Геннадию Рудневу отлично владеет рифменной ассоциативностью: часто стихотворцы, поддаваясь рифменному произволу, теряют путеводную нить замысла, оказываясь в совершенно неожиданных (и нежелательных) дебрях, но когда рифмы хорошо выдрессированы, их можно заставить прыгать через огненные кольца и стоять на голове. В подборке наиболее удачными представляются стихотворения «Джебэ» (хотя блюститель новизны не удержится от замечания о схожести некоторых интонаций с интонациями «Письма генералу Z», сложенного Иосифом Бродским в 1968 году: «Генерал! Наши карты — дерьмо. Я пас. / Север вовсе не здесь, но в Полярном Круге. / И Экватор шире, чем ваш лампас. / Потому что фронт, генерал, на Юге»), «Поместье» и «Дождь». Стихотворение же «Когда я сдохну» сразу же и неминуемо заставляет вспомнить схожие строки Андрея Вознесенского «Когда я когда-нибудь сдохну, / не мучай травы и грибниц, / на эту последнюю хохму, / поняв меня, — улыбнись». Новые строки так и не затмевают прежних, а стало быть, оказываются слабее. Чужеродным в подборке кажется стихотворение «Остров», чью словесную избыточность сполна иллюстрирует фраза о птицах: «слегка торопятся на юг, / а в общем, не спешат». Если замысел был в пародировании такой избыточной манеры, то он не удался. А стихотворение «Плас Пигаль» безнадёжно портит рифма «пейзаж»-«антураж»: рифмовать одно иноязычное слово с другим давно признано дурным тоном. Здесь у автора совладать с рифмами как раз и не получилось, иначе говоря, мы опять сталкиваемся с некритичным подходом к составлению подборок.
Мне кажется, что на данном этапе Евгений Долохов крайне невзыскателен к самому себе. Разумеется, можно выставлять подобные произведения под маркой примитивизма, но серьёзно вникать в стихи автора, рифмующего «легко»-«ничто», «трубку»-«кухне», «думают»-«глупое» и т. п., желания не возникает. Творчество, даже эпатажное, предполагает уважение к возможным реципиентам, а следовательно, и требовательность к себе как к художнику. В представленной подборке я этого не вижу.
Стихи Людмилы Кац выполнены на достаточно хорошем альбомном уровне: каламбурные рифмы, отработанные юмористические приёмы. Показательно при этом, что на большее автор и не замахивается, честно называя свои произведения «стишками» и «словесными бирюльками». Наверное, современники и поклонники Дмитрия Минаева были бы довольны — с чисто технической стороны у Кац и прославленного каламбуриста много общего. Пара замечаний: «толИка» с «Толиком» не рифмуется, а при отрицании уместнее использовать родительный падеж, а не винительный, как, например, в строке: «Роковую судьбу не браня». Собственно, «рок» (говорит нам словарь) — это и есть «судьба, обычно злая, несчастливая». Так что лучше обойтись чем-то одним, например: «Несчастливой судьбы не браня». То, что делает Людмила Кац, безусловно, входит в широкое понятие «поэзия», но как можно сопоставлять её вещи и исторические аллюзии Геннадия Руднева, остаётся загадкой. Это всё равно что устраивать соревнования между штангистами и гимнастками.