(предыдущий фрагмент: "Рассказ влюблённого кузена"
http://www.stihi.ru/2015/11/07/6289)
...Не то чтобы он был не зван, не прошен,
но сам внёс лепту в место у огня:
последним поделился без вранья,
отдав запас съестного людям Божьим.
Не сломлен духом, дед, презревший тлен,
для пеших странствий выглядел шикарно.
Благодарил он так высокопарно,
что сплошь всё – афоризмы да рефрен.
Старик ландскнехт наелся, аж упрел!
Растроганный отзывчивостью парня,
слепец пообещать не утерпел:
«Я с мальчиком да ты с конём – попарно
мы странствовали врозь, ну а теперь
покажем завтра мы тебе, гулёна,
путь к логову Робера де Шалона.
Давненько о бароне нет вестей.
Живёт он на отшибе и гостей
не жалует, по слухам, в замке дальнем.
Чего-то там неладно, с некой тайной.
Но я о нём уже на год вперёд
наслышан: он – злодей и сумасброд.
Барон свиреп. Кровавой лишней драмой
в свирепости своей он обойдёт
соседей вместе взятых – «доброхот»…
…Тебя я проведу, но не задаром».
«Должна от молодых быть польза старым».
«Тебе в чащобу лучше б ни ногой!
Ты можешь не нащупать путь благой –
тогда исход, как водится, летален.
Я чувствую, ты – парень неплохой.
Бывает битый с битым солидарен».
«Спасибо и на том. Я ободрён».
«Когда с тобой расплатится барон
за службу всю твою неотвратимо,
то я с того, что даст в награду он –
а коль забудешь, это поправимо –
возьму себе всего лишь половину.
Ты молод и собою недурён.
Барон тебя оценит, но трудом
задавит так, что не попляшешь с жиру!
Расчёт не на халявную наживу»…
Лишён душевных комплексов-причуд,
Антон наш колебался лишь чуть-чуть:
«Теряюсь я в лесу, как в тучах лучик.
Своей рукой ты вправе зачерпнуть
из будущего, коль ты мне – попутчик.
А я бродягой стал из невезучих».
«Тропинками сквозь лес короче путь».
Антон пробормотал: «Уж как-нибудь», –
при знаниях о лесе самых смутных
он полон был надежд, хотя и утлых,
молясь по вечерам и по утрам.
А через день доверившийся путник
каким-то чудом выведен был впрямь
попутчиками из лесу у замка.
в чужих краях Антон в такую рань
не брошен был, как хвороста вязанка.
Слепец сказал: «Я слышу всё, как лань.
А ты глазАми зряче зорко глянь.
Тут где-то рядом замок на горушке.
Ты, парень, попасись тут на опушке,
а мы пойдём послушать всё подряд,
что люди о бароне говорят.
И хлЕба раздобудем по горбушке
и ушки растопырим на макушке».
Вернулся он к полудню, очень хмур:
«Всё знать заранье никогда невредно.
Коль не сводить к чудачеству гламур,
была дочь у барона не из дур.
Однако оказалось – просто ведьма.
Младая, умерлА она намедни.
Барон-отец упёрся, как гранит,
и дочку не спешит похоронить.
Не очень-то труп выглядит умершим,
но… смог папаша церковь приструнить.
.
Жизнь-смерть у ведьм – совсем иная нить.
Ведь бесовство – всей сути их навершье.
Никто не в силах ведьму устранить:
она уж после смерти во всю прыть
задёргала окрестный люд зловеще»…
Антон, открывши рот, забыл закрыть.
И как воспринимать все эти вещи?!
И как же подъезжать теперь к отцу
покойной чужеземцу-молодцу?
Не к месту. Не ко времени. Нескромно.
Вдруг нужен он скорбящему барону
в такой момент, как прошлогодний снег?!
Тут, выдержавши паузу, ландскнехт
продолжил: «Но не это стало жутким,
а то, что происходит тут по суткам.
Точнее, что творится по ночам
в баронской церкви. Впрок бы умолчал –
какой мне прок следить за мёртвой тварью? –
однако за тебя переживаю
отныне, хочешь иль не хочешь, я!
С одной-то стороны, тварь неживая,
ну а с другой – от ведьмы нет житья
несчастным по ночам: их до утра
тварь в церкви умерщвляет, пожирая…
…Ну, в добрый путь! Ищи теперь подход
к барону, даже если он не в духе.
Понадоблюсь – найдёшь, коли не горд
меня в трактире, там, где все пьянчуги».
Антон с рекомендательным письмом
на языке, которого не знал он,
к барону шёл не то чтоб нагишом,
но оборвАнцем выглядел незваным.
Письмо, само собой, сыграло роль
и связано негласно было с тайной.
Барон, сверливший взором неустанно,
в молчании прочёл текст роковой,
кивнул Антону и отвёл взор странно:
«Тебя я, пусть твои тут, фигурально,
Причины пребывания темны,
на службу взять готов. Поладим мы
с условием, что в церкви в ночь у гроба
начнёшь читать над дочкою псалмы,
а утром мне доложишь всё подробно».
«Над гробом не читал я даже пробно».
«Имей в душе хоть страх, хоть хвОрь имей,
но сделай, как велю, и мы поладим.
На сколько по моей ты воле дней
готов собраться с духом, службы ради,
настолько и понравишься ты дяде».
Антон наш так и обмер, побледнел,
в глазах застыл протест на лике сером,
однако прекословить не посмЕл он…
…В трактире дал ландскнехт ему совет:
«Вокруг себя очертишь ты круг мелом.
Смотри лишь на псалтырь и свЕчки свет.
Во что мы верим, то мы и имеем.
Читай текст хладнокровно, как аскет»…
…С назойливым упорством паразита
страх в душу лез до ночи на свету…
…С ночного неба звёзды, как сквозь сито,
зловеще стали падать на виду…
В латыни чтец не то чтобы маститый,
юнец был смел. Уж это на роду
написано: плевать на ведьм в гробу.
В костёл вошёл он с жаркою молитвой,
надеждами на лучшее увитый;
поёжился – в лохмотья разодет –
и мелом очертил круг деловито.
Угроз не миновать? Угрозовед
белил пол обстоятельно, но резво.
Круг непрерывный (вспомнился совет) –
надёжное, как выяснилось, средство.
Уютно было в церкви или нет –
приемлемо сперва на вкус на цвет…
А в полночь началось всё непотребство.
Жуть лезла с повседневностью вразрез, но
кошмарно жить – не значит интересно.
Из гроба труп поднялся, как живой!
Запахла жизнь смертельною игрой,
и тварь клыками клацала конкретно.
С ней препираться очень даже вредно.
Но в Бога верил истово герой,
а кроме чертыханья вслух порой
и мочеиспусканья против ветра
больших он за собой грехов не ведал.
Страх вылез и вовнутрь был водворён,
а ночь лишь началась как безнадёга.
С неординарной дочкою барон
жестоко (коль смотреть со всех сторон)
свёл юного наёмника с порога!
Но парня в лоб не взять! Гость – недотрога
и шансом на спасЕнье озарён.
Устроив свой молитвенный салон,
по кругу слышал он со всех сторон
проклятья и бессильные угрозы.
В венке на ведьме были только розы,
но серный смрад исторгли лепестки,
как будто к аду сделались близки...
(продолжение рассказа в http://www.stihi.ru/2015/11/20/11981)