Не вспоминаю сердолик*
С восторженностью восхищенья, –
Зарделся скромно он на миг,
Как и даритель от смущенья.
Пусть посмеются надо мной
Те, в ком для дружбы сердце пусто;
Мне дорог этот дар простой,
Знак непосредственного чувства.
Он робко камень отдавал,
Боясь, что дар не будет принят;
По-дружески ему сказал:
Меня отныне не покинет.
Я сердолик к глазам поднес, –
Сверкнул он, как роса по полю.
С тех пор след благодарных слез
Мне в камне чудится с любовью.
Для скромной юности не надо
Садов ухоженных, мой друг:
Кого притягивает правда,
Предпочитают дикий луг.
Цветочек, выросший в неволе,
Не так естественен и прян,
Как тот, что вырастает в поле
И в тишине лесных полян.
И будь на то Фортуны воля,
Природа бы дала ему
Благих возможностей раздолье,
С одной лишь меркой – по уму.
А будь богиня не слепая,
Природного его задатка
Довольно было бы, и рая
Плоды достались без остатка.
Текст оригинала:
George Gordon Byron
The Cornelian
No specious splendour of this stone
Endears it to my memory ever;
With lustre only once it shown,
And blushes modest as the giver.
Some, who can sneer at friendship’s ties,
Have, for my weakness, oft reproved me;
Yet still the simple gift I prize,
For I am sure the giver loved me.
He offer’d it with downcast look,
As fearful that I might refuse it;
I told him, when the gift I took,
My only fear should be to lose it.
This pledge attentively I view’d,
And sparkling as I held it near,
Methought one drop the stone bedew’d,
And ever since I’ve loved a tear.
Still, to adorn his humble youth,
Nor wealth nor birth their treasures yield,
But he who seeks the flowers of truth
Must quit the garden for the field.
‘Tis not the plant uprear’d in sloth,
Which beauty shows and sheds perfume;
The flowers which yield the most of both
In Nature’s wild luxuriance bloom.
Had Fortune aided Nature’s care,
For once forgetting to be blind,
His would have been an ample share.
If well proportion’d to his mind.
But had the goddess clearly seen,
His form has fix’d her fickle breast;
Her countless hoards would his have been,
And none remain’d to give the rest.
* Сердолик был подарен Байрону в Кембридже хористом Джоном Эдльстоном; поэт спас его, когда тот тонул в реке Кэм.