12. http://www.stihi.ru/2015/11/28/8745
На строительстве теплотрассы для новенькой котельной ковш бульдозера тщетно скоблил мерзлый глинистый грунт. Зубья его оставляли в нем лишь рваные неглубокие полосы. Удивительно! На дворе конец июня, а на глубине полутора - двух метров - мерзлая земля! Солнце печет, пот градом льётся по обнаженным до пояса телам, а тут - мерзлота!
Бобров спрыгнул в траншею и, сняв "фургон", озадаченно поскреб затылок.
- Ну и дела, мужики! И не берет ее, курву, ничто! Что делать-то будем?
Шустрый Вьюгов тут же предложил:
- Слышь, Бобёр! Надо бы толстой арматурины какий-нибудь найти, штук этак шесть-семь, приварить к ней лезвия от топоров и рубить ее, падлу!
Бобров закурил, запрокинул голову вверх, пощурил глаза на ослепительно яркий солнечный диск и что-то прикинул в уме.
- Добре! Я к Дьяку слетаю в прорабку, покумекаю с ним, что да как, а вы тут, без меня, пока опалубку готовьте. Послезавтра уже бетон будет.
Сержант выбрался наверх и исчез. Наверху у кромки траншеи нарисовалась долговязая фигура Авдея.
- Чего уставились? - прикрикнул он на столпившихся на дне "духов". - Паши давай! Вам Вадим что сказал, слышали? Или оглохли все, суки! Делай опалубку!
Сопя и вздыхая, "духи" выбрались на поверхность. Неподалеку кучей были навалены доски и чурбачки для опалубки в которую в будущем предстояло заливать бетон. Тут же стоял ящик с гвоздями "соткой" и несколько молотков. Похватав инструмент и доски с гвоздями, принялись стаскивать их в траншею. Мунтян с Еганяном оказались мастеровыми ребятами и быстро наладили работу, ловко управляясь с молотком и гвоздями. Незаметно для себя толпа разделилась на две бригады одной из которых руководил Зорий Еганян, а другой - Остап Небаба. Васька попал к Еганяну. В его задачу входило подать доску и придерживать ее, следя за тем, чтобы при забивании гвоздей ее не уводило в сторону, иначе будущая бетонная стенка пощла бы вкривь и вкось.
Пока молодежь корячилась с опалубкой, "старики" чинно расселись наверху и закурили, изредка покрикивая на работающих, если вдруг что-то получалось не так. Бульдозерист Семка Мальков, или попросту Малёк, заглушил свою тарахтелку и, вылезя из кабины, принялся копаться в двигателе, чадя папиросой и сплёвывая сквозь зубы коричневую от никотина слюну на молодую зеленую травку. Наконец он оторвал внутрях своей машины какую-то железяку и, громко матюгнувшись, обтёр грязной тряпкой почерневшие от машинного масла руки.
- Все, мужики! Хана! Я патрубок от маслонасоса отломил! Теперь варить надо! Тьфу, так твою мать!
Малёк злобно пнул "Белорусь" по шине. В этот момент появились Бобров и Дьяк.
- Чо курим?! - набросился прораб на "дедов". - Работы что-ли нет? А ты чего здесь расселся? - сходу переключился он на Малькова.
- Да, вот, Анатолий Евгеньевич...
- Чего вот? Что случилось-то?
- Да, так я это...
- Это что?
- Ну, это... Трактор вот, угробил...
- Как так угробил? - поразился Дьяков.
- Очень просто: патрубок вот от маслонасоса оторвался...
- Патрубок! А ты куда, сиволапый, смотрел, так твою мать! Тебе - козлу, только технику доверять! Что делать-то будешь теперь?
- Варить нужно...
- Ну, это я и без тебя знаю, что варить! Чем варить? Где варить? Ты об этом думал, когда машину ломал?! - прораб подошел к мертвому бульдозеру и залез под металлический кожух капота.
- Да не ломал я ее, - оправдывался Семён, поднимаясь с насиженного места. - У нее же все "кишки" гнилые! Он сам, гад, отломился, случайно!
- "Кишки" гнилые, говоришь? Нет, это ты - падла, гнилой! Я - тебе новый трактор давал! А случайно, только сука с кобелем случаются, а все остальное - закономерно! Просто у тебя, ёхырым ты бабай, руки под хрен заточены, да и то - криво! Вот и вся случайность! Ладно, хрен с тобой, пришлю я сейчас Ваньку Копалкина с саком. Он твой патрубок заварит. А тут что за проблемы? - Дьяк обернулся в сторону Боброва.
- Бульдозер землю не берет, - начал объяснять Вадим. Тут еще ничего, а дальше, видите, под сараем траншея проходит, - сержант кивнул в сторону большого деревянного строения, преграждающего трассе путь. - Солнца-то нет, земля - мерзлая, глина, как камень. Придется лезвия топоров приваривать к арматуре и прорубаться, благо здесь не много, метров пять...
- Немного, говоришь? - Дьяков ловко спрыгнул в траншею, подошел к ее дальнему концу, поскрёб мерзлую глину пальцем. - Так... Пять - в длину, два - в глубину и еще два - в ширину. Итого - двадцать кубов! Ты себе представляешь, какая это работа, сержант?
- Да, в общих чертах, представляю, как же иначе?
- Вот именно, что в общих чертах... Да... Иначе, видимо, и нельзя... А что, штыковые лопаты тоже не берут?
Бобров ничего не ответил, лишь молча подвинул носком сапога в сторону прораба лопату с изуродованным штыком, валяющуюся на дне траншеи. Ею Небаба пробовал побороть мерзлоту. Глянув на загубленную лопату, Дьяк резюмировал:
- Да-уж, работнички! Ясно мне все! Ждите. Я сейчас со склада на Ракове арматуру и сак подвезу вместе с Копалкиным. Всё равно здесь сварка нужна!
Дьяков выбрался на поверхность, воспользовавшись услужливо протянутой рукой Авдеенко и зашагал в сторону склада находящегося примерно в полукилометре от объекта. Когда он отошел на достаточное расстояние и уже не мог слышать того, о чем говорят его подчиненные, Мальков смачно его обматерил и принялся ныть:
- Подумаешь, техника! Плевать я хотел на такую технику, как у него! Всучил мне старую развалюху, а всем треплет, что новый трактор дал! Руки - под хрен! Это у тебя, суки, ни рук, ни хрена... Кровосос!
- Кончай, Сеня, бузить! - прервал его монолог Сухов. - Давай-ка лучше "душкам" досок подкинем, а то они без работы застоялись!
Напару они принялись споро подавать длинные ровные доски вниз, где их принимали Небаба и Варданян и укладывали в одну линию вдоль стенок траншеи. Авдей, дотоле молча наблюдавший за всеми, вдруг встрепенул, ожил и вошел в голос:
- Ну, "духи", давай! В темпе венского фокстрота! Раз, два и гот ово! Приколачивай доски мушкой! Быстрее работать надо! Шибче! Ну!
Со дна траншеи раздался приглушенгный ропот. Молодняк устал. Едкий пот лился по спинам, заливал глаза, ноги в сапогах от жары горели так, что казалось, что под ступни насыпали раскаленные угли.
- Сам, сволочь, сидит себе, не работает, только командует! - услышал рядом с собой Борисов тихий шепот Еганяна, который, присев на корточки, приколачивал друг к другу доски опалубки.
- Так ведь он - строевой, ему не положено,- ответил Васька Зорию.
- На положено - хрен заложено! - обрубил тот непонятно на что разъярившись. - Подай-ка лучше гвозди, вон они лежат!
Невдалеке послышалось рокотание мотора и из-за поворота вынырнул "газик" с прицепленным к нему саком. Подъехав насколько можно было поближе, он остановился и из кабины вылезли ефрейтор Раков с прорабом.
- Вот! Привез вам сварку и сварщика, - сказал Дьяков, указывая на сак.
Из кузова выпрыгнул высокий черноволосый худощавый мужчина в брезентовой робе с самодельным держаком-вилкой и защитной маской в правой руке и пачкой электродов в левой.
- Слышь, Ваня! - обратился к нему Дьяков. - Подсоби ребятам топоры к арматуре присобачить, а потом займись "Белорусью". Есть?
- Ладно, Анатолий Евгеньевич! Сделаем! Только мне одного человечка в подмогу надобно! - отозвался Копалкин.
- Люди у нас не проблема! Вон их сколько! Любого, на выбор, бери! - предложил прораб.
Иван пристальным взглядом оценил молодняк.
- Эй! Эй, ты! - позвал он. - Тебя как зовут?
- Журналист.
- Да я у тебя не кликуху, а имя спрашиваю! Звать-то тебя как?
- Васька.
- Пойдешь ко мне в помощники, Василий?
- Пойду, - с охотой согласился Васька, обрадовавшись тому, что теперь не придётся возиться в тесной глинистой траншее с широкими длинными досками.
- Вот и хорошо! Я - Иван, ты - Василий. А вместе мы - сила! Захотим - горы своротим! Поди-ка сюда!
Борисов вылез из траншеи и подошел к Ивану. Тот откинул заднюю стенку кузова и принялся вытягивать из него обрезки толстой ржавой арматуры. В глубине поблёскивали новенькие топорища.
- Ну? Чего встал? Полезай-ка наверх и скидывай всё что ни есть в кузове на землю! - приказал он Ваське. - А вы, слышите, вы, там! - обратился Иван к остальным, - помогите мне сак отцепить!
"Деды" бросились к нему, ухватились за "хобот" сака, отомкнули на "газике" замок прицепа. Иван откинул от "хобота" железную лапу и укрепил ее в вертикальном положении. Сак прочно стал на землю. "Газик" проехал немного вперед, остановился и из окна выглянула опухшая физиономия Ракова.
- Бобёр! Сегодня вечером "особисты"* завалят**! Они там, у склада ГСМ***, ночью медвежонка пришибли, говорят, три рожка**** в него выпустили, так что медвежатинкой лакомиться будем!
- Добро! Передай, что вечером - ждём! Будешь в поселке, постарайся картофану достать. Вечером картошечки жаренной сварганим, навернём ее с медвежатинкой! Понял?
- Есть такое дело, Бобёр! Не волнуйся! Все будет в лучшем виде! - Раков дернул за переключатель скоростей, плавно нажал акселератор и поехал.
- Стой! Стой, чертова кукла! завопил забытый на трассе прораб. - А я?
Водила до отказа вжал педаль тормоза в пол и Газ-66 с визгом резко остановился. Дьяков подбежал к кабине, открыл дверцу и принялся отчитывать шофера:
- Вот так вы, гады, мне технику гробите! Ездить по-человечески и то не умеете!
Затем, влезши на подножку, он сел и, захлопнув дверцу, обернулся в сторону работающих.
- Задача ясна? Всем я вас обеспечил? Ну, так действуйте! Как говорится, вперед за орденами!
Машина укатила. Иван завёл сак, воздух наполнился треском дизельного двигателя и дребезжанием стального кожуха, а от агрегата поползли сизые дымки вонючих топливных испарений. Подсоеденив кабель к металличемкому пруту, он всучил Ваське початую пачку электродов и ткнул держаком в металлический прут. Вовсе стороны посыпались голубые огненные искры.
- Есть контакт! Подавай!
Васька вытянул из пачки электрод и протянул сварщику. Тот закрепил его в трехрогой вилке держака, надвинул на лицо маску и принялся приваривать арматуру к обуху топорища. Васька присел на корточки и стал наблюдать, как ослепительно белый язычок электросварки лижет металл, растекающийся под его напором красной густой вязкой массой. Спустя минуту, Иван откинул маску на затылок и обернулся в его сторону.
- Ты чего, дурак, на сварку таращишься? Нахватаешься "зайчиков" - света белого невзвидешь! Что, ни разу в жизни не видел, как варят? Еще насмотришься! Подай-ка лучше электрод!
Работа пошла дальше. Быстро покончив с топорами, Копалкин направился к бульдозеру. Подойдя к нему, он крикнул Борисову:
- Василий! Давай сюда "массу" тащи!
Васька бестолково завертелся из стороны в сторону, не зная, что же от него требуется. Из школьного курса физики он всполнил, что "масса" - есть что-то соответствующее весу тела. Сейчас от него требовали массу, а какую именно, он никак не мог взять в толк.
- Чего ты там телишься? - Иван обернулся в его сторону и посмотрел вопросительным взглядом. - Массу давай! Не понял что-ли? Вон видишь фазу подведенную к арматуре? - он держаком указал на толстый кабель, тянущийся от сака, - Это и есть масса! Тяни ее сюда! Смотри только, чтобы тебя не приконтачило!
Васька с трудом оторвал прикипевшую к арматуре массу и поволок длиннуб кабельную кишку к "Белоруси". Копалкин принял у него конец и поскреб им о буфер трактора. Сноп искр и "масса" закрепилась, "приклеевшись" к металлу.
- Есть контакт! - удовлетворенно заключил сварщик. Так, теперь отдай электроды Сене, а сам можешь идти работать.
Журналист отдал Малькову остатки электродов, а сам вернулся в траншею к товарищам. Здесь уже вовсю махали топорами, посменно кроша смерзшуюся глину. Работа была тяжелой, так что менялись быстро, через каждые десять-пятнадцать минут. Когда очередь дошла до него, Васька со всего маху попробовал всадить лезвие топора в землю, но не тут-то было! От сильного удара топор зазвенел, по ребристой ручке арматуры пробежал мощный импульс, ожегший ладони и передавшийся рукам, а проклятая глина, несмотря на всю силу удара, полетела во все стороны мелкими, как битое стекло, осколками, сведя весь эффект к нулю. обозленный Борисов замахал топором сильнее и чаще, но многого не добился. Проклятая мерзлота крошилась, сыпалась кристалликами, почти невидимыми глазом и вперед он не продвигался ни на йоту.
- Ты чего, дуралей, голыми руками землю грызёшь? - услышал он позади себя голос Вьюгова. - На вот, рукавицы надень!
Он с благодарностью взял у Сани рукавицы и продолжил работу. В рукавицах сразу сталь легче. Теперь при ударе, хотя и возникала аммортизация, но надежно защищенные толстым брезнтом ладони уже не болели и ребра арматуры их не обдирали. И все же работа продвигалась медленно, с большим трудом. Вскоре Васька отдал топор и рукавицы Еганяну, отер тыльной стороной ладони градом катящийся со лба пот и закурил, наблюдая, как тот, сопя и крякая от натуги, изо всех сил крошит грунт. Внезапно Ваську осенило. Казалось, что он нашел выход из создавшегося положения. Борисов огляделся вокруг, ища взглядом Боброва. Тот, присев на корточки, проверял крепёж досок опалубки. Увидя его, Васька закричал:
- Товарищ сержант! Товарищ сержант!
Бобров оторвался от своего занятия и с удивлением посмотрел в васькинну сторону.
- Чего тебе, Журналист?
- Есть идея!
- Какая еще идея? Учти, мне и без твоих идей тошно!
- Хорошая идея, товарищ сержант!
Бобров поднялся в полный рост, размял затекшие колени и подошел к Борисову вплотную.
- Ну, что там у тебя?
- Да вот, я подумал, - начал Васька, указывая на работающих топорами товарищей.
- Короче! Еще короче! - нетерпеливо прикрикнул Вадим.
- Ведь этаким макаром, мы месяц будем прорубаться!
- Это я и без тебя знаю! Дальше-то что? Дело говори, а не балаболь без толку! - сержант явно начинал терять терпение.
- Вот я и говорю, надо бы у мерзлоты огонь развести, прогреть ее хорошенько, тогда она быстрее поддаваться начнет. Разведем костер, прогреем слой, отколупаем его топорами, снова костер разведем, прогреем, и так далее...
Сержант сдвинул фургон на глаза, которые блестнули веселыми искорками, озадаченно почесал русый затылок и хлопнул его широкой ладонью по левому плечу.
- Молодец, Журналист! Толково придумал! Соображаешь! Сразу чувствуется, белая кость! Эй, "душки"! Кончай онанизмом заниматься! Тут Журналист рацуху полал!
Бобров растолковал "дедам" и "духам" васькину идею, и "деды" принялись оживленно обсуждать рацпредложение. Долговязый Сухов был решительно против. Энергично жестикулируя, он упорно отстаивал свое мнение:
- Да они, тупорылые, сейчас всю опалубку своим костром пожгут! Мало нам забот, так еще и эта прибавится!
- Оно, конечно, может и так, - соглашался с ним Вадим, - но ведь с топорами по мерзлоту мы действительно и за месяц эти двадцать кубов не вырубим! Сейчас, часть опалубки, что поближе к сараю, разберем, чтобы не дай божок не загорелась и опробуем "духовскую" идею!
- Ну, пробуй, пробуй! - зло огрызнулся Николай. - Потом после твоей пробы Дьяк тебе таких фингалин понавешает, тошно станет!
Выругавшись, для порядка, Сухов принялся вылазить из траншем, дав тем самым понять, что в реализации васькиной мысли он участия принимать не будет. Бобров тут же приказал "духам" начать разборку опалубки, а "деды" занялись поиском хвороста и ненужной древесины для будущего костра. Тихой сапой, что-то, да насобирали. Когда у дальней стенки траншеи выросла куча деревянный отходов, сержант окликнул Малькова:
- Малек! У тебя в тарахтелке солярка есть?
- Есть, а чо?
- Дай ведерко! Щас пожар учинять будем!
- Ты что, сдурел, Бобёр?
- Сдурел или нет, мое дело! Ведро солярки давай, говорю, - закипятился сержант. - Быстрее, так твою мать!
Семен, кряхтя и матюгаясь, вытащил из-под трактора помятое оцинкованное ведро и начал сцеживать из бака солярку. Когда ведро наполовину наполнилось, он передал его Мунтяну, который донес его до места, где предполагалось воплотить в жизнь солдатскую смекалку.
Сержант схватил ведро, широко размахнулся и и щедро плесканул из него нагромождение гнилых досок и сухих сучьев, сваленных кучей у конца трассы. Опорожнив ведро, отдал его Мунтяну, коротко бросил через плечо: "Снеси назад!" и, спустя минуту, костер уже полыхал вовсю. Убедившись, что все сделано по-уму, Бобров распорядился:
- Пока будет гореть, лучше-ка делом займитесь! Гвоздей у нас мало хороших, так что повыдергивайте все старые гвозди из досок и выправьте их! Будуте ими опалубку заколачивать! Все ясно? ТОгда, вперед, и с песней!
И опять закипела работа на дне траншеи, а "деды", рассевшись в кружок наверху, дружно зачадили папиросами.
Когда костер догорел, Небаба взял в руки топор и первым попробовал мерзлоту, изо всех сил всадив лезвие в почву. Оно полностью погрузилось в посву до обуха и стало ясно, что желаемый эффект достигнут. Новобранцы похватали топоры и ретиво принялись вонзать их в некогда почти каменную стенку. Пройдя сантиметров двадцать грунта и сняв прогретый поверхностный слой, топоры вновь зазвенели, натолкнувшись на мерзлую глину. В конце-концов после одного из богатырских ударов Остапа, топор надтреснуто звякнул и отломился от арматуры в месте сварки. Небаба облегчил душу забористым ругательством и смачно сплюнул сквозь крепкие ровные зубы.
- Тьфу, собака! Опять греть ее надо!
И вновь натаскали хвороста, облили стенку и сучья соляркой, и вновь запылал гигантский костер. Медленно, буквально по сантиметрам почва отогревалась и падала кусками под неутомимым натиском солдатских рук. До конца дня с большим трудом отвоевали метр. Мальков, глядя на все это, не переставал сокрушаться:
- Так никакого топлива не хватит! Дьяк с меня шкуру из-за вас сдерет, "изобретатели"!
Вечером в казарме появились новые люди. Их было двое. Обы сухощавые высокие, щеголевато одетые в пэша с общевойсковыми эмблемами в красных бархатных перлицах. Один из них был младшим сержантом, другой - рядовым. Они сидели на кровати Боброва и курили, весело смеясь и пуская струйки табачного дыма к потолку. Бобров, указав в сторону Васьки, отрекомендовал:
- А вот и наш герой дня! Придумал, как легче почву рубить! Догадался, значит, что отогревать ее надо... Голова!
Незнакомый младший сержант поманил к себе Борисова пальцем
- Поди-ка сюда, Голова!
Васька подошел и вытянулся по стойке смирно.
- Хорошо стоишь! Ты кто?
- Журналист.
- А ты что, Журналист, устава не знаешь? Когда тебя подзывает старший по званию, что надо делать?
Васька вытянулся в струнку, лихо щелкнул каблуками сапог и, козырнув, отчеканил6
- Товарищ младший сержант! Рядовой Борисов по вашему приказанию прибыл!
- Вольно, рядовой Борисов! А не говорили ли тебе, что к пустой голове руку не прикладывают? Пилотку-то сначала одень!
Васька уже было развернулся и бросился к койке.
- Куда, "душара"!!! Стоять!
"Дедушки" плотоядно улыбались, что не предвещало Ваське ничего доброго. Он стоял в полной напруге, опустив руки по швам и готовый к любой неожиданности.
- Так-то, "дух"! За то, что устава не знаешь, надо бы тебя в наряд отправить! Слышь, Бобёр! Поставь-ка ты его сегодня в наряд за неуважение к старшим чинам.
- Оно, конечно, можно, - согласился Бобров. - Но ведь он сегодня и заслуги имеет!
- Нет таких заслуг, которые были бы выше уважения к старшим по чину и выслуги лет! - отрезал младший сержант. - Ну, поставь этого "душка" в наряд! Ну, заради меня, поставь!
- Ладно, уговорил! Сегодня в наряд на тумбочку пойдешь, Журналист! Первая вахта - твоя! - подытожил Бобров.
Васька отдал честь и гаркнул:
- Есть в наряд, товарищ сержант!
- Опять к пустой голове! - разъярился гость. - Два наряда вне очереди! Два!
- Слышь, кончай бузить! - вступился за Ваську Бобров. - С него и одного вполне хватит! У себя будешь командовать, а тут я - хозяин! А ты, пока что притарань сюда "козла". Сейчас будем чифан варганить!
Напару с Небабой Васька приволок из сушилки, заваленный бушлатами подальше от чужих глаз, "козла" и включил его в сеть. Саня Вьюгов сходил в столовую и вернулся назад со шматком желього комбижира который был немедленно растоален на набольшом металлическом противене. Когда разогретый жир заскворчал, особист вытянули из-под бобровской койки туго набитый солдатский вещмешок. Развязав горловину, младший сержант вынул из нешл объемитый сверток заполненный кусками свежего мяса.
- Ну, Панин, ты - молодец! - одобрил Бобров. - Настоящий карифан! О друзьях никогда не забываешь! Покейфуем!
- Где картофан? - обратился Вьюгов к Ракову
Водила поднялся с места и, пройдя в бытовку, через минуту вернулся, сгибаясь под тяжестью туристского мешка, который он швырнул Вьюгову под ноги. Рюкзак глухо шлепнулся в проход между койками.
- Картофан чистить умеешь, Журналист? - задал вопрос Панин
"Вот, *****! Не отстанет никак!" - зло подумал Васька и неопределенно пожал плечами.
- Журналист у нас все умеет! - вмешался в разговор Вьюгов. - Он у нас - Голова! Правда, Журналист?
Почувствовав издёвку в словах Александра, Васька совсем сник. Юморной насмешливый тон "деда" был ему совсем не по-нутру. Бывали моменты, когда ему оченьхотелось в приступе внезапно накатывающей ярости, вцепиться Вьюгову в физиономию, но приходилось сдерживать себя, внимая голосу разума и чувству самосохранения.
Взяв нож, Борисов принялся чистить мелкие горбатые картофелины. Понаблюдав за ним с минуту, Саня взорвался:
- Ты что, козлина, делашь?! - вслед за этой тирадой Васька жестко получил по-шеям. - Зачем продукт гробишь, скотина! Кто же это таким толстым слоем кожуру с картошки дерёт,а? Ты что, картофан никогда не чистил?!!!
- Не... - вынужден был признаться Васька.
- А, черт! Чего же ты сразу-то не сказал? Отдай нож!
Васька покорно протянул Вьюгову орудие труда.
- Что-б те пусто было, интеллигент паршивый! Дома наверное на всем готовеньком жил, все мамочка за тебя варганила?! У-у-у, "дух" смердящий! Зашибу! Пошел вон!
Борисов, испуганно вжав голову в плечи, опасаясь еще одного подзатыльника, отскочил в сторону.
- Я тебе говорил, Бобёр, дай ему два наряда вне очереди, а ты все его выгораживал! - заметил Панин. - А ну-ка подь сюды на "пиявочку", "дух"!
Васька подошел, покорно склонив голову. Младший сержант со смаком отпустил "пиявку" и удовлетворенный настянулся на койке, свесив ноги в сапогах к полу. Борисов
, потирая ушибленный лоб, стоял без движения, ожидая дальнейших распоряжений.
- Чо вылупился, урод! - рявкнул Авдей, - Сгинь с глаз моих долой, пока цел!
Все это время на самодельном противене шумно потрескивал комбижир на котором Сухов обжаривал мясо, а еще через пятнадцать минут Дудинцев принялся засыпатьна него тонко нарезанные ломтики очищенной картошки. По казарме плыл пряный дух домашней пищи от которого у "молодых" кружились головы и текли слюни. Но это был не их пир жизни. Сбившись в кучу у окна, они с вожделением поглядывали на аппетитно пахнущий раскаленный противень.
В это время с заготовки прибежал Зорик. Приоткрыл входную дверь, сунул в казарму круглую стриженную голову, крикнул:
- Строиться на ужин!
Бобров, оторвавшись от разговора с Паниным, строго наказал Небабе:
- Поведешь сам. И смотри у меня, без всяких там штучек-дрючек! Ясно? Да не забудь нам хлеба принести на чифан! Ясно?
- Ясно, товарищ сержант! Отделение! Строиться на улице!
* Особисты (жарг.) - военнослужащие особого отдела.
** Завалят (жарг.) - (здесь) придут.
*** ГСМ (абр.) - горюче-смазочные материалы.
**** Рожок - магазин АК-47 (автомата Калашникова).
14. http://www.stihi.ru/2015/11/28/8707