Предыдущая часть9: http://www.stihi.ru/2015/10/19/877
Мертвецы тоже люди. Роман. Мистика, фэнтези
---------------------------------------------
Не жизнь, а праздник! Теперь я знала, чем занимались ятровки весь день пока двоюродные братья – их мужья, работали. Сёстры мололи кофе в ручных, цилиндрических кофемолках!
Клянусь, этот кофе затмил все эспрессо и ристретто, что я когда-либо пила. Кофейную банку с зелёными зёрнами каждое утро снимали с антресолей на кухне. Банка представляла собой жестяную ёмкость вместимостью пять литров. В ней, закупоренной каждый раз так плотно, что крышку поддевали консервным ножом, в холщовом мешочке хранили зерна.
Когда крышка поддавалась и открывала небольшую щель, комнату мгновенно наполнял умопомрачительный аромат.
Желя с увлажненными от умиления глазами, шептала:
– Настоящий… колумбийский… – и все кивали головами, словно она только что прочла молитву.
Секрет приготовления самого вкусного кофе на свете очень прост. Вначале зелёные зерна кофе обжаривают в чугунной сковороде, а потом часами мелят до состояния звёздной пыли. Когда помол достигает практически молекулярного состояния, кофе варят в медных, пузатых джезве и потом, не спеша пьют обжигающий, терпкий и ароматный напиток с подругами и родными… и, конечно, гадают на кофейной гуще.
Собственно, для гадания кофе и варили.
Между этапами в приготовлении кофе ятровки умудрялись сходить на базар, приготовить завтрак, обед и ужин, накормить детей, встретить гостей, а также погулять с собакой, обсудить все события в городе и посмотреть, как там дела в лавке.
У сестёр была текстильная лавка, маленький ларёк за домом на набережной. Они продавали туристам расписные шёлковые ткани ручной работы с языческими сюжетами. Дети дежурили у лавки, и если появлялся покупатель, кубарем бежали сообщать.
С моей кузиной Марьей девушки, кажется, не очень ладили. Во всяком случае, когда она входила в комнату, ятровки замолкали и молча склонялись над чашечками кофе.
– Хотите, я вам погадаю на кофейной гуще? – спросила как-то кузина, войдя в комнату.
– Нет! – хором воскрикнули ятровки, – не надо, Фрогги! Нам уже Васа гадала.
– Правда, Василиса? Ты умеешь гадать на кофейной гуще? – сестра проплыла, будто бы не касаясь ступнями пола в длинном до пят платье, и встала передо мной.
– Разве это сложно? – ухмыльнулась я.
– Сложно, очень сложно! – воскрикнула Марья. – Я погадаю тебе!
– Фрогги! – топнула ногой старшая из ятровок, Живана, – я уже гадала Васе!
Надо сказать, что прозвище в доме носила не я одна. Фрогги – странное прозвище для красивой девушки. Лягушка, лягушечка, лягушонок, как не крути, имя мало привлекательное. Но Марью в доме теперь звали только так. Ятровки рассказали, что прозвище придумал её новый муж. Он первым стал звать кузину «лягушонком» – Фрогги. Удивительно, не правда ли?
Ну да ладно, Марья против не была, а муж обеспечивал ей радостное существование – подарки сыпались, как из рога изобилия на зависть подругам. Мужчины все таковы. Думают, что если завалят жену платьями, шмотками, драгоценностями, позволят ходить по магазинам, спа салонам, ночным клубам, вечеринкам, плясать на дискотеках, знакомиться с кем угодно, то она должна быть по гроб жизни обязана за такую радость.
Но сестра не была глупа и не любила прожигать жизнь. Свободное время она посвящала не спа салонам, не парикмахерским, не магазинам, не вечеринкам, а... рыбалке.
Поначалу мне показалось cтранным такое увлечение. Я знала сестру с детства, хотя и росли мы в разных семьях, но страсти к рыбалке до замужества я в ней не замечала. Марья всегда отличалась скрытностью, даже замкнутостью и, не смотря на близкое родство, в детстве мы общались не часто.
Марья вставала рано, с первыми лучами солнца, и отправлялась на Куру с удочками. Уж не знаю, водится ли теперь в Куре рыба, но лягушек – море!
Каждый вечер берега и отмели превращались в оркестровые ямы с лягушиной икрой, и из каждой до утра доносился оглушительный грохот. Сестра любила сидеть на лавочке у дома и слушать неугомонное, лягушиное орание:
– Как хорошо! – и глаза её мерцали, как очи сказочной птицы Рарог, вылупившейся из яйца на девятый день.
Впрочем, Марья не только рыбачила. Она была владелицей модного в городе свадебного салона, и проводила в ателье вторую половину рабочего дня, часто задерживаясь до вечера.
Но в тот вечер Марья была свободна. Фрогги быстро перевернула чашечку вверх дном и поставила перед собой:
– Ну вот, через пару минут узнаем, что у тебя впереди.
– Отпуск закончится, и я уеду. Тут и гадать не нужно, Марья.
Фрогги недовольно наморщила носик. Её зёленые глаза блестели, как звёздочки:
– Когда ты уезжаешь, Василиса?
– Через две недели.
– Не жалко… нас покидать?
Я пожала плечами:
– Но теперь то всё налаживается как будто. Самые сложные времена позади… Живёте, как в сказке, – я взглянула в окно на холмы, парящие над землёй в весенней, буйной зелени.
– Это не сказка, это присказка… сказка будет впереди, – сестра перевернула чашку с кофейной гущей и замолчала. Ятровки вытянули шеи и с любопытством поглядывали на нас. Минуты две все смотрели на чашку, как зачарованные.
Сценка забавно смотрелась со стороны, и напоминала цирковой номер, когда из шляпы должен выскочить заяц. Я уже была готова прыснуть со смеху, но Фрогги серьёзно на меня посмотрела и торжественно произнесла:
– У тебя будет новое платье, Василиса. А мужей и детей столько, что и не сосчитаешь! Я даже завидую тебе… – Марья поставила чашку на блюдце и замолчала.
– Это всё? – спросила я удивленно.
– Всё, а что ещё? – Фрогги поднялась с места.
Старшая ятровка Живана подошла и взяла у Марьи чашку:
– Что за глупые шутки у тебя, Фрогги? Думаешь, это смешно… Не слушай её, Васа. Она так шутит.
– Я и не шучу вовсе… – упрямо блеснула глазами Марья.
– Не ссорьтесь, девушки! Это же и правда, смешно! Мужей без счета… – примирительно улыбнулась я, – …и детей без счета…
– Мужей, может быть, пятьдесят… нет! Сто! А детей – тысячи тысяч! – уточнила Марья.
У кузины, действительно, странное чувство юмора. Я натянуто улыбнулась:
– И одно новое платье… ты забыла о платье!
– Но зато какое! Никто не сможет сравниться с тобой!
– Я согласен с Фрогги, – раздался хрипловатый голос с порога гостиной, – никто не сможет сравниться с тобой! – У дверей стоял Вано и ухмылялся: – А я буду одним из ста её мужей, Фрогги?
– Ты будешь последним, Иван, если жив останешься! – заявила Фрогги.
– Ну всё, хватит! Фрогги, каждой шутке место! – обозлилась старшая ятровка, – вот ведь жаба! – воскликнула она.
– Верлиока пучеглазая! – прошипела младшая Желя.
– Змея! – не унималась старшая.
– Моревна ненасытная! – воскликнули Желя и Жевана хором.
Марья взглянула на них с презрением:
– С вами уж точно ничего и никогда не произойдёт! – и обернулась ко мне: – К полной луне готовься! Будет тебе и новое платье, и мужья, и дети!
В комнате будто свет выключили на несколько секунд. Темнота поглотила дом. В форточку с реки пахнуло тиной, могильный колючий холод сухо ударил в лицо, тихий голос позвал меня и растворился над водой.
В тишине Марья быстро вышла из комнаты, и в гостиной вновь стало светло.
Вано подошел и взял похолодевшую руку:
– Не обращай внимания на Фрогги. В последнее время она странно себя ведет. А что до гадания, то мне она нагадала, что я найду себе жену на болоте, представляешь? – Вано весело рассмеялся.
Продолжение часть11: http://www.stihi.ru/2015/10/19/967
19.10.2015, Москва