Весть о том, что отныне кабачок открывается в 20.00, отпугнула живущих «в Москве, в отдалённом районе, 17-й дом от угла», но Бестужев прислушался к советам и перенёс начало на пораньше.
Много новых лиц было в этот раз, и во вступительном слове Илья напомнил об отличии кабачка от других салонов: в этом литературном собрании каждому выступающему можно задать любой вопрос. По произведению, подчеркнул он. А переходить на личности запрещено. И так уже появились кандидаты в «чёрный список» гостей.
Имен-фамилий «персон нон грата» мы не услышали, ибо как на грех в эту самую минуту на порог кабачка ступил Миша-Странник и с гордой обидой в голосе сказал:
- Если это обо мне, то я здесь в последний раз!
- Михаил, не обольщайтесь! - поставил гостя на место Бестужев, и начал вечер премьерой своего стихотворения «Суррогатная не-жизнь»:
Край горизонта подожжен зарей,
И корчится небесная бумага,
И, в стельку пьяный от закатной браги,
С небес слетает светлячковый рой…
В такие ночи – нет бы погулять,
Уйти в поля, встречать рассвет с тетрадкой,
Но тянет в сети, как кота украдкой
Искать в ночи очередную «Ять».
…
Так и живем в компьютерном краю,
Где строим виртуальные державы,
Как, право, не сказал бы Окуджава
«Поверив в оцифрованность свою».
…Осыпав небо пеплом миражей,
Крадется месяц в синеве без края
А нам – плевать. Мы снова выбираем
Мерцанье заэкранных муляжей.
Только М. Дудин отважился выступить с критикой, сказав, что не глянулся ему последний катрен, а Странник промолвил:
- Неоднозначно ...
Бестужев милостиво с критикой согласился.
Прахов Борис предварил своё выступление словами, что прочтёт стихотворение, которое «ну никакое! Но всем почему-то нравится». О том, что «Стихи приходят ниоткуда, Почти без нашего участия…».
Мнение народа в этот вечер выражала моя подруга Светлана, человек ну ооочень суровой профессии.
- Потому и нравится, что просто, но от души, - вынесла она вердикт Бориному творению.
Прахова редко критикуют, но вот его детское «Летний дождь» вызвало неоднозначную реакцию. Кому-то не понравились отдельные рифмы «асфальтом-альтом», «цветочных-водосточных», даже неэстетичную выискали; кого-то покоробило «не нашёл нас дождик с братом», мол, что за брат такой у дождика. Меня, иногда кропающую детское, тоже кое-что смутило. Для детей надо всё-таки попроще: «мы с Тамарой ходим парой», «если надо – уколюсь», «тараканы прибегали, все стаканы выпивали» ну и т.п. А попробуй ребёнок запомнить «дождь гасил жары пожар» или про «пожухлость клумб цветочных».
Но это ерунда, главное, что стихотворение доброе. Михаилу Дудину, например, оно напомнило походы в детстве с отцом в баню, это было здорово! Потому что с папой!
Илья Бестужев сообщил, что недавно вступил в дискуссию с одной из поэтесс, считающей поэтов-пейзажистов, мягко говоря, плохими поэтами. Дискуссия побудила Бестужева написать занимательнейшую статью, содержащую рекомендации стихотворцам, жаждущим стать знаменитыми, идти в ногу со временем, и созданный же по этой методе «шедевр».
Ну кем был, например, Коэльо, когда писал традиционно! Фабулы там всякие, сюжеты, завязки-кульминации… Но стоило описать бред, в котором он находился, будучи сильно пьян, как пришла известность. Да какая! В общем, желающим обрести славу современного властителя дум – сюда! http://www.stihi.ru/2013/07/01/6721
Про бестужевский «шедевр» высказались так: ежели принять его как стиль, то он имеет право на существование:
Этот собачий век заставляет нырять в толпу
Чтить Кастанеду под блямканье кастаньет
Глядя в глаза привычно читать на лбу
Шаря по космосу в поисках сигарет …
Слушали Любовь Гудкову. Стихотворения хорошие. О нашем, о женском…
Дай мне йоду замазать раны.
Да не яду, чудак, а йоду.
Эти раны ветрами рваны,
обречёнными дуть на воду.
Ну, не надо истерик. Что ты?
Уж не тронутый ты, не псих ли?
Я себя не отдам ни йоты.
Видишь, боли уже затихли.
….
Сладко вспомнить, а помнить – горько.
Нет, не йоду. Давай-ка яду.
- Давайте откритикуем! – предложил Михаил Дудин. Но замечаний не было. Правда, мне строка «боли уже затихли» напомнила что-то по части гинекологии, но я задавила в себе циника.
Еще один дебютант, Александр Евсюков, прочел «Сказки на ночь» и «Выйдет ёжик из тумана». Дали пару советов, мягко, деликатно. В основном по поводу рифмы. Защищая Евсюкова, Дудин апеллировал к «Евгению Онегину» и его сплошь глагольной рифме во второй главе. Но Светлана Севрикова припечатала:
- Рифма должна быть или точной, или интересной.
К Свете Севриковой я всегда прислушиваюсь: это Женя Коробкова нашего кабачка. Поэтому реплику быстренько записала в тетрадочку.
А вот Катя Берген – это трибун нашего кабачка. Бывшая журналистка, она не может пройти мимо социальной несправедливости. Вот и сегодня душа её буквально вопияла о том, что мы живём в мире, где «кто не работает, тот ест», и живописала занимательную картинку российского олигарха.
Вон олигарх, ну надо ж это,
Стоит с протянутой рукой,
Выпрашивая из бюджета
Из милости, мильон, другой.
Осудила Екатерина в стихотворении и действия милиции, не всегда пользующейся законными методами. Прошлись по органам внутренних дел. Беззлобно.
И, конечно, как не разделить Катину тревогу о торжестве пошлости в поэзии! Так, на литературный конкурс «Проблемы нет», по словам Кати, было представлено много достойных стихов, но победителями вышли содержащие «похабщину и мат». Катя была возмущена до предела и дала свою оценку таким итогам в едкой сатире «К народу лучше матом обращаться».
Борис Прахов поддержал Екатерину Берген парочкой коротких - про Думу и про мат.
Думает Дума,
О чём бы подумать.
И что бы придумать,
Чтоб вовсе не думать.
Как лебедь и щука:
Лишь вопли да крик...
А раком поставлен
Российский мужик!
В общем, мат и пошлость в кабачке не приветствуются.
Пылая эмоциями, несколько стихотворений прочел Странник.
Первое, «Так ты ушла, ну что ж, переживём…» - истинная любовная трагедия. Однако у мужской части зала вызвала недоумение строка «Пойдём в постель – поспим».
Во втором бродяга «сильно выпимши» вышел из бара и сразу же - невиданная скорость для «Скорой…»! – был взят в её карету. И хотя «Врачи бились за душу героя» добросовестно, он умер. И прямиком в царство Аида.
Зато в третьем стихотворении герой очутился после бара в борделе. О как! Выжил, ясен пень.
Странник (цитирую) «ждал грязи, ждал помоев» от собратьев по перу, однако только Бестужев пожурил за сбои в ударениях, некоторые пожалели мужика, на долю которого выпало столько бед, да из угла донеслось:
- Гениально! А неправильные ударения подчеркивают низкий социальный статус героя.
Ле Мур (Александр Катков)пришёл в кабачок впервые. Пожалуй, ему в этот вечер досталось более всего. Пощипали конкретно.
В стихотворении «О чём поёшь, ночная птица!» уже первая строчка вызвала нарекания, и, хотя Ле Мур отбивался, мол, специально так написал, по Никольскому, собратьев не убедил.
О чем поешь, ночная птица?
На стылой паперти страстей.
О том, как пить и веселиться?
Про собутыльников-друзей?
Про то, как жизнь твоя лихая,
Да паровозом под откос,
Чадя, и душу выдыхая
Сквозь смрад дешевых папирос.
Про одиночество святое,
Про настроение - про дрянь,
Про то, как в голове пустое,
Устал, и в сердце только янь …
Одна сверхделикатная посетительница (я, говорит, из тех, кто не «а судьи кто?») мягко заметила, что произведение длинновато. А кое-кто слов для критики не выбирал: рифмы, дескать, полная халтура. Но тем и хорош кабачок, что всегда найдётся тот, кто грудью станет на защиту поэта. В нашем случае – Ираида Георгиевна Виноградова:
- Иногда надо давать приоритет мысли над словом.
- Нет, «многословная поэзия скучна…».
- А кто решил, что глагольная рифма – это плохо?!
Опять затронули Пушкина с его рифмами в «Евгении Онегине». Жирную точку в споре поставила Севрикова:
- Товарищ Ле Мур! Вот тут ссылаются на Пушкина, но у Пушкина были и глагольные рифмы, и поэзия. А тут её нет!
Зато другое стихотворение, «Последний прыжок», Севрикова оценила очень высоко:
- А вот тут хоть десять глагольных рифм будет – неважно. Здесь есть поэзия.
Выход из самолета –
Это такое дело,
Шаг. Самому. Не кто-то!
Выход души из тела.
Сам вырывал, с корнями,
С мясом и рваной плотью,
С кровью и потрохами,
Грудь разрывая в клочья.
Я её заарканил,
Чтоб без осечки мимо,
На абордаж - крюками,
Фалом и карабином …
Впрочем, автору рекомендовали всё же разбить стихотворение на три части. Кстати, моя подруга, глас народа, от этого стихотворения была в восторге.
И тут Ле Мур нацепил темные очки и – НАТЕ! - выдал «Психотворный рэп»:
… Вам тяжело напрягаться?
Вам тяжело меня слушать?
Надо тренироваться!
Надо качать уши!..
…
Моя белиберда - беда
Выше Вашей поэзии,
Эта модная ерунда
Имеет к вашим ушам самую высокую адгезию!
…
А кто такой Пушкин?..
Я о нем даже не слышал...
Ах, да, который по воробьям…
Как бы чего не вышло…
- Круто! Вот тут Вы себя нашли! – такой был общий глас.
А Темников сказал, что он лично такого никогда не слышал.
(Про «я лично», «три рубля денег» и «май месяц» я писала ранее, поэтому не буду хватать Диму за язык).
Любовь Карлова прочла три прелестных стихотворения, где рифмы воистину она «связала в кружева», а потом спела песню.
Ираида Виноградова прочла несколько отрывков из поэмы «20-й век», причем попросила нас представить, как эти строки про русского мужика прочёл бы несравненный Шильцин. Да легко! А мужик-то из поэмы умница. «Нам, - говорит, с Соломона надо брать пример». Да кто б спорил!
ВНИМАНИЕ!
Ираида обратилась ко всем с Предложением – увековечить себя на киноплёнке. Она экранизирует свой роман с его многочисленными героями всех возрастов и разного социального статуса. В ролях она видит наших поэтов. Фильм будет размещен на сайте "ХХ ВЕК-РОССИЯ" как с целью рекламы романа, так и с целью рекламы творчества поэтов, принявших участие в съёмках. Поэт-актёр представляет в художественный совет 3-4 свои стихотворения, в экспериментальной группе репетирует их прочтение, затем снимается в окончательном ролике.
Хотелось бы стихи, которые будут представлять как бы срез поэтического творчества московских поэтов, наших современников, прошли вначале через "чистилище", дружескую критику наших поэтов, т.е. через Салон Ильи Бестужева. Осенью начнутся репетиции пьес, как для интернета (электронная версия), так и для постановки на сцене.
Так что, 25 июля Илья Бестужев всех пригласил на первую (цитирую) «отчитку» (тут я вспомнила знаменитого отца Германа, перекрестилась и отогнала мрачные мысли).
- Я благодарна Илье, - написала мне позже Ираида, - он сразу всё понял и поддержал. Приятно, что присутствовали при этом такие авторитеты, как Борис Прахов, И. Модная, Е. Огнев, Е. Столь и другие.
Светлана Севрикова читала в том числе про Интернет. Как же здорово, что героиня стихотворения пришла к единственно правильному выводу:
Закрыв окно с твоим аккаунтом,
Я слышу голос человека.
Рядом с бестужевским поставить – вот тебе и диптих.
Света уже выбрала регламент, но я сдуру негромко произнесла: «Ещё хочу». Света откликнулась на просьбу и сказала, что прочтёт пародию на Бестужева. Тот посмотрел на меня осуждающе.
Под гомерический хохот гостей пародия на бессчётно пародируемое бестужевское «Я куплю тебе рай» была прочитан. Жаль, не могу привести здесь уморительные севриковские строки про «нефритовый стержень» и прочие аксессуары страсти, чтоб и мой редкий читатель улыбнулся. Пародируемый отреагировал адекватно.
Антон Беляев выступил с «Клеопатрой» - из числа любимых всеми нами. Правда, кто-то подверг сомнению сосуществование фараонов и легионов, но Антон, блестяще знающий историю, просветил нас на этот счёт.
Ну а «Царицыно село» удостоилось возгласов «Браво!».
Елену Столь ведущий представил в стихотворной форме. Она прочла «Золотой осенней кока-колой…»
- Стих получился стольчато-еленный, - мгновенно отреагировала Инна Кожевникова, и как было в очередной раз не восхититься её умением двумя словами сказать всё!
Ну кто ещё так напишет!
У новой жизни на пороге
Стою с глазами вдохновенными...
Побеждены мои пороки...
Скажите, что мне делать с пленными?
Попеняв Инне, что она редко выходит в свет и «не выкладывается», я направилась к выходу. Инна Кожевникова – умница! – уже на пороге кабачка прочла мне несколько своих последних стихотворений, среди них – о разводе руководителя одной из великих держав. Кто знаком с творчеством Инны, поймет, как остроумно освещено ею это событие. Сейчас Инна пребывает в дачных кущах. Без Интернета. Я пожелала ей, в отсутствие цивилизации, писать, писать и писать!
Впрочем, всем участникам кабачка – аналогично! А уж критикой кабачок обеспечит.