Кошачий цикл Томаса Стирнса Элиота опубликован в антологии: Век Перевода. Выпуск 3. - М.: Водолей Publishers, 2012. Издание это малодоступное и очень дорогое. В связи с чем помещаю перевод здесь целиком.
________________________________________
КНИГА ДОПОДЛИННО ИЗВЕСТНЫХ КОТОВ, СОЧИНЁННАЯ СТАРЫМ ОПОССУМОМ
1. КОШАЧЬИ ИМЕНА
Кошачьи Прозванья – материя сложная.
В забаву их превращать негоже.
Нет, я не псих, и сужденье не ложное:
У Кошки их три, и все непохожи.
Первое – то, что в семье затвердили:
Питер, Огастес, Джеймс или Вик,
Джонатан, Джордж, Алонсо и Билли –
Кот на них отзываться привык.
У знатоков – имена поприметней,
Для Кошек годные и для Котов.
Платон, Адмет, Электра, Деметрий –
Кот на них отзываться готов.
Но имя Котам идёт не любое:
Где взять такое, чтоб выпятить грудь,
Хвост к потолку воздвигнуть трубою,
Усы растопырить и щёки надуть?
Подобных прозваний список недлинный:
Мункастер, Кваксус, Корикопут,
Джеллилорина и Бомбалурина –
Такие не всякому подойдут.
Но, кроме них, есть одно потаённое,
Секретнейшее из кошачьих имён.
Мысль не раскроет его учёная –
Его знает Кот, и только он.
Заставши Кота в раздумье глубоком,
Знайте: он полностью поглощён
Мыслью о тайном, интимном, высоком
Одном из ему присущих имён;
Непостигаемом,
Неразглашаемом,
Глубокомысленнейшем из Имён.
2. СТАРУШКА-КОШКА ГАМБИ
Поведаю про Кошку Гамби с длиннющим именем ветвистым,
В наряде тигрополосатом и леопардовопятнистом.
На лестнице, что вверх ведёт, на коврике сидит она.
Весь день сидит, сидит, сидит – и в том кошачья суть видна!
Закончился день, суета отлетела –
И Гамби-Старушка берётся за дело.
Дождавшись, покуда весь дом задремал,
Скользит по ступенькам, ныряет в подвал.
К шкодливым мышам принимаются меры –
Пресечь их возню и дурные манеры.
Рядком рассадив их под нижней ступенью,
Их вышивке учит, плетенью и пенью.
Веду я речь про Кошку Гамби, что Дженни-Энни-Дот зовётся.
Ей ровня сыщется едва ли в уменье подремать на солнце.
На шляпе на моей, у печки, на солнышке сидит она,
Весь день сидит, сидит, сидит – и в том кошачья суть видна!
Закончился день, суета отлетела –
И Гамби-Старушка берётся за дело.
Найдя, что в мышах улучшения нету,
Она им назначит режим и диету.
Сама, без помощников, смело кухарит,
Печёт им пирожные, жарит и варит,
Ветчинкой их кормит со сложным гарниром,
Сушёным горохом и стилтонским сыром.
Я говорю про Кошку Гамби, чье имечко не всякий скажет.
Подкинь ей шнур от занавески – морским узлом его завяжет.
Везде, где ровное местечко, на подоконнике она
Весь день сидит, сидит, сидит – и в том кошачья суть видна!
Закончился день, суета отлетела –
И Гамби-Старушка берётся за дело.
Орда тараканов в безделье погрязла,
В разгуле; их надо спасать – это ясно.
Из массы безвольных тупых обормотов
Она составляет полки доброхотов –
С осознанной целью и с тягой к добру,
С привычкою бодро вставать поутру.
Старушку Кошку Гамби мы трижды величаем –
Порядок держится на ней, мы это отмечаем.
3. ТИГРЫЧАРД РЕЧНОЙ УЖАС И ЕГО ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
Тигрычард – бесшабашный Кот, на барже он живёт.
По-крупному злодействует наикрутейший Кот.
Его судьба – творить разбой, раздрай, разгром, развал.
Он горд, что Ужасом Речным народ его прозвал.
Его замашки и видок нимало не смешны:
Оборванный, потасканный, протёртые штаны.
Он одноухий; почему – поймёт любой из вас.
И хмуро озирает мир его последний глаз.
Дурная слава про Кота дошла до дальних мест,
И мелкой дрожью затряслись все жители окрест.
Курятники укреплены, и гуси под замком.
«Тигрычард вышел погулять!» – порхает слух тишком.
О горе Канарейкам – их клетки не спасут.
О горе вам, Болонки – вас в клочья разнесут.
Колючим Бандикутам, что шлёт заморский юг,
И повстречавшимся Котам – им всем придёт каюк!
Поклялся он поистребить всех пришлых чужаков,
Не дать пощады никому – уж нрав его таков.
А Персюкам с Сиамами и вовсе карачун –
Ведь ухо Тигги оторвал как раз Сиам-драчун.
Ночь летняя была тиха – покладистее нет.
Баюкал баржу на мели нежнейший лунный свет,
Неторопливо колыхал начавшийся прилив...
Тигрычард помягчел душой и сделался игрив.
Дружок Ворчарли, Кот-бахвал, спроворил улизнуть –
Помчался в ближний городок чуть-чуть принять на грудь.
И шалый боцман Кувыркейн отсутствовал, увы –
По задворкам где-то шастал, добывал себе жратвы.
В носовом отсеке баржи Тигги мявкал и урчал,
Он Ленивице-красотке комплименты расточал.
Вся лихая шайка дрыхла – в трюме, в бункере, кто где.
А Сиамы, сев в сампаны, заскользили по воде.
От Ленивицы Тигрычард взора оторвать не мог.
Киска млела восхищённо под зовущий голосок.
Оба страстью разгорались – риска будто бы и нет.
В сотне синих глаз сиамских отразился лунный свет.
Все ближе и теснее смыкали лодки круг,
Бесшумно и умело шли – не выдал их ни звук.
Дуэт любви звучал в ночи – волнуйся и дрожи.
А враги наизготовку взяли вилки и ножи.
Вся косоглазая орда неистовых Котов
Готовилась атаковать налётом с двух бортов.
Взвилась ракета – то сигнал: вскипел кошачий раж –
Забили люки досками, отрезав экипаж.
От ужаса Ленивица исторгла визг и крик,
И с глаз неведомо куда исчезла в тот же миг.
Едва ли утонула – нет, норов не таков...
К Тигрычарду придвинулась стена стальных клинков.
Суровый сброд был лют и крут, бил по бокам хвостом.
Тигрычарда поставили на доску над бортом.
И тот, кто сто кошачьих душ умножить смог на нуль,
В конце преступного пути уныло сделал «буль!».
Едва лишь новость разнеслась – народ пустился в пляс,
И до утра по берегам свет праздничный не гас.
Недодавленные крысы хохотали вперебой,
А в Сиамском Королевстве объявили выходной.
4. КОТ ТЯГОМОТ
Кот Тягомот – презабавный Кот.
Дашь ножку фазанью – курицу хочет.
В доме оставишь – в сад удерёт.
Выгонишь в сад – он в дом заскочит.
Покажешь мышку – за крысой рванёт.
Покажешь крысу – когтей не поточит.
Да, Кот Тягомот – поразительный Кот.
И я, поразмыслив, скажу лишь одно:
Он что захочет,
То и отмочит,
Его переделать нам не дано!
Надоеда ужасный тот Кот Тягомот.
Побродит по дому – во двор устремляется.
Дверь закроешь – истошно орёт.
Войдёт, поглядит – и опять удаляется.
В ящик стола подремать занырнёт
С оглядкой; чуть что – немедля смывается.
Да, Кот Тягомот – поразительный Кот.
И я, поразмыслив, скажу без сомнения:
Он что захочет,
То и отмочит,
То выше нашего разумения!
Кот Тягомот досаждать горазд.
Эта привычка его замечательна.
Рыбу предложишь – лапой поддаст.
Рыбы нет – не ест и крольчатину.
От свежих сливок, конечно, откажется –
Зашипит и фыркнет, глазищи-иголки.
И сам же по уши в них перемажется,
Найдя их в кладовке на дальней полке.
Кот Тягомот – искусник и знайка, но
Не ищет нежного обхождения.
Скакнув на колени, шитьё хозяйкино
Порвать и спутать – ему наслаждение.
Да, Кот Тягомот – удивительный кот.
И я берусь заявить публично:
Он что захочет,
То и отмочит,
Всё остальное ему безразлично!
5. ПЕСНЬ О ДЖЕЛЛИКОШКАХ
Джелликошки все, как одна,
Нынешней ночью – хвостики в ряд,
Славно им светит Джеллилуна, –
На Джеллитанцульки бегом спешат.
Джелликошки черны и белы,
Нрав у них весёлый, живой;
Не Джелликанши – джеллималы,
Сладостно слушать их джелливой.
Мордочки их так джелликатны.
Джеллучезарны чёрные глазки.
Ждут, грациозны и аккуратны,
Восход Джеллимесяца-полумаски.
Джелликошки – скорее малышки.
Ушками водят и лапками машут.
Джелликошки – все коротышки.
Гавот станцуют и джигу спляшут.
Покуда нет ещё Джеллилуны,
Они себя приведут в порядок:
Вымоют уши до белизны,
Добела вылижут кончики лапок.
Джелликошки белы и черны,
Джелликошки невелики;
Скачут, как чёртики-прыгуны,
Глазки их лунные глубоки.
С утра они немного сонливы,
В полдень немного угнетены;
Им надо сберечь прыжки и извивы
Для танцев при свете Джеллилуны.
Джелликошки черны и белы.
Если ночью нагонит грозу,
Они (несмотря на то, что малы)
Слегка порезвятся в прихожей внизу.
Когда небеса станут ясны –
Весь день пронежатся в полусне.
Им сила, гибкость и прыткость нужны
К Джеллитанцулькам при Джеллилуне.
6. ДУРОШЛЯП И РАСЧЕХВОСТ
Дурошляп с Расчехвостом – та ещё парочка со славой на полстраны:
Циркачи, шуты, многоликие комики и канатные плясуны.
Их знают не только в тех кварталах, где они привыкли блудить.
При таких делах и заслугах немалых далеко не надо ходить.
Даже не стоит пытаться им прославиться – образ готов.
И без того скандальная репутация тяжела для двоих Котов.
Если вдруг приоткрыта дверь в подвал,
А в самом подвале будто чёрт воевал;
Черепицу на крыше кто-то кокнул,
И вода течёт по стенам и окнам;
Если кто-то о простыни лапы вытер,
И куда-то сгинул ваш зимний свитер,
Или у служанки, что чай подавала,
Дешёвого жемчуга нитка пропала –
Все дружно воскликнут: «Кошмарный Кот!
Вот только который – этот или тот?»
И всё своим чередом пойдёт.
У Котов прекрасно поставлена речь, язык без костей и длинный.
Оба – взломщики первостатейные и мастера обчищать витрины.
В них тяга к родным местам сочетается с тягою к переменам.
Они умеют отвлечь внимание беседою дружеской с полисменом.
Воскресный обед семья предвкушает.
Пару фунтов скинуть не помешает,
Но – картошка, баранина, свежие овощи…
Покуда с бессильным воплем о помощи
В дверях кухарка не появляется:
«Прошу подождать, обед отменяется!
Кто-то свистнул жаркое из печки – вот!»
Все дружно, хором воскликнут: «Кот!
Но только который – этот или тот?»
И всё как шло, так и дальше идёт.
Дурошляп с Расчехвостом отлично спелись, орудуя здесь и там.
Так или иначе – подваливает удача двоим проходимцам-Котам.
Устроят они тарарам в дому; клянись, божись, угадать попробуй –
Кто это был, который из них? А может быть, одновременно оба?
Если в столовой посуда – вдрызг,
Из буфетной доносятся грохот и визг,
А на ковре в кабинете осколки
Китайской вазы, стоявшей на полке –
Домашние дружно скажут: «Опять
Коты! Которого обвинять?»
Всё ясно. Напрасно. Нельзя ничего предпринять!
7. КОТ ПО ИМЕНИ ВТОРОЗАКОНИЕ
Этот Кот – вечножитель из райского сада.
Череда его жизней сложилась и вызрела.
Он вошёл в поговорки, стихи и баллады
Прежде, чем овдовела Вдовица из Виндзора.
Он уже отскорбел по девятой жене,
Или сорок девятой – могу ошибиться.
И потомство его процветает вполне,
И родной городок патриархом гордится.
Нет Кота безмятежнее и умилённее,
И, заметив его, старикашка-прохожий
Изумленно прокаркает: «Ну-ка… о Боже…
Неужели!
Глаза бы мои не глядели!
Я могу обмануться, но это, похоже…
Ну конечно же, Второзаконие!»
День базарный. По улице гонят стадо.
Второзаконию хоть бы хны.
Средь мычания, блеянья, скотского ада
Он сидит, и его обходить должны.
Через бровку срезают дорогу водители,
Увидав начертание знака запретного.
Обыватели бдительно предупредительны
К обладателю имени ветхозаветного.
А когда он в дому разведёт церемонии,
То, заметив его, старикашка-сосед
Удивлённо прошамкает: «Что это? Нет!
Виноват,
Я, конечно, подслеповат…
Кто причина всех бед? Угадаю ответ:
Ну конечно же, Второзаконие!»
В старой пивнушке «Лиса и Валторна»
Он отсыпается в жар дневной.
Когда подпивший народ упорно
Орёт: «Хозяйка, ещё по одной!»,
То слышит ответ: «Выметайтесь, пьяницы!
Попробуйте мне разбудить Кота!
Я вмиг позвоню, и полиция явится!»
Гром стульев, шарканье ног, пустота.
Сон после обеда – в желудке гармония.
Ничто не нарушит её никогда.
И старец, ползущий незнамо куда,
Кряхтит: «Что такое… Нет… Умоляю…
Сам
Своим не верю глазам!
Тихонько сторонкой проковыляю,
Пусть выспится Второзаконие!»
8. ОБ УЖАСНОМ СРАЖЕНИИ МЕЖДУ ПЕКАМИ И ШАВКАМИ, С ПРИВЛЕЧЕНИЕМ НЕКОТОРОГО ЧИСЛА МОПСОВ И ШПИЦЕВ, И С ПОСЛЕДУЮЩИМ ВМЕШАТЕЛЬСТВОМ ВЕЛИКОГО ГРОМИЛЫ
Пеков с Шавками навсегда
Непримиримая делит вражда –
Пребыть ей вовеки, не пасть никогда.
А Мопсы и Шпицы до драки не падки –
Молва такова; но сменились порядки,
И нынче без них не обходятся схватки,
И эти ребятки
Заводят:
Вуф-вуф
Гау-гау
Гав-гав
Гав-гав-гав –
Поёжишься, этот концерт услыхав.
Однажды случился спад напряжения.
Почти что неделя прошла без сражения.
(Для Пеков и Шавок – уже достижение).
Едва Дог-дежурный отчалил с поста –
Причину не знаю, но дал он промашку;
Толкуют, что хлопнуть хотелось рюмашку –
Как на мостовой, что тиха и пуста,
Пек и Шавка сошлись в два хвоста.
Ярилась и землю скребла мелкота.
Напасть не решились ни этот, ни та.
И взвыли:
Вуф-вуф
Гау-гау
Гав-гав
Гав-гав-гав
К чертям благолепие тёмных дубрав!
Известно: Пек – он Пёс не отсюда,
Нездешних кровей, он – китайское чудо.
И Пеки, учуявши драку в квартале,
Из окон сигали и в дверь вылетали,
Десяток иль дюжина – их не считали,
И стали ворчать, и хрипеть, и метаться,
Совсем как толпа разъярённых китайцев.
Но эта китайская буча взъерошила
Всех Шавок (они же – Дворняги из Йоркшира),
Шотландских Дворняжек, кусливых и цепких,
И Псов-Побродяжек, в сражении крепких.
И встали, и вышли единою волей,
Как Воины-Скотты На Флодденском Поле.
И Мопсов со Шпицами страсть обуяла,
С балконов и крыш их орда вопияла,
Взвилось,
Понеслось:
Вуф-вуф
Гау-гау
Гав-гав
Гав-гав-гав
И вдребезги сумрак аллей и дубрав!
Ватага героев в сраженье схлестнулась.
На улицах пробки, метро захлебнулось.
В домах обыватели так напугались,
Что вызвать немедля пожарных пытались.
Как вдруг (суматоха его утомила)
Восстал из подвала Великий Громила.
В кошачьих очах смертоносное пламя.
Он жутко зевнул и прищёлкнул зубами.
В упор поглядел на визгливую братию –
Нет зверя свирепей, грозней и косматее.
Увидев добра не сулящую рожу,
Притихли крикливые Псы настороже.
Едва он в их сторону сделал движение –
Удрали без памяти с поля сражения.
Когда Дог-дежурный на пост возвратился,
На улице прежний покой воцарился.
9. МИСТЕР МИСТИКОТ
Вам следует знать, кто такой Мистикот!
Мастер, не любящий повторяться.
Слушайте, погодите смеяться
И сомневаться: он сам выдаёт
То, чему можно лишь удивляться.
Нет другого такого в Империи.
У него доверенность на легковерие
Публики, любящей разные трюки
И поразительнейшие штуки.
Ловкости рук
Не занимать –
Выкинет трюк
И обманет опять.
Дамы и господа,
Смотрим сюда!
Было – и нету! Вот это да!
Ну и затея!
Нету умнее
Мистера Мистикота Чародея!
Чёрен как ночь от хвоста до мордочки,
Скромен и тих от ушей до хвоста;
Запросто ходит по узкой жёрдочке,
В узкую щель проползает спроста,
Карты в колоде читает с листа.
В кости – любого обставит без слов.
Глаза затуманит и вас обманет,
Уверив, что он – простой мышелов.
Ножик, вилка, ложка и пробка –
Вот реквизит в его карнавале.
Лишившись их, вы подумали робко,
Что сами куда-то их подевали:
Были – и нету! Не надо сердиться и дуться.
Через неделю они на лужайке найдутся.
Ну и дела!
Вот поворот!
Всех проведёт,
Умищем возьмёт
Чародей и Маг Мистикот!
Нету Кота неприметней и тише.
Он такой тихоня, скромняга кроткий.
Показалось, что он гуляет по крыше –
А он храпит у каминной решётки.
Но если он храпит у решётки
И в то же время гуляет по крыше
(На крыше мурлыканье каждый слышал) –
Это нам подтверждение свыше:
Мистер Маг Мистикот уникален.
Вот история – просто смех:
Час битый по саду его искали,
Он же спал на виду у всех.
А недавно он чародейскою лапой
Семерых котят нам добыл из шляпы!
Ну и дела!
Вот поворот!
Всех проведёт,
Умищем возьмёт
Чародей и Маг Мистикот!
10. ЗАГАДОЧНЫЙ ПУСТОКОТ
Пустокот – загадка. Недаром прозван он
Незримой Лапой. Для него пустяк – попрать закон.
В тупик он ставит сыщиков, рыдают патрули:
Пустокота и след простыл, куда ни подрули!
Наш Пустокот – оригинал, то ясно без сомнения.
Он все законы преступил, включая тяготение.
Пред ним в умении летать индийский йог – щенок,
Примчал по вызову наряд – а Пустокот утёк!
Небеса окиньте взглядом и обшарьте весь подвал –
Повторяю: бесполезно, он давно уже удрал!
Он худ, поджар, и у него пылающий окрас.
Легко запоминается прищур запавших глаз.
Он вскидывает голову, коль мысли вдруг пришли.
Усы всегда встопорщены, а шерсть всегда в пыли.
Манерой озираться он напомнит вам змею.
Вы думаете: он уснул, – он бодрствует в строю.
О бедный, бедный Пустокот – ему так одиноко.
Он изверг в облике Кота, вместилище порока.
В переулке или в сквере повстречали вы его,
Только жареным запахло – и уж нету никого!
С виду он благопристоен (в картах плутовать неслаб),
В картотеке отпечатков нет его преступных лап.
Вот чулан стоит обчищен, бриллиантов след простыл,
Молока ни капли в миске, Пёс удушенный почил,
Стёкла выбиты в теплице, клумба вытоптана сплошь –
Пустокот не пойман, все обвиненья – ложь!
Если вдруг у дипломатов сгинет важный договор,
В Министерство обороны просочится хитрый вор
И клочками документов весь засыплет кабинет –
Бесполезно разбираться: Пустокота там нет!
Лихие контрразведчики всё выяснят легко:
«То дело лап Пустокота!» – а он уж далеко.
Нежится и отдыхает, лижет лапы – он же Кот,
И дружкам по уговору долю в деле раздаёт.
Незримосущий Пустокот – немеют все уста.
Обходительней и лживей не отыщется Кота.
Все подозренья – побоку, глядит через плечо.
Где бы что бы ни случилось – он, конечно, ни при чём!
Те Коты с худою славой, что известны всем давно
(Тигги, Дурошляп, Ленивица, – а впрочем, всё равно) –
Мелкота на побегушках у Пустокота, а он
Заправляет криминалом, лиходей-Наполеон!
11. ГАС: ТЕАТРАЛЬНЫЙ КОТ
Гас в театре живёт, при гардеробной.
Про имя его я скажу подробней.
По метрике он вообще-то Спарджи Музопегас.
Имя – язык сломаешь. Мы зовём его просто Гас.
Он в обносках гуляет, он худ как грабли,
Он горюет, что лапы дрожат и ослабли.
В годы юности был он проворней прочих –
А теперь на мышей и глядеть не хочет.
Я теперь уж не тот, – говорит он, – право,
Что в златые денёчки успеха и славы.
Иногда он с друзьями берёт по кружке
В ихнем клубе (в пристройке к соседней пивнушке).
За закуску и выпивку платит кто-то,
Он же травит байки и анекдоты.
Мол, когда-то он был Звездой и премьером –
Вместе с сэром Ирвингом и Гербертом Три, тоже сэром –
И однажды полдня провалялся в прострации,
Оттого, что семь раз выходил на овации.
Но сильнее всего потрясал он людей
В драме «Фрифрорифидл, Беспощадный Злодей».
«Отыграл», – говорит он, – «все роли, что мог,
Целых семьдесят реплик я знал назубок.
Я остротами зал заставлял хохотать,
Мог – как будто случайно – секрет разболтать.
Виртуозно владел я хвостом и спиной;
Репетиции не пропустил ни одной.
В главной роли и в роли второго плана
Я игрой растравлял сердечные раны.
В грустной пьесе, где Крошка Нелл умерла,
Я звонил в колокольчик – за колокола.
Я блистал во всех пантомимах сезона
И вводился в «Дика Уиттингтона».
Но достиг я вершины как лицедей
В драме «Фрифрорифидл, Беспощадный Злодей».
Если кто ему рюмочку джина придвинет,
Он расскажет про выходы в «Юной Графине»
И про то, как в «Отелло» – обычном спектакле –
Он прошёлся по сцене, и зрители плакали,
Как в «Индийском Полковнике», радуя зрителя,
Он сыграл кровожадного Тигра-душителя.
Как стенал он за Призрака – было похоже
До того, что у зала мурашки по коже,
Как, спасая дитя из квартиры пылающей,
Он промчался по проволоке провисающей.
«А у нынешних», – скажет, – «на сцене которые,
Нет закалки времён королевы Виктории.
Слишком мало играют, всё фальшь и позёрство.
Сигануть через обруч – то вам не актёрство».
Почесавши за ухом, закончит: «Едва ли
Станут театры такими, как прежде бывали.
Я, конечно, не враг для новейших идей,
Но что-то не то в них – слыхал от людей.
Был взлёт мой мистический,
Успех гомерический –
«Фрифрорифидл, Беспощадный Злодей».
12. ДЖОНС ЦИЛИНДР-И-МАНИШКА: СВЕТСКИЙ КОТ
Цилиндр-и-Манишка совсем не худышка,
Скорее наоборот.
Он не виснет по пабам и не ходит по бабам –
Совершает клубный обход.
Мы его привечаем и всегда отмечаем
То, как фрак отутюжен – ни складки.
У Котов заурядных нету брюк столь нарядных
На такой безупречной подкладке.
Среди всех, кто фланирует, Джонс, конечно, лидирует
В понимании вкуса и правил.
Ни к чему нам жеманиться – с ним приятно раскланяться:
Он кошачий Красавчик Браммел!
Может выйти случайно – он заглянет нечаянно
В «Старшину» и в «Союз», где друзья.
Нарушение грубое – строги правила клубные:
Состоять в обоих нельзя.
Он «Лису» огибает, в «Толстяка» забегает –
Там дичина в роскошнейшем виде, и
Посетит непременно он «Заслон» и «Арену» –
Обожает креветки и мидии.
Вмиг лишится покоя, как оленье жаркое
Он учует в «Охотничьей Сумке».
Строго в пору полудня он у стойки у «Трутня»
Припадает к полуденной рюмке.
Поспешает он скоро и в «Сиам», и в «Обжору»,
Ароматами карри подраненный.
Коли жизнь не заладится – то в «Гробнице» он давится
Капустой и рисом с бараниной.
Так минуты мелькают, Джонсов день протекает –
Его повсюду видали, и
Неудивительно, что стремительно
Он округляется в талии.
Я не стану трепаться – в нём уж фунтов за двадцать,
Всякий день прибавляет немножко.
Но себя сохраняет, ибо он не меняет
Им протоптанную дорожку.
Он скажет гордо: «Доволен по горло!»
И повеет весенним ветром,
Когда толстунишка Цилиндр-и-Манишка
Появится в белых гетрах!
13. СКИМБЛШЕНКС: ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ КОТ
Шесть минут до отправленья, все в ужаснейшем волненье:
«Где же Скимбл? Какая с ним суета!
Семафор дадут вот-вот, и Ночной Почтовый ждёт,
Он не может отправляться без Кота!»
Шарят в ящиках и в бочках все кондукторские дочки,
А носильщиков прошиб холодный пот:
«Где ты, Скимбл? Ночной Почтовый уж давно стоит готовый.
Мог бы сам догадаться – умный Кот!»
Три минуты – так немного; пассажиров бьёт тревога,
И дежурный возле колокола встал –
Вот тогда-то вдоль состава Скимбл прошествует устало.
Он был занят: багаж принимал!
Зелёная вспышка кошачьего глаза
Командует: «Путь открыт!»
И вот сквозь холмы к Полушарию Тьмы
На север Почтовый мчит.
В путешествии столь дальнем ходом дел в вагоне спальном
Заправляет, конечно, Кот.
В паровозную кабину и в багажную корзину,
И к картёжникам в купе он зайдёт.
Держит шаг вдоль коридора; от пронзительного взора
Не удастся укрыться никому.
Он заносит в протоколы недогляды и проколы,
Чуть где что – уже известно ему.
Только глянет не мигая – ваша мысль стоит нагая.
Кто до шума и гулянок горазд,
Скимбла крепко уважает и порядок соблюдает,
Знает – Кот ему спуску не даст.
Дурью маяться захочешь – мимо Скимбла не проскочишь.
Он любого к ответу призовёт.
Так что Северный Почтовый – рейс почти что образцовый:
За всё отвечает Кот.
До чего ж в купе приятно увидать, что аккуратно
Приготовили вам спальные места.
К двери с именем табличку прикрепили наотличку,
Подмели и всё промыли дочиста.
Свет в купе – какой хотите: яркий, мягкий закажите.
Вентиляцию включите заодно.
В этом маленьком корытце бриться можете и мыться,
Расчихаетесь – прикроете окно.
Проводник, что чай разносит, деликатно утром спросит:
«Вам покрепче или послабей?»
Сзади – Скимбл. Он весь вниманье. Прилагает он старанье,
Чтобы было всё как у людей.
Под одеяло нырнув устало,
Знайте же наперёд:
Ваш отдых ночной, покой и тишь
Шуршанием не потревожит мышь –
Всех мышей прогонит взашей
Железнодорожный Кот!
Не в обычае у киски в чай плескать шотландский виски.
Скимблу можно – у него на слуху
Всё вокруг. Неугомонно он гуляет по вагону,
Иногда лишь только скусит блоху.
Крю, Дамфриз, Карлайл и Гэллоу – на перрон он сходит смело,
Полисмену обстановку доложить.
И с начальниками станций успевает повидаться –
С ними полагается дружить.
Вы, конечно, всё проспали, и конечно, не видали
Скимбла, глаз не смыкавшего всю ночь.
Но на вашей остановке поразитесь вы сноровке
Кота, подоспевшего помочь!
При прощании простом он помашет вам хвостом.
Это значит: «Встреча грядёт!
Тем же поездом вернётесь – и со мной не разминётесь,
Я – Железнодорожный Кот».
14. КАК ОБХОДИТЬСЯ С КОТАМИ
Здесь вы прочли кое-что о Кошках.
Теперь, полагаю, вы сами немножко,
Без дополнительных толкований,
Постигли натуру этих созданий.
Из узнанного вам ясно стало:
У Кота с человеком отличий мало.
Люди, что нам ежедневно встречаются,
Устройством мозгов весьма различаются.
Один нормальный, другой – с трухой.
Один хороший, другой плохой.
С одними приятно, с другими тошно,
И всех стихами описывать можно.
Дела их, забавы известны сполна,
Известны их личные имена;
Но как при этом при всём и при том
Нам Обходиться с Котом?
Чтобы впредь не вставал подобный вопрос,
Я напомню: КОТ – ЭТО НЕ ПЁС.
Псы, как известно, в драку бросаются,
Лают частенько, реже кусаются.
Но в целом Пёс – да-да, это так –
Скорее порядочный простак
(Кроме Пекинских Мопсов ехидных
И схожих с ними Псов страховидных).
Пёс Городской обычно склонен
Гримасничать и кривляться, как клоун.
Гордости в нём до обидного мало,
А достоинство не ночевало.
Чтобы сдружиться с Пёсьей породой,
Достаточно им почесать подбородок,
Хлопнуть по холке и лапу пожать,
И они от восторга готовы визжать,
Непробиваемо добродушны,
Всякому отклику-зову послушны.
И снова напомню (время не ждёт):
Пёс – это Пёс, а Кот – это Кот.
Говорят, Коты в беседу вступают,
Лишь если сами того пожелают.
Не стану оспаривать истину ту.
Советую: обратитесь к Коту.
При этом имейте в виду, что он
Обидится на панибратский тон.
Шляпу сняв, чуть подавшись вперёд,
Я обращаюсь к нему: О Кот!
А вот Кота из соседнего дома
(С которым мы немного знакомы),
Когда он меня проведать зайдёт,
Приветствую: Пожалуйте, Кот!
Знаю, что кличут его Джимми Кей,
Но мы не настолько накоротке.
Чтобы Кот снизошёл до дружбы
С вами, в знак уважения нужно
Миской сливок из собственных рук
Кота угостить – и он ваш друг.
Затем вы ему предложите снова
Икру, кусок пирога мясного,
Мясо в горшочке и рыбный паштет –
У Котов меню единого нет.
(Я знал одного Кота-привереду –
Крольчатину лишь подавай к обеду!
Наестся, оближется – вот так штука:
Сожрёт подчистую соус из лука).
Чтоб вызвать кошачье расположение,
Явите толику уважения.
Цели своей добиться хотите –
Кота по имени назовите.
Вот так. И больше никак. И тем паче
С Котами нельзя Обходиться иначе.
15. КОТ МОРГАН РЕКОМЕНДУЕТ САМ СЕБЯ
Был я когда-то корсаром известным,
Устал, отошёл от дел – и вскоре
Сменил работу. Легко и лестно
Служить швейцаром в роскошной конторе.
Страсть моя к куропаткам всем знакома,
Над любовью к сливкам посмеяться могли бы.
А я, сдавши пост, блаженствую дома
С рюмкой виски и ломтиком свежей рыбы.
Я не шибко отёсан, ухватки суровы,
Но шерсть что надо, и сам в порядке.
И все кругом твердят слово в слово:
«Да, Морган – мужчина солидной складки».
Я век провёл, среди варваров шастая,
И речь моя не слишком медовая,
Но верно скажу, нимало не хвастая,
Что сохла по мне не одна бедовая.
Имеете дело с «Фейбер и Фейбер» –
Намёк вам ценный подам, и недаром:
Не пустите время и деньги на ветер,
Приятельствуя с Котом-швейцаром.
МОРГАН.
СВЕРХКРАТКИЙ КОММЕНТАРИЙ
«СТАРУШКА-КОШКА ГАМБИ»:
*С привычкою бодро вставать поутру. – В оригинале «a Beetles’ Tattoo», т. е. сигнал утренней побудки для тараканов.
«ОБ УЖАСНОМ СРАЖЕНИИ МЕЖДУ ПЕКАМИ И ШАВКАМИ...»:
*Воины-Скотты на Флодденском Поле. – В битве при Флоддене (1513) шотландцы потерпели поражение от англичан. В оригинале процитирована последняя строка одной из «Пограничных Баллад» Вальтера Скотта; сочинявшуюся им детскую «Историю Шотландии в дедушкиных рассказах» Вальтер Скотт успел довести как раз до Флодденской битвы.
«ГАС, ТЕАТРАЛЬНЫЙ КОТ»:
*Спарджи Музопегас. – В оригинале полное имя кота – Asparagus (Спаржа), от него произведено фамильярное сокращение Gus (Гас). Для русского текста и калька (Аспарагус), и перевод (Спаржа) одинаково непродуктивны. В переводе сохранён намёк по созвучию (Спарджи – спаржа) и усилены эстетические склонности кота (Музопегас).
*«Фрифрорифидл, Беспощадный Злодей». – В оригинале «Firefrorefiddle, the Fiend of the Fell», в сверхприблизительном переводе «Лёд Пламенеющих Струн, или Демон Пустынных Болот». Название несуществующей кроваво-раздирательной драмы, шутка во вкусе Элиота.
*Крошка Нелл. – Героиня романа Диккенса «Лавка древностей», сценическая переделка которого шла с большим успехом.
*Дик (Ричард) Уиттингтон. – Историческая личность. Простолюдин, возвысившийся и ставший в конце XIV века лордом-мэром лондонского Сити. Его хрестоматийный образ – мальчик-бедняк, у которого из имущества есть только верный кот; после смерти родителей он с котом на руках собирается покинуть столицу и попытать счастья в провинции – и слышит в звоне колоколов призыв судьбы: «Возвратись в Лондон,/Дин-дон-дин-дон,/Лорд-мэр Уиттингтон…» Считается, что с Дика Уиттингтона берёт начало любовь англичан к домашним кошкам.
*«Юная Графиня». – Героиня популярной в конце XIX века пьесы «Ист Линн, или Дочь Графа» («East Lynn, or The Earl’s Daughter»), переделки одноименного романа миссис Генри Вуд.
*«Индийский Полковник». – Такое название имели несколько пьес на колониальные сюжеты. Для них характерен образ старого отважного полковника колониальных войск, отличного стрелка и охотника на тигров-людоедов. Этот образ спародирован Конан Дойлом в полковнике Себастьяне Моране, подручном профессора Мориарти.
*Генри Ирвинг и Герберт Три. – Известные английские актёры, за заслуги возведённые в рыцарское звание и получившие титул «сэр».
«ЦИЛИНДР-И-МАНИШКА: СВЕТСКИЙ КОТ»:
*Красавчик Браммел. – Имеется в виду Джордж Браммел по прозвищу Красавчик, известный в начале XIX века лондонский щёголь и законодатель моды, приятель лорда Байрона; его имя стало нарицательным.
«КОТ МОРГАН РЕКОМЕНДУЕТ САМ СЕБЯ»:
*«Фейбер и Фейбер». – Известное английское издательство, в котором Элиот некоторое время работал главным редактором. Героем стихотворения стал кот по имени Морган, обитавший в прихожей издательства под опекой швейцара-привратника.