Из не выбитых на могильных плитах мнимых и реальных личностей эпитафий
или из несказанного ими же на смертном одре ( последние слова )
__ Famous last words
I'll be back ! ... "
Jesus Christ ( 0 - 33 )
Смерть - это одна нога здесь, другая там ... "
князь Игорь
Маркс сделал свое дело ... "
Карл Маркс ( 1818 - 1883 )
Не в свои сани не садись ... "
боярыня Морозова
Бдя, не перебди ! ... "
Козьма Прутков
Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь !!! ... "
Олег Янковский ( 1944 -2009 )
От себя не убежишь ... "
Лев Николаевич Толстой ( 1828- 1910 )
Нельзя дважды войти в одну и ту же реку ... "
Василий Иванович Чапаев ( 1887 -1919 )
Только не устраивайте мне, пожалуйста, разбор полетов ! ... "
Икар
Девки, умоляю : не бегите впереди паровоза ! ... "
Анна Каренина
Грёбаный ГЛОНАСС!!! ... "
Иван Сусанин (? - 1613 )
Братья- художники ! Держите ухо востро ! ... "
Винсент Ван Гог (1853-1890 )
Полководцы не умирают. Они приказывают долго жить ... "
Наполеон Бонапарт ( 1769-1821 )
Оказывается даже промазав, можно попасть ! ... "
Фанни Каплан ( 1890 -1918 )
Дорога к виселице всегда петляет ... "
Софья Перовская (1853 -1881 )
Cерпом по яйцам - это же больно ! ... "
Петер Карл Густавович Фаберже ( 1846-1920 )
Я знаю город будет, я знаю де Саду цвесть ! ... "
Владимир Маяковский ( 1893-1930)
Вот и вся недолга ... "
Вечный Жид ( 19 до нашей эры - 1919 )
Несказаницы.Что это? http://www.stihi.ru/2017/04/20/9716
Примечание 1:
_______________
Из несказанного Станиславом Ежи Лецем -4
_______________________________________
Эпитафия -это афоризм- трансексуал , почивший в бозе ... "
Эпитафия - это некролог в одну строку ... "
Любовь к эпитафиям - одна из форм некрофилии ... "
Коротко о жизни: некролог ..."
Примечание 2
_______________
Эпитафия
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Эпитафия (греч. «праздничный») — торжественная речь, чаще всего используется на праздниках души, например день рождения поэтов серебряного века.
В Древней Греции эпитафией считалась речь на торжественных годичных поминовениях павших за отечество.[1]
В поэзии стилизованные эпитафии стали самостоятельным жанром панегирического (эпоха классицизма) или, подобно эпиграмме, сатирического содержания.
Некролог
Некрополистика
Эпитафии в стихах
Известные эпитафии
Эпитафии классиков мировой поэзии
Российский некрополь — ЭПИТАФИЯ (Генеалогическое исследование рода Мин)
В Кафедральном соборе восстанавливают старинные эпитафии — Россия, Калининград
Категории: Похоронные традиции
Кладбища
Надписи
Литературные жанры
Примечание 3 :
_______________
ЭПИТАФИЯ — поминальная надпись на надгробии (греческий — надгробный): ограничена малостью могильной плиты, обращена, в большинстве случаев, к «прохожему», т.-е. спешащему мимо — поэтому, по необходимости, малословна и ясна.
Переходя с камня и железа надмогильной плиты на бумажный лист, преобразуясь в особую литературную форму, эпитафия, все же, сохраняет и там свою первоначальную краткость, как бы врезанность и лапидарность стиля (см. сл. «лаконизм»), а также и стереотипное обращение к «прохожему».
Если книжная, лишь по традиции именующая обыкновенного читателя «прохожим», эпитафия не может быть примером полного поэтического творчества, так как направлена не на созданное поэтом, а на данное ему реальное лицо, то с другой стороны и обыкновенная кладбищенская поминальная надпись часто не лишена зачатков творчества, хотя бы уже потому, что обращается «к реальному» существу всегда лишь после того, как оно перестало реально существовать.
Простое, напр., освященное древностью, правило кладбищенской эпитафики, предписывающее «de mortuis aut bene, aut nihil dicere» логически ведет к возникновению особой «кладбищенской поэтики», требующей (и не всегда безуспешно) построить «положительный образ» человека, путем остроумного обестенения обычной житейской свето-тени. Трудности, на которые жаловался Достоевский (см. «Переписку») при создании «абсолютно положительного типа» (кн. Мышкин), вероятно понятны и кладбищенским эпитафистам; конечно, произведения их, прославляющие любого мертвеца, искусственны, но и «похвальные оды» (эпиникии), писанные подлинными поэтами к подлинным героям, тоже, в большинстве случаев искусственны: это, однако, не дает права считать этот род творчества апоэтическим. Особым ремесленникам-сочинителям поминальных виршей и изречений (существование их, как и существование наемных «плачей», не подлежит сомнению), конечно, помогает поэзия самого кладбища: какие-нибудь —
Покойся, милый друг.
Кропя твой прах слезою,
И я от всех сует —
Жду время — быть с тобою,
вырванные из контекста, выключенные из кладбищенской ограды, совершенно бессильны и элементарно-наивны, — но в окружении крестов, внутри ограды, вирши эти получают некий тонус, превращаясь в почти-стихи.
Кладбищенская, т.-е. подлинная эпитафия по приемам шире и разнообразнее книжной. Книга, за чрезвычайно редкими исключениями, обращается всегда к почившему; кладбищенская же надпись направлена либо:
а) к покойному, либо б) от имени почившего к живым (чаще всего опять таки к «прохожему»), либо в) от имени самого камня или к лежащему под ним, или к еще идущим мимо.
Примеры:
а) «И ты в стране живых».
(Симонов монаст. 1834).
«Как лилия среди дней летних
Завяла в красоте своей,
Так ты, о дочь, надежд средь лестных
Скончалась к горести моей».
(Данилов монаст. 1834).
„Come tutti i delicati fiori
appassiscon al caldo sole
e cercan l’ombra e la pace“
(«как и все нежные цветы, ты ушел от солнечного зноя, ища тени и покоя», Campo Santo в Венеции).
б) Прохожий, ты идешь,
Но ляжешь так, как я.
Присядь и отдохни
На камне у меня;
Сорви былиночку
И вспомни о судьбе,
— Я дома... ты в гостях:
Подумай о себе.
(Волково кладб. в Петерб.).
К этому типу должны быть отнесены и обычные цитаты, заставляющие могилу поэта и писателя повторять слова похороненного в ней. См. напр. могилы Г. Гейне (Париж, Монмартское кладб.), А. Мюссе (Париж. кладб.); P;re Lachaise на надгробии Н. А. Панова (Волково Кл.; Литерат. Мостки):
Вся жизнь моя в литературе; литература — жизнь моя».
в) «Глас от нагробного камня, исходящий: о, вы, мимо ходящие и взирающие на гробницы, приближьтесь; я вам прочитаю и мои стихи: Тело, которое я на сем месте скрываю...» и т. д.
(Донской монаст. 1896).
При последнего рода эпитафической концепции — буквы как бы сами, по воле камня, проступают из него к поверхности.
Накрестные дощечки, помеченные датами последних 20—30 лет, обычно невыразительны и мертвее мертвых, схороненных под ними: древний кладбищенский пафос вырождается, теряя далее длиннотную витиеватость, подменявшую в начале XIX в. настоящую «поэзию могилы», нечуждую еще XVIII в. (например: «Отиде видети день невечерня света». Надгр. кн. Голицыну. Страстной монаст. 1749. Или: «Бдяще ко утру, по настиже мя нощь». Крестовоздвиж. монаст. 1725). Накрестные слова движимы, несомненно, в значительном числе случаев, подлинным чувством горя, но укладываются они в какие то каракули тоски. Простая статистика надгробий могла бы показать, что явление выразительности речи чрезвычайно редко, и что из тысячи попыток только одна приводит хотя бы к частичному успеху.
Но если индивидуальные опыты кладбищенской эпитафики тусклы и спутанны, — то особые национальные и религиозные эпиграфические каноны, отстоявшиеся во времени и созданные сложением многих индивидуальных усилий, гораздо выпуклее и ярче: так, на итальянском (католическом) кладбище чуть ли не на каждом кресте «date fiori e prece» или «fiori e lacrime» покойный просит «цветов и молитв» или «цветов и слез».
Чисто литературная эпитафия возникает первоначально, как соперница погребальной доски. Эпитафии Симонида (V в. до нашей эры) врезались в надгробия, но некоторые варианты их и подражания других поэтов попадали лишь в эпиграмматические сборники, которые одно время были в большой моде.
Литературная эпитафия, стремясь к большей драматизации, обычно меняет «он» на «ты», но сохраняет форму дистиха. Добрая традиция некрополиса, требующая de mortuis bene dicere и чуждая литературным обыкновениям, тотчас же искажается: возникает эпитафия сатира, подменяющая понятие «мертвого» понятием духовно отупевшего (см. Пушкина).
Эпитафию, как привилегированную форму, выдвигал всегда романтизм, любящий пребывать на черте меж смертью и жизнью.
Еще великий зачинатель романтизма В. Шекспир дает примеры увлечения эпитафией (см. «Тимон Афинский», «Гамлет» и мн. др.).
В эпохи, выносившие эпитафию за ограду кладбищ, писательская продукция очень скоро опережает продукцию смерти. Вследствие этого возникают прижизненные эпитафии, чаще всего в форме «эпитафии самому себе».
Этого рода произведения векрывают смысл эпитафии, как чисто художественного приема: никакая «nature», до того, как она не обездвижится в «morte» не может дать своего художественного отображения («nature-morte»); никакое событие, пока оно не утишится, и не уйдет («obiit» на языке старых гробниц) в прошлое, не может быть взято в эпос; и человек, как образ может стать подлежащим (subjectum) творческого суждения не прежде, чем ляжет под эпитафию, или тогда лишь, когда силой поэтического воображения он будет «изолирован» (беру термин Гамановской эстетики) от жизни, взят за ее черту, выключен из текучего живого «сегодня» (на древних московских надгробиях: «сконча течение... и погребен зде») и схоронен в книге.
В этом смысле эпитафичность является фактором всякого художественно-объективирующего творчества, — и Петрарка, который еще при жизни Лауры написал сонет на смерть ее (см. сонет 193), — может быть, как человек и нарушил добрые нравы, но как поэт только подчинился одному из основных законов творчества, по которому образ начинает полно жить лишь после того, как материальный субстрат образа исчез.
С. Кржижановский
Примечание 4 :
_______________
" Эпитафия — формульный жанр. Разумеется, встречаются исключения, но основные образцы, которым следуют авторы надгробных (такова этимология слова «эпитафия» — от " над " и
" гроб "), сформировались еще в древних греческой и римской культурах. Одна из таких устойчивых формул (она и будет интересовать нас больше всего) по-настоящему удивительна и, пожалуй, не имеет аналогов в других жанрах. Речь в эпитафии такого рода идет не от лица автора (в действительности этот текст создавшего) или «лирического героя», как это могло бы быть в литературном произведении, но — от имени реального человека, от лица умершего. Причем это, как правило, не цитирование сказанных когда-то, при жизни, слов, а сами слова, как они могли бы звучать из-под надгробного камня, из уст самого покойного, уже после смерти. Но — написанные другим человеком, автором. По сути, тот самый «голос из-под земли», сочиненный как долг памяти другу или родственнику или — на заказ. (Иногда, довольно, впрочем, редко, — и действительно, самим погребенным, заранее, на собственную смерть — автоэпитафия.) "
Веселова Варвара
Примечание 5 :
_______________
Смерть. Последние слова
_______________________________
Жизни уравнивает всех людей. Смерть выделяет особенных. Бернард Шоу
"И теперь не верьте всему, что я сказал, потому что я Будда, но проверяйте все на собственном опыте. Будьте сами себе путеводным светом" - последние слова Будды
"Свершилось" - Иисус
В начале 19 века внучка знаменитого японского воина Шингена, одна из самых красивых девушек Японии, тонкая поэтесса, любимица Императрицы захотела учиться Дзен. Несколько известных мастеров ответили ей отказом из-за ее красоты. Мастер Хакоу сказал: "Твоя красота будет источником всех проблем". Тогда она сожгла свое лицо раскаленным железом и стала ученицей Хакоу. Она взяла имя Рионен, что означает "четко понимать".
Перед самой смертью она написала небольшое стихотворение:
Шестьдесят шесть раз эти глаза
Могли любоваться осенью.
Ничего не спрашивай.
Прислушайся к гудению сосен в полное безветрие
Уинстон Черчилль к концу очень устал от жизни, и его последние слова были такими: "Как мне все это надоело"
Оскар Уальд умирал в комнате с безвкусными обоями. Приближающаяся смерть не изменила его отношение к жизни. После слов: "Убийственная расцветка! Одному из нас придется отсюда уйти", он ушел
Александр Дюма: "Так я и не узнаю, чем все закончится"
Джеймс Джойс: "Есть здесь хоть одна душа, способная меня понять?"
Александр Блок: "Россия съела меня, как глупая чушка своего поросенка"
Франсуа Рабле: "Иду искать великое "Может быть"
Сомерсет Моэм: "Умирать — скучное и безотрадное дело. Мой вам совет — никогда этим не занимайтесь"
Антон Чехов умер в немецком курортном городке Баденвейлер. Немецкий врач угостил его шампанским (по старой немецкой врачебной традиции доктор, поставивший своему коллеге смертельный диагноз, угощает умирающего шампанским). Чехов сказал "Ich sterbe", выпил бокал до дна, и сказал: «Давно я не пил шампанского"
Генри Джеймс: "Ну наконец-то, сподобился"
Американский прозаик и драматург Уильям Сароян: "Каждому суждено умереть, но я всегда думал, что для меня сделают исключение. И что?"
Генрих Гейне: "Господь меня простит. Это его работа"
Последние слова Иоганна Гете широкоизвестны: "Отворите пошире ставни, больше света!". Но не все знают, что перед этим он спросил доктора, сколько ему еще осталось, и, когда доктор ответил, что остался один час, Гете облегченно вздохнул: "Слава Богу, только час"
Борис Пастернак: "Откройте окно"
Виктор Гюго: "Вижу черный свет"
Михаил Зощенко: "Оставьте меня в покое"
Салтыков-Щедрин: "Это ты, дура?"
"Ну чего же вы ревете? Думали, я бессмертен?" — "король-Солнце" Людовик XIV
Графиня Дюбарри, фаворитка Людовика XV, всходя на гильотину, сказала палачу: "Постарайтесь, чтобы мне не было больно!"
"Доктор, я все никак не умру, но не потому, что боюсь" , — сказал первый американский президент Джордж Вашингтон
Королева Мария Антуанетта, поднимаясь на эшафот, оступилась и наступила палачу на ногу: "Простите, пожалуйста, месье, я сделала это случайно"
Шотландский историк Томас Карлейль: "Так вот она какая, эта смерть!"
Композитор Эдвард Григ: "Ну что ж, если это неизбежно..."
Философ Фридрих Гегель прошептал: "Только один человек меня понял на протяжении всей моей жизни", потом помолчал и добавил: "А в сущности, и он меня не понимал!"
Нерон: "Какой великий артист умирает!"
Автор слов "деньги не пахнут" император Веспасиан умер спустя 11 лет после Нерона. Умирая, он прошептал: "Я думаю, что теперь я стану богом..."
Бальзак перед смертью вспомнил одного из своих литературных героев, опытного врача Бианшона и сказал: "Он бы меня спас"
Леонардо да Винчи: "Я оскорбил Бога и людей! Мои произведения не достигли той высоты, к которой я стремился!"
Автор слов "мысль изреченная есть ложь" Федор Тютчев: "Какая мука, что не можешь найти слово, чтобы передать мысль"
Мата Хари послала целящимся в нее солдатам воздушный поцелуй и сказала: "Я готова, мальчики"
Философ Иммануил Кант: "Das ist gut"
Один из братьев-кинематографистов, 92-летний Огюст Люмьер: "Моя пленка кончается"
Литтон Стречи: "Если это и есть смерть, то я от нее не в восторге"
Испанский генерал, государственный деятель Рамон Нарваэс на вопрос исповедника, просит ли он прощения у своих врагов, криво улыбнулся и ответил: "Мне не у кого просить прощения. Все мои враги расстреляны"
Американский бизнесмен Абрагим Хьюит сорвал с лица маску кислородного аппарата и сказал: "Оставьте! Я уже мертв..."
Знаменитый английский хирург Джозеф Грин по врачебной привычке мерил свой пульс. "Пульс пропал" - сказал он
Американский писатель, автор юмористических книг для детей Джеймс Тербер: "Благослови, Господи, черт побери!"
Известный английский режиссер Ноэль Хауард почувствовав, что умирает, сказал: "Спокойной ночи, мои дорогие. Увидимся завтра"
Прощальное письмо
Несколько лет назад в Сети появилась информация о том, что великий колумбийский писатель Габриэль Гарсиа Маркес умирает от рака. Также были приведены строки его прощального письма.
Если бы Господь Бог на секунду забыл о том, что я тряпичная кукла, и даровал мне немного жизни, вероятно, я не сказал бы всего, что думаю; я бы больше думал о том, что говорю.
Я бы ценил вещи не по их стоимости, а по их значимости.
Я бы спал меньше, мечтал больше, сознавая, что каждая минута с закрытыми глазами - это потеря шестидесяти секунд света.
Я бы ходил, когда другие от этого воздерживаются, я бы просыпался, когда другие спят, я бы слушал, когда другие говорят.
И как бы я наслаждался шоколадным мороженым!
Если бы Господь дал мне немного жизни, я бы одевался просто, поднимался с первым лучом солнца, обнажая не только тело, но и душу.
Если бы у меня было еще немного времени, я заковал бы свою ненависть в лед и ждал, когда покажется солнце. Я рисовал бы при звездах, как Ван Гог, мечтал, читая стихи Бенедетти, и песнь Серра была бы моей лунной серенадой. Я омывал бы розы своими слезами, чтобы вкусить боль от их шипов и алый поцелуй их лепестков.
Если бы у меня было немного жизни... Я не пропустил бы дня, чтобы не говорить любимым людям, что я их люблю. Я бы убеждал каждую женщину и каждого мужчину, что люблю их, я бы жил в любви с любовью.
Я бы доказал людям, насколько они не правы, думая, что когда они стареют, то перестают любить: напротив, они стареют потому, что перестают любить!
Ребенку я дал бы крылья и сам научил бы его летать.
Стариков я бы научил тому, что смерть приходит не от старости, но от забвения.
Я ведь тоже многому научился у вас, люди.
Я узнал, что каждый хочет жить на вершине горы, не догадываясь, что истинное счастье ожидает его на спуске.
Я понял, что, когда новорожденный впервые хватает отцовский палец крошечным кулачком, он хватает его навсегда.
Я понял, что человек имеет право взглянуть на другого сверху вниз лишь для того, чтобы помочь ему встать на ноги.
P.S. А недавно оказалось, что вопреки прогнозам врачей, Маркес продолжает жить. И самое главное - эти слова принадлежат вовсе не ему! Поскольку это письмо было растиражировано по Сети, было очень интересно наблюдать как люди, которые совсем недавно восхищались этими строками, стали говорить слова совершенно противоположные. Но что изменилось? Со слов убрали ярлычки "великий писатель" и "смерть". А сами слова остались теми же словами, которые по своей природе пусты и наполнены только тем смыслом, который в них вкладывает читающий. Нет глупых и мудрых слов - мудрость и глупость живет внутри Вас.
Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь...
Последние слова многих великих людей канули в лету - никто не узнает, что сказал перед смертью Альберт Эйнштейн по той простой причине, что его сиделка не знала немецкого. Но все же, если немного пофантазировать, то кое-что можно восстановить.
Существует стереотип, что к смерти нужно относиться очень серьезно. Но, собственно говоря - почему? Представляете, как будет обидно, если в мире, в который вы попадете после смерти не будет ни улыбок ни смеха. Но в этом мире никто не может запретить вам улыбаться. Даже ваш начальник, который, возможно, именно сейчас строго смотрит на вас. А вы, в свою очередь, стараетесь сделать сосредоточенное лицо "человека который на работе" - ведь на работе смех и улыбки нужно дозировать. Но почему? Откуда взялся этот дурацкий стереотип? Как вы помните, Великий барон Мюнхгаузен сказал много замечательных слов. Но последние его слова были именно такими:
Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Умное лицо, это еще не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь !!!
Поэтому, не скрывайте своей улыбки. Ведь кто-то должен ломать стереотипы :)
***
Рассказ Остапа Бендера о Вечном Жиде:
— Не буду напоминать вам длинной и скучной истории Вечного еврея. Скажу только, что около двух тысяч лет этот пошлый старик шатался по всему миру, не прописываясь в гостиницах и надоедая гражданам своими жалобами на высокие железнодорожные тарифы, из-за которых ему приходилось ходить пешком. Его видели множество раз. Он присутствовал на историческом заседании, где Колумбу так и не удалось отчитаться в авансовых суммах, взятых на открытие Америки. Еще совсем молодым человеком он видел пожар Рима. Лет полтораста он прожил в Индии, необыкновенно поражая йогов своей живучестью и сварливым характером. Одним словом, старик мог бы порассказать много интересного, если бы к концу каждого столетия писал мемуары. Но Вечный Жид был неграмотен и к тому же имел дырявую память.
Не так давно старик проживал в прекрасном городе Рио-де-Жанейро, пил прохладительные напитки, глядел на океанские пароходы и разгуливал под пальмами в белых штанах. Штаны эти он купил по случаю восемьсот лет назад в Палестине у какого-то рыцаря, отвоевавшего гроб господень, и они были еще совсем как новые. И вдруг старик забеспокоился. Захотелось ему в Россию на Днепр. Он бывал везде: и на Рейне, и на Ганге, и на Миссисипи, и на Ян-Цзы, и на Нигере, и Волге. И не был он только на Днепре. Захотелось ему, видите ли, бросить взгляд и на эту широкую реку.
Аккурат в 1919 году Вечный Жид в своих рыцарских брюках нелегально перешел румынскую границу. Стоит ли говорить о том, что на животе у него хранились восемь пар шелковых чулок и флакон парижских духов, которые одна кишиневская дама просила передать киевским родственникам? В то бурное время ношение контрабанды на животе называлось «носить в припарку». Этому делу старика живо обучили в Кишиневе. Когда Вечный Жид, выполнив поручение, стоял на берегу Днепра, свесив неопрятную зеленую бороду, к нему подошел человек с желто-голубыми лампасами и петлюровскими погонами и строго спросил:
— Жид?
— Жид, — ответил старик.
— Ну пойдем, — пригласил человек с лампасами. И повел его к куренному атаману.
— Жида поймали, — доложил он, подталкивая старика коленом.
— Жид? — спросил атаман с веселым удивлением.
— Жид, — ответил скиталец.
— А вот поставьте его к стенке, — ласково сказал куренной.
— Но ведь я же Вечный! — закричал старик. Две тысячи лет он нетерпеливо ждал смерти, а сейчас вдруг ему очень захотелось жить.
— Молчи, жидовская морда! — радостно закричал губатый атаман. – Рубай его, хлопцы-молодцы!
И Вечного странника не стало.
— Вот и все, — заключил Остап.
***