Прежде всего – отчего задержка? От того, что сколько я не перечитывал Лонг – смог отобрать только 4 стихотворения, которые более или менее смогли удовлетворить мой (весьма специфичный) вкус, то есть если бы я умел не судить о стихах по гамбургскому счету – то набрать и пять, и десять было бы легко. Но, увы – судил по «Гамбургу» . Иначе, видимо, уже не умею и не хочу уметь.
Основные претензии к стихотворениям.
1) ДЕКОРАТИВНОСТЬ и ОРНАМЕНТАЛЬНОСТЬ (не по Айги) – начинаешь читать стих и возникает желание пригнуться и ничего не трогать в тексте – поскольку понимаешь тронешь вот этот камень = и всё обрушится, но пресловутый камень раздражает и ты чувствуешь, что он здесь случаен и вообще это не камень, а пластиковая бутылка, которую строители гастербайтеры, обмазав цементом впаяли в общую стенку. В таких стихотворениях, как правило, много сносок и иноязычных выражений. Не буду обозначать их цитатами. Пройдитесь по Лонгу (это была рекламная пауза!) и найдите сами.
2) НЕВЫСТРОЕННОСТЬ (ДВОИЧНОСТЬ) АРХИТЕКТУРЫ – то есть, когда слова выложены так, что возможно вполне комичное прочтение. Например:
… но, по высоцкому, опять
из-за флажков сбегают волки.
При озвучивании вполне можно прочитать, что волки бегут по Высоцкому. Это не означает, что я не понимаю, что имел автор ввиду, но комичность тем не менее мне приметна.
3) НАРУШЕНИЕ ХРОНОТОПА СТИХОТВОРЕНИЯ – то есть нечувствительность автора к необходимой продолжительности стихотворения. Ощущать временность своей речи прямая обязанность местного демиурга.
4) БЕСЧУВСТВЕННОСТЬ ЦИТАТ ИЛИ СЛОВ – например:
«…я гремучей тоски смаковал абсент» - вряд ли автор этой строки мог предположить, что у меня его строка будет соревноваться и неизбежно проигрывать строке «за гремучую доблесть грядущих веков». Но автор должен преполагать как можно более широкий культурный контекст, который даже супротив авторской воли будет сложен читателем вокруг авторского кирпичика. Сколько раз наблюдал, что умный читатель часто расширяет авторский замысел и во времени и в пространстве до самого Иерусалима. Это безусловно имеет смысл учитывать – и понимать свою глупость перед читателем.
5) ПРЕСЛОВУТЫЙ ФОРМАТ А4 – полагаю написание стихотворений в этом формате леностью (а не изыском автора). Не столь продолжительно существование русской поэзии, чтобы переходить к западному формату (я не беру сейчас в расчет такие стили, как верлибр) – но насколько легче в таком формате спрятать грехи своей речи. В данном случае я предвзят и все, что отсюда следует.
6) АКТУАЛЬНОСТЬ СТИХОТВОРЕНИЯ – для меня скорее недостаток, поскольку отрицает факт возможности продления стихотворения во времени. Очень мало кому удаётся сделать так, чтобы стихотворение написанное по неким «болящим» событиям, стало общевременным. Это я про стихотворение о Украине. Пожалуйста, пока воздержитесь.
Есть и еще ряд претензий к моему чтению ваших стихотворений, но я пока их оставлю для себя, поскольку не уверен, что они не сиюминутны. Те же шесть, что я перечислил выше, – это уже отстоявшиеся до меры. И последнее – стихотворения, которые мной были выбраны тоже не полностью соответствую моим требованиям к стихам, но недостатков очевидных (в смысле – непоправимых) я в них не вижу и буду готов прочитать еще раз, а возможно, что и слямзить тот или иной персонаж, пейзаж и т.д. – а это уже показатель хорошей мебели. Спасибо всем за терпение.
Всегда ваш, АП (29/08 – 16/09/2015)
5. Алёна Рычкова-Закаблуковская «Бункер»
http://www.stihi.ru/2015/07/11/5242
По потере кормильца
Дом приступает к посмертному прозябанию.
С виду всё то же здание – не высоко, не низко.
Синие птицы над ставнями.
Дом мнит
Себя обелиском.
В небо, от основания, первой ступенью – завалина,
Окна стремятся к карнизу, далее долгая риза
Крыши железной.
Сурик, местами облезлый, вспыхивает ало.
Железо на крышу – презент генерала,
С течением времени утратившего имя своё и звание.
Лишь отзвук негромкий, отголосок самого раннего
Воспоминания.
Условно, листая страницы альбомов,
Дом не помнит имён. Он помнит лица.
Как и положено дому.
А лицам положено слиться
В плазму. Точнее – в массу. Фон для единственного лица –
Отца моего отца.
Дому ни много ни мало, достаточно одного генерала.
Вернее – генералиссимуса. Жаль, что длинноты их жизней
Разнятся. Смерти дома не боятся.
Всё последующее существование заключается
В формировании подземного бункера.
Наземная часть отмирает. Жизни субстанция юркая
Перетекает в иные измерения,
Требующие пространственного разветвления
Вширь и вглубь.
Я вижу, как медленно сруб
Уходит в своё лукоморье, сквозь луковый дух подполья.
Словно оболочка подпола лопнула
И разродилась анфиладой комнат
С тенями снулыми.
И мне, стоящей на первом подпольном уровне,
Нет доступа глубже и далее.
Я дщерь твоя, слышишь ли, дом мой?
Отчего же ты держишь меня у края,
Не пуская в уголки своего (моего) подсознания?
По мнению дома, "генеральская внучка" не звание.
"Так, ходячее недоразумение…"
Углубляясь подобно растению,
Дом задраивает подвалы.
И ждёт своего генерала.
8. Берта Лучева «я хотела бы жить в деревне...»
http://www.stihi.ru/2015/03/21/2417
я хотела бы жить в деревне как две сестры
по утрам надевать шерстяные носки и
галоши из чёрной резины на синей байке
вместо будильника козы и петухи
запахи хлеба хлева и молока
я хотела бы видеть как спит река
и туман наполняет её словно рыбу моло;ка
словно рыбу когда она приплывает издалека
бьётся о камень и вода
покрывается блёстками рыбьей кожи
в глубине себя и на поверхности тоже
я хотела бы видеть... не знаю но вижу
багор или спиннинг в руке рыбака
окровавленная спина
трепетания плавника
тройник протыкает нежное мясо
распускает плёнки
вода становится густой и красной
и тогда
не клюёт ни окунь ни другая плотва
не нуждаются в хлебе птицы дикой породы
потому что река беременная икрой
это осень
на нерест идёт лосось
и такая внутри тоска словно последние роды
18. Ирина Кузнецова «Бегство из Содома»
http://www.stihi.ru/2015/05/08/9584
То-то, шепчут мне, праведник, то-то – семьи оплот...
Можешь в это поверить сам, от жены – не требуй.
Я грехи твои отмолю на века вперед,
Лот, доставшийся мне – для многих завидный жребий.
Потому – откликаюсь добром на любой каприз,
Перед сном омываю ноги твои усталые.
Посадила я сосенку, кедр
и кипарис,
Чтобы тень во дворе, проклюнувшись, разрасталась.
...Помню лица, разверстые криками, у дверей.
До того, как нас вывели в ночь – за порог с вещами,
Ты готов был толпе подарить
своих дочерей –
Чужеземцев от этой участи защищая.
И когда босиком мы бежали от дома прочь,
Мне послышался зов отца в догоравшем граде.
Оглянулась: он был из тех, кто не выдаст дочь –
30. Наиль Мелиханов «Картонный дом»
«…в дощатом воздухе мы с временем соседи…» (Осип Мандельштам)
«Из бессердечного – имбирное печенье» (Наталья Чекова)
http://www.stihi.ru/2014/12/02/9120
Я буду думать: зёрна
несут омега-муравьи по топтаному желобку тропы в картонный дом, раскрывшийся из Бёрнса.
Замешкаюсь, смущенный, у порога –
дощатый воздух золотист и тонкой лепки дзета-кисть из Мейсена, и пахнет датским грогом.
Под локоть с собственною тенью
войду – триоль японских птиц на квинту – скрипа половиц под «каппа-кап» за потаённой дверью.
Всё хлипко в доме: сквозняки прощаний,
ремонт, богема, неуют, недо нере в прозрачном брют, и саквояж с ненужными вещами.
Но я-то помню: зёрна
здесь мелют в белую муку, крошат в имбирную строку в пси-ночь иголкой тёрна.
Не золотое – белое сеченье –
не мять, не комкать чистый лист, пробелы с буквами спеклись до нежного – имбирного печенья.
40. Тейт Эш «Сэла Юхудим»
http://www.stihi.ru/2015/04/16/1152
Отчаянье смотрело на долину:
построившись, как пленные, в колонну
(где даже смерть посменно обжита) –
согласно тридесятому колену,
собою перемешивая глину,
они брели по вымокшему склону,
то падая, то требуя суда.
за лесом не увидевшие храмов.
случайно не заставшие погромов.
потомки предпоследних караимов.
забытое над лужей комарьё.
ломая загражденья и заслоны,
тропа иосафатовой долины
шарахалась от ищущих её.
строй множится, хрипит. но даже стань я
настраивать поношенное зренье, –
с доступного (казалось) расстоянья
не высмотришь, где ноша, где спина.
и время, словно таинство смиренья,
стирает с них приметы опознанья
и выданные наспех имена.
...
смеркалось. небо сохло и пустело.
два облака ворочались устало.
суда на всех сегодня не хватило,
и судей новых нам не завезли.
тьма нынче и без падымка терпка мне.
но шли и шли, согнувшись под веками,
щербатые кладбищенские камни.
и мёртвых за собою волокли.
******
Сэла Юхудим – (караимск.) Скала Иудеев. Она же – скально-пещерный город Чуфут-Кале.
Рядом находится Иосафатова долина – «место последнего суда над народами», один из древнейших караимских некрополей. Из-за крутизны некоторых склонов он до сих пор остается «живым».
..........................
..........................
О нашем эксперте:
АЛЕКСАНДР ПЕТРУШКИН
Поэт. Родился в 1972 году в городе Озёрск Челябинской области. Публиковался в журналах "Знамя, "Аврора", "Нева", "Дети Ра", "Воздух", "Урал", "Транзит-Урал", "Крещатик", "Уральская новь", "Уральский следопыт", "День и ночь", "Text only", "Топос", "Полутона", "Новые облака", в "Антологии современной уральской поэзии: 1997-2003" и др. Лауреат 1-го фестиваля Литературных объединений уральского региона "Глубина" /2007/, финалист литературной премии "ЛитератуРРентген" в номинации "Фиксаж" (лучший нестоличный издатель поэзии). Куратор проектов культурной программы "Антология". Куратор евразийского журнального портала "Мегалит". Главный редактор литературного журнала «Новая реальность».
http://magazines.russ.ru/authors/p/petrushkin/
..........................
..........................
Благодарим Александра за выбор и обзор!