(начало романа в прологе "Латая генофонд Отчизны. Евгений О."
Озорная онегинская версия.
Предыдущий фрагмент "1. Что несла встреча с призраком Пушкина"
http://www.stihi.ru/2017/01/01/6284)
«...Тогда сошло мне это с рук:
Эрато мой простила трюк.
Но в новом творческом набеге
На эротической телеге
Эрато страстная могла б,
Решив, что памятью я слаб,
С меня потребовать ответа,
Зачем менял я дух сюжета?
С Эрато действуя не в лад,
Пред ней я крепко виноват.
В ином романе, полном неги,
Кто знает, может быть, Онегин
В первоначальном бы воскрес
Сюжете, если б не Дантес!
Хоть вызывает интерес
И дрожь в тебе мой век далёкий,
Учти: Парнас не Эверест,
Но путь такой же не пологий –
Пик покорится в эпилоге.
Переживаешь, вижу, стресс,
Но ты мне нужен позарез.
К чертям твои ко мне упрёки,
Что пращур в жизнь твою залез!
На фоне краткой подоплёки
Тебе ясны мои намёки,
Какого замысла, труда
И вдохновенья череда
В тебя вселится эстафетой?
Сам буду я стоять за этой
Работой и со стороны –
Нет, не с позиций старины –
Внушать тебе сюжета нити,
Героев выбор, цепь событий…
Эротики побольше влей
Да остроты не пожалей!
Всё перцем сыпь до общей кучи,
Чем и богатый, и могучий,
И откровенный наш язык
Заборы украшать привык.
Играл с Эвтерпой – баловник –
В секреты вник. Не зря кровей я
Боярско-царских. Лодырь, зуд
изведал в играх, как в огне я.
Передо мной благоговея,
Согласен ты, чтоб я, как фея,
Сам вдохновил тебя дерзнуть»?
Мне оставалось лишь кивнуть.
Я, без ума от корифея,
Сейчас же дал себе зарок,
Начав, уж коль вмешался рок,
Не отступать, работать рьяно
До самого конца романа.
Сам под домашний сев арест,
Возьму Парнас, как Эверест.
Пусть никакой не графоман я,
Но нужен предку позарез!
Тут призрак гения исчез.
Я – преисполнен пониманья –
В изнеможенье на пол слез.
И сразу вдруг из подсознанья,
Из недр разбуженных, полез,
Помимо моего желанья,
Сюжет сей, зримый, как сиянье.
Со славным предком на двоих
Сюжет положен был на стих.
Зовите повестью, романом
То, что внушил мне предок-дух,
Но уж рифмованным бурьяном
Не называйте громко вслух –
Для крикунов я стар и глух.
Читатель, мы тебя уважим!
Как есть, покажем и расскажем,
Пустившись в повесть налегке,
Героя вровень с эпатажем,
Но в зарифмованной строке.
Выводит уж сюжета пряжа
Личину циника со стажем,
Вина бутылку в кулаке…
Взор из окошка экипажа
Аполитичен был, и даже
На козлах с ямщиком лакей
Внушал: сюжетно наша «каша»
Не из разряда эпопей.
Холёный франт, немного странный,
Разговорился сам с собой
В пустой карете. Час был ранний,
Но не был сонным наш герой.
В душе, с утра не заселённой
Извне столичной мишурой,
Царил язвительный настрой,
И речь была весьма солёной.
Французский, не всегда салонный,
Порою даже площадной,
Срывался с губ. Скрывать родной
Язык, свободой обделённый
Наедине с самим собой,
Навеки сделалось привычкой…
Мешать французский с русским? – смычкой
Себя он не обременял
Хотя любой бы теме внял
И на смоленском диалекте,
И прочем русском… Странный некто,
Как и речей его финал,
Не без скабрёзного задора
Представлен будет мною скоро.
Кто душу желчью осквернял,
Раскрыв для мести арсенал?
Герой, в душЕ обидой парясь,
На бурю в сердце променял
Благоразумия штурвал.
Как в рифы непослушный парус,
Обида душу завлекла
В обитель горечи и зла.
Герой вещал почти без пауз,
А мы неспешно чередом
(Где без запинки, где с трудом)
Чужой для нас французский пафос
На русский лад переведём…
Над франтом кто-то позабавясь,
Едва ль не выел душу в нём.
Уж лучше б влил перцовку в анус!
Водила девка франта за' нос…
О франте скажем, не соврём:
Он был из тех, кто впрок для задниц
Всё приключений ищут, празднеств…
Всем внешним видом и нутром
Трескучим он пылал костром.
Тирадой, в нос произнесённой,
Он малость выпустил свой пар:
"Без оснований нанесён мне
По самолюбию удар!
Нельзя как более казённей
Со мною обошлись! Скандал!
Ну, разве было не резонней
Ей принести себя мне в дар,
Испив со мной любви нектар!?
Лицу мужского пола в сердце
Яд обольщения ввели,
Но беспардонно, как младенца,
Не извиняясь, провели.
Зачем коварной быть, как дьявол?
От встречи сразу увильни
Открыто. Равнодушна? Да, мол…
Ужель лукавить все вольны!?
Коль не искупит ****ь вины
Передо мной, я с этой дамой,
Обворожительницей давней,
Сквитаюсь сам, покуда жив,
Так чтоб акт мести до утра мой
Прошёл, ума её лишив.
Не поступлюсь душевной драмой
И месть свою, как эксклюзив,
Воздам ей, в лоно погрузив.
Я яр своей душевной травмой!
Пора вам знать, что я упрямей
Вас, дамы лживые! Воздам
За всё вам и не по частям!
Меня слезами и соплями
Я вам разжалобить не дам»!
Холёный франт скрипел зубами,
Дорожной пылью закусив,
Держа в ладонях «эксклюзив».
«Коль слезть приспичит с возу даме –
Кобыле легче, но не мне,
С самим с собой наедине.
Уж лучше предпочтенье мне
Отдать пред ложными путями
Отверстью ротовому в даме.
А перво-наперво – мудями
Сам пред собой трясти – ни-ни!
Не предпочтёшь же омут яме?!
И пред собой – не стыдно ли?!
Обхваты пальцами – нули!
Кто ж даст замену бабам – дьявол?
Нет, я поборник строгих правил
И супротив пойти не мог.
Хотел ведь вправить, но не вправил
Кобыле между задних ног.
Уж лучше древняя наука,
Хотя порой какая скука
Наедине с собой всю ночь,
Хандру не в силах превозмочь,
Гонять вверх-вниз устало руку,
Ведь больше я до баб охоч!
Какое низкое коварство:
Пообещать, но не прийти!
Ну, как в досаде не сойти
С ума от женского жеманства,
Вздыхать и думать про себя:
«Когда ж я в***у тебя
Всем грузом собственного веса»?!
Коль не бояться стерв, то в них
Нет надо мною перевеса»! –
Так думал молодой повеса,
Летя в пыли на почтовых,
А я тем временем завесу
Сюжетных тайн сниму с родных
И близких молодца-красавца
(Гуляки – да, но не мерзавца)
И с самого героя то ж.
Итак, на рожу он хорош
Не только для последней б***и.
А если нет, с чего тогда
Его внушительный «приятель»
Завидный пыл почти растратил?
Ведь был он ё**рь, хоть куда
На старте в юные года!
Кровь бушевала не в кастрате.
Манила бабья нагота
И он всё брал не Христа ради.
Ощупал плоть у каждой б***и:
Мясиста или же худа?
Шла увлечений чехарда,
И мальчик быстро убедился,
Что мужиком не зря родился,
Избрав для плотских игр дам.
Дни проходили не напрасно:
Мужская часть родни ужасно
Была наследником горда.
Вот такова была среда…
Хотя рука-то иногда
Сама по попкам баб и треплет,
Герой наш, слыша женский лепет
О целомудрии души,
Порой испытывать мог трепет,
Как паж при виде госпожи.
Но при отце его скажи
О том же самом баба – на смех
Её поднял бы тот без слов
И овладел бы ею наспех,
Чураясь этики основ.
(Отцы – примеры для сынов.)
Тут мало только лишь проворства.
Отец героя без притворства
Циничней стал, смотря на баб:
Где повод сердцу бить в набат,
Коль бабы тают без упорства!?
Рождённый для единоборства,
Дух спал, не ведая преград,
Презрев обыденность услад.
Царям легко, где слаб парламент,
Не навязавший им регламент.
И обломать не смогут там
Кайф самодурам господам.
Животный папин темперамент
Был красной тряпкою для дам.
Не важно, кто кого поранит –
Была б сама арена драм.
Свинья не съест и гром не грянет
Зазря по ходу мелодрам,
Но в страсти сын в отца упрям…
(продолжение в http://www.stihi.ru/2016/05/22/9286)