Я ничего не помню,
не помню, хоть убей…
Пшеном кормушку полню —
чирикай, воробей!
Хлебнёшь того же лиха,
растрёпанный ковбой, —
красавка-воробьиха
откажется с тобой.
У ней ведь на примете
был ворон, даже два;
влетал к ней филин в сети —
и вырвался едва.
Теперь, надежды руша,
с дроздом она клюёт —
коза она и вруша,
фальшив её полёт.
А ты чирикай полдню,
тщедушный воробей:
«Я, чик-чирик, не помню
паршивку, хоть убей!»