Все для двоих рассветы,
Востока верность цвета
Пурпурного холму.
Чтоб в каждый край хватило,
День развернул над ними
Просторней синеву.
И ночь не забывает
Обоих, зажигает
Светильники вдали.
Шлёт север им сквозь мрак
Горящий йода знак,
Чтоб оба зреть могли.
В объятьях полуночи
Две полусферы прочно
Так возлежат они,
Кто на груди, кто с краю
У полночи одни.
Emily Dickinson
710
The Sunrise runs for Both –
The East – Her Purple Troth
Keeps with the Hill –
The Noon unwinds Her Blue
Till One Breadth cover Two –
Remotest – still –
Nor does the Night forget
A Lamp for Each – to set –
Wicks wide away –
The North – Her blazing Sign
Erects in Iodine –
Till Both – can see –
The Midnight's Dusky Arms
Clasp Hemispheres, and Homes
And so
Upon Her Bosom – One –
And One upon Her Hem –
Both lie –
Юрий Сквирский:
Рассвет приходит и уходит для двоих.
Восток сохраняет пурпурную верность
Холму.
Полдень разворачивает свою синеву,
Пока не покроет одним полотнищем двоих,
Все еще очень далеких друг от друга.
И ночь тоже не забывает
О свете для двоих и зажигает
Фитили, освещающие дали.
Север свой слепящий знак
Возводит цвета йода,
Чтобы двое могли видеть.
В сумеречных объятиях полуночи
Стиснуты и полушария, и жилища.
И так
У нее (т.е. полуночи) на груди – один/одна,
А один/одна – на ее краю.
(глагол “to lie” здесь означает “находиться”,
поэтому его вполне можно не переводить.)