автор поставил точку… Потому что, по большому счёту, после этой строки и вплоть до «И прозрачную жидкость на донышке полой души» – поэзии нет априори, исключительно – пафос, штампы, штампы, килограммы штампов (надеваю солнцезащитные очки). А жаль. Потому что, прочитав этот текст, мне хочется убедиться на примере других, что у автора есть потенциал… Но и в первой части огрехи, которые можно было бы превратить в достоинства (пусть не в плане кристального изложения своей мысли, а хотя бы – в плане техники стихосложения) – повсеместны. Например, если бы в третьей строке слово «вечность» писалось без кавычек, она бы сразу обрела объём. В пятой строке непозволительная «и» в начале предложения, в шестой строке плохо согласуются «что ни город» и «каждый третий»… Да простит меня автор и да услышит… Вергилий, Маяковский и Жданов – в одном флаконе; хорошие поэты, но не вместе («Крылатые люди толпятся на биржах труда»). И… опять каверны, пустоты – «странно случайные встречи на мостах ожиданий, в пустых переулках разлук…», «Здесь никто никогда ни за что не бывает в ответе» и т.д. Ведь можно обойтись без этого? Ведь можно? Отдельные блоки (а они, увы, есть – хотя быть не должно) не лишены поэтического очарования. Но, в то же время, нельзя сказать, что в тексте совершены и заметны какие-либо поэтические или логические открытия, что озарение и непобедимое, неустранимое вдохновение присутствовали при написании. Плюс – на лицо теоретическая возможность облечь авторскую мысль в более лаконичную, целостную форму. Возможность, которая была упущена. Как я писал вначале – all or nothing.
***
THINKERBELL "Баллада про после войны"
http://stihi.ru/2005/01/14-512,
номинатор: Владимир Гавс
Автор не обманул, назвав произведение «балладой». Именно, так, легко, меланхолически, в заданном названием ключе прочитывается этот текст. Баллада есть баллада. Лирика для авторской песни – не претендует на гордое звание поэтического текста. Цель жанра – сотворение настроения, прежде всего – для автора, для себя самого, некий камертон, на который автор может при желании настраиваться. По моему мнению, автор не ставил перед собой каких-либо высоких целей, и в этом ключе можно простить некоторые огрехи. Тем не менее, наличие поэзии здесь очевидно: «мне ли не знать Длящейся вечности взглядов совиных, Пуговиц тесных на всех горловинах: Муж – котлованы, жена – пуповины…». Это уже не находка, но ещё не вторичность… Несмотря на относительную однородность текста, неровности есть. Они не выбивают из колеи, не заставляют читателя «заикаться», но общее впечатление теряет накал. Замечательные, индустриально-честные, откровенные строки, почти по-африкански эротические «Слово любви начинается с "соци-" -/ И превращается в "ком-",/ Просится в строй, отдает солидолом…/ Колокола раздувают подолы…» прерываются вязким «И тишина созревает тяжелым»… К белому пятну «Нас прижимает к земле половинной: старятся руки, сгибаются спины…» подступают простые, но всё ещё вкусные слова «Если одна половина невинна – Значит, другая грешна», и мы понимаем, что в этих словах – несколько смыслов. Тема раскрыта, тема нужная, для нашей страны – трагически актуальная в любой момент времени. «Ветер приносит такое, такое…». Жизнь – как фон, как временное затишье. До поры, до времени. Вечный мир невозможен, нужно помнить об этом.
***
АЛЕКСАНДР БУКАСЕВ "словно пчела сложив лопатки своей спины" http://www.stihi.ru/2012/04/14/3146,
номинатор: Александр Петрушкин
Ассоциативный ряд выстроен таким образом, что стихотворение прочитывается на одном дыхании, в нём есть цельность. Фонетический ряд (с поверхностным смысловым в сцепке) вызывает желание читать этот текст вслух. Разбирать его сложно. Но если есть ключ (а после восхождения метареалистов – не обэриутов ли? – подобными текстами удивишь только пенсионеров), то никакой сложности уловить изначальное – нет. Это как программа с открытым кодом. Хочешь – изучай, хочешь – тасуй, хочешь – правь. Ощущение – зыбкое удовольствие. Чувствуешь себя – мембраной, осязаемы и – пчела, и складки руки, и рыбы, и – что совсем ни в какие ворота не лезет – ребро! Медитативно понимаю – лишних слов там нет. Разумом – шероховатости есть. Верю – что можно и лучше. Именно в этой стилистике – да чтоб и дыхание захватило.
***
ИВАН АНДРОЩУК "Кентавр"
http://www.stihi.ru/2011/03/14/5292,
номинатор: Александр Петрушкин
Весьма зримое, ёмкое стихотворение – с первой строки, по цвету – сразу же – абсолютно белёсое, даже не мраморное, а гипсовое, и остаётся таким до своего конца, даже слёзы кентавра – белые. «Полуконь и чуть-чуть человек»… Строго говоря, если бы составлять онтологически верный словарь канонического поэтического русского языка (если бы и впрямь кому-то пришло это в голову), то слово «чуть-чуть» было бы категорически противопоказано этому волшебному языку. «Полуконь и чуть-чуть человек». Опять-таки, 50 процентов коня, 10-15 процентов (раз чуть-чуть) человека, где ещё 35? Как духовная связь тривиальности и трюизма – «светящийся снег» и «кровавое сердце». И «золотая осень», и «тёмная ночь», хочется добавить. Но стихотворение не затянуто, целостно и стоически выдержано в одном стиле, и в этом – явная заслуга автора. Завершение стихотворения – замечательное. Подумалось: умеют ли кентавры – галопом? Захотелось – нарисовать сороконожку с конской головой. Или сорокорожку...
***
ЗА ФЕВРАЛЁМ ПРИДЁТ ФЕВРАЛЬ "el le noir"
http://stihi.ru/2012/04/23/9795,
номинатор: Владимир Гавс
Размер интересен. Но размер этот, как и размер стихотворения Thinkerbell «Баллада про после войны», не располагает к серьёзному восприятию текста, настраивает на песенный лад, хотя здесь он ни к чему. Мне кажется, что размер этот удачен в том случае, если текст изобилует образами многоэтажными, т.к. он упрощает восприятие. Но здесь каждая строфа – сама по себе – легка и невесома, и даже возникает ощущение, что – ни о чём; в каждой строфе – только одна из семантических структур имеет пусть и не равномерное, но явное поэтическое свечение («по морю как по суше / без спасительных уроков прогуляться», «лучше черт из портсигара / чем из черной табакерки / оробелый серафим»), но – в итоге – целостная картина складывается. Приятно удивили меня «неопрятна обретений / полудикая латынь» (звукопись на каком-то метафизическом уровне) и логичное, обезоруживающее окончание «в жизни больше есть мотивов для молитв». Нечто между усталостью и смирением, между упрёком и советом. Четыре строфы – как четыре грани квадрата. Что-то есть волшебное, усмиряющее в этом стихотворении, и если автор ставил перед собой такую задачу (а раскрываемая тема говорит, что так и есть), то ему это удалось. За всё это, а также за отсутствие громоздких конструкций и многого лишнего, чем грешат практически поголовно все авторы лонг-листа (т.е., во многом, за отсутствие лишнего) – восьмое место.
***
ПУЗЫРЕВСКАЯ ЛАДА "последний квест"
http://www.stihi.ru/2012/06/06/1268 ,
номинатор: Света Чернышова
Думается мне, что Ладе Пузыревской, равно как и Ольге Олгерт, не совсем комильфо принимать участие в стихирском конкурсе (или в конкурсах вообще). Не та весовая категория. С другой стороны, радует, что поэзия, выхолощено уверенная и даже назойливо профессиональная, плотная, и здесь может быть обнаружена – внезапным кладом. Который знаешь, как выглядит, но удивлён, что и здесь его можно найти. Такие строки невольно обостряют у читателя все чувства – зрение («в тополином плену слепнет ветреный гарнизон»), слух («то залётный сквозняк нерушимые сносит башни») и – в особенности – осязание («где солёный рассвет, которого ищут губы», «как случайное слово, поднимешь его – саднит!..», «время прытких мишеней, потешный Господний тир»). И что самое главное, каждый образ – это симбиоз всех органов чувств, гармоничная симфония их испуга. Во всех отношениях удачный триптих состоявшегося поэта. Традиционно хорошие рифмы и слог. Каждая четвёртая строка (для неопытного «патологоанатома») – как удар ломом, а после – несколько секунд тишины в шоковом состоянии, дабы затем, через следующие четыре – снова настиг шок. Как сердцебиение поэзии, ровное, звучное: нагнетание давления, удар, кома, нагнетание давления, удар, кома… Разбирать стихотворение нет смысла. Первая и третья части мне показалось более удачными, но строки «Наболевшее место для страждущих поджигать торфяные моря и трофейный небесный гравий» в головой окупают некоторую небрежность второй.
***
ГРИНБЕРГ БОРИС "Иуда спал..."
http://www.stihi.ru/2003/07/19-452,
номинатор: Ильдар Харисов
По Гамбургскому счёту, то это стихотворение, разделяющее «зачёт» и «условный зачёт», является для меня показателем того, какова составная доля «поэзии» в любом конкурсе. Два процента? Три? Изредка – пять… Это произведение – уже – между поэзией и не-поэзией. «Поэзией» потому что – первые две и последние две строки хороши и есть внутренняя гармония, «не-поэзией» потому что – всё остальное. Штампы (хотя, казалось бы, некуда втиснуть), и, надо признаться, словарный запас – ниже необходимого уровня (надеюсь, дело только в неверно выбранном для конкурса стихотворении). И ещё – произведение предугадываемое, будто написанное по простейшей математической формуле, ежели поэтическую логику можно было бы изображать формулами. Здесь я могу (как и везде, впрочем) быть субъективен, но формулы оправдывают себя только в сложных поэтических произведениях, где каждое слово имеет подкладку и то, что под ней, когда поэтическое произведение – уже архитектура… А в подобных текстах выигрышно смотрятся искренность, откровение, одноактная внезапная боль.