Предыдущая часть8: http://www.stihi.ru/2015/10/19/831
Мертвецы тоже люди. Роман
--------------------------
С тех пор жизнь текла своим чередом. Весна завладела городом, апрель подходил к середине, ясные солнечные дни бежали один за другим. Старый дом жил полно, не замечая преклонных лет.
Большая гостиная в пять полукруглых, высоких окон, закрытых кисейными занавесками и тяжелыми плюшевыми шторами светло-горчичного оттенка, с детства была для меня самым уютным местом в доме.
Над мраморной каминной полкой висела копия Сезана в золочёной раме. Знаменитый красно-жёлтый натюрморт с яблоками, несколько больше музейного оригинала, притягивал взгляд. Я любила рассматривать наивные, словно детские, нечеткие линии, будто бы не прорисованные до конца контуры и тени. Мне в детстве казалось, что картину нарисовал не великий мастер, а ребёнок, и что сама я смогу с легкостью нарисовать так же.
Картина была самым ярким пятном в комнате. Всё остальное убранство гостиной, плотно обставленной мягкой мебелью, столиками, этажерками в приглушенных серо-бежевых тонах плавно перетекало и переселялось из предмета в предмет. Рассеянный солнечный свет, падающий из окон, добавлял недостающих цветов, создавая неповторимую гармонию.
За бархатными шторами алькова, между двух мраморных колонн, подпиравших высокие, лепные потолки, журчал маленький фонтанчик в мраморной вазе. Если сесть на диван в алькове, то из гостиной за занавесом никто тебя не увидит, даже из распахнутых настежь дверей в столовую.
Надо признать, стараниями тёти Макоши дом выглядел превосходно. Каждый день в парадной столовой натирали воском большой палисандровый стол, стелили ослепительно-белые, тугие крахмальные скатерти, готовились к встрече друзей.
По всему было видно, что главная в доме – женщина. Тётя не принимала важных решений без дяди Хорса, но он, как настоящий мужчина доверил управление хозяйством супруге и не вмешивался в её дела.
Всё, что касалось дома, делала тётя. Она руководила буквально всем: от найма прислуги и ремонта крыши до выбора картин и сбора букетов в вазах. Поэтому дом хоть и выглядел немного старомодным, но являл характер хозяев в каждом предмете.
Старинные расписные потолки, светлые мягкие обои, плюшевые диваны, натёртые до блеска паркетные полы и… радушная хозяйка тётя Макоша действовали, как магнит на всякого вошедшего в дом. Невольно хотелось соответствовать этой слегка потрепанной, пыльной, но торжественной красоте дома и нарядиться, и улыбнуться, и сказать что-нибудь приятное.
Родня принимала меня, как царицу. Ятровки – Желя и Живана, ничего не давали делать, даже кофейную чашку за собой убрать, носились, как с писаной торбой. Они развлекали меня, играли и пели любимые песни, заплетали косы, укладывали волосы в высокие вечерние причёски, как куклу рядили в нарядные платья, сурьмили глаза и чернили брови.
В первый же вечер ятровки чуть не поссорились из-за меня. В честь приезда племянницы тётя с дядей готовили торжество и ждали гостей к ужину. В особых случаях у женщин в семье было заведено наряжаться в русские национальные костюмы. Обычаю, бог весть знает, сколько лет, поэтому моё вялое возражение встретило мощный отпор.
Желя заявила, что специально к моему приезду сшила распрекрасный летник, украшенный речным жемчугом, что на одни только наручи и нарукавники из органзы, шитые бисером, ушло месяц работы.
Живана сбегала наверх и принесла алый кокошник, расшитый золотом. Глаза ятровки искрились восхищением, она дрожала от волнения – так ей не терпелось напялить на меня это.
Я поняла, что спорить бесполезно и позволила делать с собой всё, что они задумали. Теперь ятровки ссорились из-за моей длинной пшеничной косы. Желя хотела уложить волосы в причёску, а Живана предлагала заплести настоящую русскую косу.
– На смотрины делают прическу! – горячилась младшая ятровка.
– Василиса девица! А девица должна быть с косой! – не сдавалась Живана.
На том и порешили, и следующие полтора часа мне заплетали косу. Волосы разделили на девяносто прядей и плели, как корзинку от самого затылка до поясницы в широкую и плотную сетку.
Диво дивное получилось. А когда надели кокошник с жемчужными наклонами и яшменно-алый летник, я и сама обалдела от сияющей в зеркале красоты. Широкие присборенные рукава и глубокий вырез платья из прозрачной кисеи выглядели очень красиво. Но в наряде было что-то от варьете. Плечи и прочие прелести, откровенно обнаженные под кисеёй ни для кого не остались загадкой.
И, кроме того, мною неудержимо хвастались и показывали, как дрессированную лошадь в цирке. За две недели я побывала в гостях не меньше пятидесяти раз. Тётя не успокоилась, пока не протащила меня по всем родственникам, даже самым дальним, знакомым и их знакомым. Стоит ли говорить, что потом родня пришла с ответным визитом.
– Эт-то наша Ва-асочка! – представляла племянницу тётя, растягивая в улыбке губы и не вполне внятно произнося имя, так что слышалось «ва-азочка», и присутствующие с умильными улыбками разглядывали меня, как редкий музейный экспонат.
Тётя не подозревала, что сама придумала мне прозвище. Теперь все знакомые звали меня Вазочкой или… Вазой. Господи, какой ужас! Моя фигура и впрямь напоминала сосуд – узкий посередине, расширяющийся внизу и вверху. В университете в Цюрихе за усидчивость и отличную успеваемость кто-то прозвал меня Вайзе1. Это прозвище и после учебы преследовало меня несколько лет, и я думала, что хотя бы здесь в Тбилиси избавилась от него, но вышло, что вновь получила с легкой тётиной руки его чудовищно искаженную интерпретацию.
Это было ещё не всё. Тётя дала волю воображению и плела обо мне немыслимые небылицы, главным образом, о благосостоянии. Я сразу поняла – сопротивление бесполезно, терпела и позволяла тётке врать, что только её душе угодно. Лишь только однажды, когда за столом c двумя дюжинами гостей тётя заявила, что в моём доме все люстры из чистого золота, я поперхнулась кофе и посмотрела на неё с легкой укоризной.
1 От немецкого «weise» – мудрая, премудрая
Продолжение часть 10: http://www.stihi.ru/2015/10/19/936
19.10.2015