Трудности перевода и ошибки в переводах сонетов Шекспира.
Начиная переводить сонеты, я прочитал статьи Шекспироведов, критиков, Чуковского и Маршака. Работая постарался учесть все их мысли и выводы, которые счёл справедливыми. Обратил внимание на то, что Шекспир не делит сонеты на строфы для него важна непрерывность мысли. Порой она занимают строфу и более – иногда даже весь сонет состоит из одного предложения.
Английский сонет представляет собой три катрена с перекрестной рифмовкой на самостоятельных рифмах. И «сонетный замок» - две рифмующиеся между собой заключительные строки. К замку стягивалось все стихотворение, он был завершающей точкой движения мысли. Поэтому на замки я обращал особое внимание. Старался как можно точнее передать мысли автора и эффект неожиданности о котором писал Владимир Козаровецкий.
«13-я строка – как начало очередной, четвертой строфы c перекрестной рифмой, и осознание 14-й строки как заключительной создавало в самый последний момент эффект неожиданности. Для усиления этого эффекта нужно пользоваться рифмами одного типа в сонетном замке и в первой и третьей строках третьей строфы».
В сонетах Шекспира сильна смысловая нагрузка. Даже стихах о любви ход мысли является стержнем стихотворения. На сонеты Шекспира можно смотреть как на философскую форму любовной лирики. Такому отношению к его сонетам способствует и наличие сонетного замка, как заключительного вывода, как «синтеза» тезы и антитезы, часто подкрепленное законченностью каждой из трех строф.
Пастернак в «Заметках к переводам шекспировских трагедий» писал о «завидном лаконизме английской речи, позволяющей в одной строчке английского ямба охватить целое изречение, состоящее из двух или нескольких взаимно противопоставленных предложений». При переводе на русский, который в 1,5 раза «длиннее» английского, приходится выбирать в основном короткие слова это приводит к искажению смысла там, где мысль не удается заключить в 4 строки без потерь.
Переводчики – С.Маршак (1948) и А.Финкель (1977) – постарались перевести сонеты поближе к размеру оригинала. В результате каждый из них перевел часть «Сонетов» пятистопным ямбом с только мужскими рифмами, что привело к ухудшению качества переводов. Ради интереса, я несколько сонетов перевёл только мужскими рифмами. Результат тот же.
61
Твоей ли волей милый образ твой
Мне не даёт тяжёлых век сомкнуть?
Ты шлёшь мне тени, схожие с тобой,
Мои глаза, пытаясь обмануть?
А, может, это твой незримый дух
Подосланный подглядывать за мной,
Пытается проверить лживый слух,
Быть может, ревность властвует тобой?
О нет! Твоя любовь не так сильна;
Моя любовь глаз не даёт сомкнуть,
Навязывая стража роль она,
Мешает мне и ночью отдохнуть.
Тревожит думой острой, как клинок:
К другим он близок, от меня далёк.
94
Кто полон сил, но не наносит ран,
Не делая того, что вид сулит;
Кто, царствуя, не деспот, не тиран,
Не дрогнув в искушениях стоит.
Те, получая милости с небес,
Дары природы свято берегут;
Их внешность не меняют гнев и стресс,
Другие их за совершенство чтут.
Дарил всё лето запахи цветок,
День ото дня был аромат нежней,
Когда внутри завёлся червячок,
Тогда стал запах сорняков милей.
Как слава добрых дел почётней злых,
Так и сорняк милей цветов гнилых.
126
Мой юный друг, теперь в твоих руках
Серп, зеркало и бег песка в часах;
С годами, ты всё краше и нежней
На фоне увядающих друзей.
Природа от старения щадит,
Прибавив годы, облик молодит.
Тобой, любуясь, хочет доказать
Что может повернуть и время вспять.
И всё же бойся, помни: красоту
Хранит не вечно, держит на счету!
Хоть и с отсрочкой, подведёт итог -
Отдав тебя в уплату, как залог.
150
Такая власть под стать, лишь небесам –
Порок и тот не может бросить тень,
Я, возражая собственным глазам,
Клянусь, что белый свет не красит день.
Дурное привлекательно в тебе,
Способна обелить притворством грех,
Как, не скрывая худшего в себе,
Умеешь доказать, что лучше всех?
Как заставляешь нежным быть с тобой
Не пряча от меня постыдных дел?
Ты не должна судить меня с молвой
За то, что я тебя простить сумел.
За то, что полюбил тебя такой -
Теперь достоин я любви двойной.
Суть 66 го сонета в его номером. Во времена Шекспира числовой символике придавали большое значение, и зловещий номер 66 вполне соответствует содержанию: повсеместная победа зла над добром. Можно сказать, что это – центральный сонет цикла и что весь шекспировский сонетный цикл – это противостояние сонету 66: любовь – единственное, что можно противопоставить все заполонившему злу. Привожу английский текст и подстрочник сонет.
1. Я призываю успокоительную смерть, устав от всего этого (такого) –
2. Как, например, достоинство, осужденное (рожденное) быть нищим,
3. И тот, кто ни в чем не нуждается (убогое ничтожество), живущий в веселье,
4. И чистейшая преданность, злосчастно обманутая (от чистейшей веры зло отрекаются),
5. И позорно воздаваемые позолоченные почести,
6. И девичья честь, жестоко попранная (грубо продающаяся),
7. И истинное совершенство, зло опозоренное (несправедливо оскорбляемое),
8. И сила, искалеченная хромающей властью (затираемая кривыми путями),
9. И искусство (искусство + наука + знание), творимое языком, связанным властью,
10. И глупость, с ученым видом контролирующая (критикующая) истинное искусство (знание)
11. И простая правда (честность), обзываемая простотой (глупостью),
12. И порабощенное добро, вынужденное служить торжествующему злу.
13. Уставший от всего этого, я хотел бы избавиться от этого,
14. Если бы не то, что умри я, я бы оставил мою любовь одинокой.
Первая строка, говорит об утрате автором смысла жизни. Потом 11 строк объясняющих причину этой утраты. Первая строка сонетного замка начинается теми же словами, что и первая строка сонета, и повторяет ту же мысль о желании умереть. Вторая срока – антитеза этому желанию: любовь – единственное, что еще удерживает Шекспира в этой жизни. Каждая из 11 строк – самостоятельная формулировка, причем Шекспир собрал в сонете основные категории добра и зла. Поскольку это соотношение добра и зла в земной жизни имеет место всегда (человек – точка приложения борьбы Бога и Дьявола, его душа – поле их битвы, и во все времена победа темных сил в земном плане выглядела неоспоримой).
Поэтому 66-й сонет приобрел особую известность и стал знаменитым. Ясно, что сонет представляет собой трудность для перевода, ибо переводчику важно не только не уйти в формальное перечисление категорий добра и зла но и не подменить общие категории на частные, что снижает обличительного пафос сонета. Трагедия превращается в фарс. Лучшим считается перевод, сделанный Пастернаком. Некоторые критики утверждали, что лучше перевести невозможно. На мой взгляд, он и Маршак совершили вышеуказанные ошибки.
Перевод Пастернака:
Измучась всем, я умереть хочу:
Тоска смотреть, как мается бедняк,
И как шутя живется богачу,
И доверять, и попадать впросак,
И наблюдать, как наглость лезет в свет,
И честь девичья катится ко дну,
И знать, что ходу совершенствам нет,
И видеть мощь у немощи в плену,
И вспоминать, что мысли заткнут рот,
И разум сносит глупости хулу,
И прямодушье простотой слывет,
И доброта прислуживает злу.
Измучась всем, не стал бы жить и дня,
Да другу трудно будет без меня.
Перевод Маршака:
Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
Все мерзостно, что вижу я вокруг...
Но как тебя покинуть, милый друг!
Мой перевод:
Устав, взываю к смерти: - Нет терпенья!
Достоинство с рожденья в нищете,
Нарядное ничтожество в веселье,
И веру забывают в суете,
И почесть воздают не по заслугам,
И добродетель век, глумясь, растлил,
И совершенство оболгали слухом,
И мощь правитель в немощь превратил,
И власть лишила голоса искусство,
И знаниями блажь руководит,
И дурью честность нарекло холуйство,
И зло добру прислуживать велит.
Устав так жить, ушёл бы я до срока,
Боюсь любовь оставить одинокой.
По сути, один в один с оригиналом. У предшественников смысл восьмой строки изменён:
И видеть мощь у немощи в плену,
И мощь в плену у немощи беззубой,
У Шекспира - И сила, искалеченная хромающей властью
Т.е. Страна обессилена, разорена, разрушена глупой, неумелой, продажной властью. Результат такой власти мы испытали на своей шкуре. СССР развалили.
Тоска смотреть, как мается бедняк,
Речь не о бедняке, а о достоинстве. Мается - не трагедия. Бедняк ещё может поправить дела. Достоинство, рождённое в нищете, шансов не имеет.
И как шутя живется богачу,
И богачу шутя не живётся. Хватает забот и бед и у него.
И доверять, и попадать впросак, не причина звать смерть. В жизни это обыденность.
И совершенству ложный приговор,
Что это за ложный приговор? Не существующий, подделанный?
И вспоминать, что мысли заткнут рот,
Мысли рот заткнуть невозможно.
Истинная поэзия – это игра слов в самом широком понимании, включая и игру смыслом, и игру интонацией, и игру звуками. Свои метафоры Шекспир строит на терминологии и понятиях то судебного процесса, то войны. Развернутая метафора органично вписывается в общее представление о его поэтическом стиле.
В сонетах Шекспир был не только лиоиком, мог и язвительно пошутить. Например 130 сонет:
Героиня 130-го сонета смуглая дама (dark), «Если снег бел, ну тогда ее груди...») dun (грязновато-серые, бурые). Эта строка говорит о стремлении Шекспира высмеять сравнения, применяемые современниками.
Переводчики упорно переводили сонет как лирическое стихотворение, обходя шекспировские сравнения. Одних шокировал неприятный запах пота, других пучки проволоки, растущие у любимой на голове и грязновато-серые груди.
Мой перевод:
На солнце очи милой не похожи;
Коралл краснее цвета красных губ;
И на груди темнее снега кожа,
Как проволока, чёрный волос груб.
Ни белизну, ни алость роз Дамаска
Не нахожу у милой на щеках,
Дух от любимой, возбуждённой лаской,
Грубее растворённого в духах.
Услышав звонкий голос понимаю,
Для слуха звуки музыки милей,
Богинь не видел, говорят, порхают,
Любимая ступает, по земле.
И всё ж она прекраснее любой,
Оболганной сравненьями молвой.
Шекспир осмеивал штампы современных ему поэтов с их фальшью и противопоставлял их сравнениям реальные черты своей любимой.
В 129 сонете: Все переводчики прошли мимо игры слов в замке, переводя только простейшие обыгрыши shun – lead (избегать – вести) и heaven – hell (рай – ад); у Шекспира же слово heaven означает и небо, и блаженство (рай), и женщина, дающая блаженство. Концовка сонета имеет два смысла: «Все это мир прекрасно знает, но никто как следует не знает, как избежать 1/ рая, который ведет людей (мужчин) в этот ад; 2/ дающей блаженство женщины, которая ведет мужчин в этот ад.» Этот дополнительный смысл усиливает иронию и горечь концовки.
Мой перевод:
Растрата духа, зной, убивший стыд, –
Вот что такое похоть после дела,
А до того груба, дика на вид,
Жестока, ненадёжна, неумела;
Едва поймает жертву на живца,
В презренье превращает наслажденье,
Особенно азартного ловца
Лишит ума, зазвав на угощенье.
Блаженство в деле – после скорбь и стон,
Искомое сверх меры получаешь,
Поверив в радость, ты увидишь сон,
Она даёт не то, чего желаешь.
Все, зная это, с женщиной грешат
И вместо рая попадают в ад.
Переводчики придавали замкам слишком мало значения. Это разрушало единство цикла.
ВЛАДИМИР КАЗАРОВ в статье «СОНЕТЫ» ШЕКСПИРА: ПРОБЛЕМА ПЕРЕВОДА
ИЛИ ПРОБЛЕМА ПЕРЕВОДЧИКА?» Поднимает проблему адресата сонетов. «Поскольку первые 126 сонетов выражают любовь чисто платоническую, задача не оказывается непреодолимой; она усложняется только при переводе 55-го сонета: если в переводе и этого сонета сохранять, кроме обращения к самому себе, еще и двойной адресат (мужчину и женщину), то перевод, как и подлинник, должен допускать тройное прочтение».
Думаю мне это удалось:
И мрамор, и тиранов саркофаги
Могучий стих легко переживёт,
Твой образ не померкнет на бумаге,
Когда с камней грязь времени сотрёт.
Пускай война и бунт руины множат,
Пусть статуи вождей падут в борьбе, -
Меч Марса и пожар не уничтожат
В моих сонетах строчки о тебе.
Назло пожарам, смерти и раздорам
Они в веках твой образ пронесут,
Потомки будут славить облик хором,
Пока не остановит Божий суд.
Когда восстанешь в страшный день суда,
Для глаз твой облик будет юн всегда.
В 21-м сонете мои предшественники дружно перевели неправильно самое важное место.«Моя любовь так же прекрасна, как для любой матери — ее дитя» (My love is as fair As any mother's child
...Милая моя прекрасней всех других,
Рожденных женщиной...
(Н.Гербель)
...милая прекрасна,
Как все, кто смертной матерью рожден.
(С.Маршак)
Блистает красотой любовь моя,
...как любой рожденный в этом мире...
(А.Финкель)
Мой перевод:
Я не из тех, чью музу вдохновляет
На творчество фальшивая краса,
Кто красоту любимых прославляет,
Используя в сравненьях небеса.
Равняя с ними перл земли и моря,
И про апрель, и про цветы cоврёт,
Расхваставшись, в безудержном задоре
Припомнит весь огромный небосвод.
Позвольте мне быть искренним в сонетах;
Моя любовь, признаюсь не шутя,
Не так ярка, как звёзды, но при этом
Прекрасна, как для матери дитя.
Но я не буду цену набивать
Тому, чем не намерен торговать.
У Шекспира 116 сонет начинается: «Позволь мне к союзу двух истинных умов (верных душ) не допустить препятствий...» (Let me not to the marriage of true minds Admit impediments. Love is not love...) 2-я и 3-я строфы — гимн настоящей любви, которая не знает преград.
У переводчиков предшественников смысл таков: Шекспиру изменили, но его любовь осталась неизменной, а союзу того, кто изменил, с тем, с кем изменили, он мешать не будет, ибо, что же это за любовь, если она от его помех развалится.
Маршак
Мешать соединенью двух сердец
Я не намерен. Может ли измена
Любви безмерной положить конец?
Любовь не знает убыли и тлена.
Любовь - над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане.
Любовь - звезда, которою моряк
Определяет место в океане.
Любовь - не кукла жалкая в руках
У времени, стирающего розы
На пламенных устах и на щеках,
И не страшны ей времени угрозы.
А если я не прав и лжет мой стих,
То нет любви - и нет стихов моих!
Я постарался избежать этих ошибок :
Я не создам союзу душ преград,
Любовь не может трудностей бояться,
С пути сбиваться, слово брать назад,
И гнёту обстоятельств подчиняться.
Она, как веха, раз и навсегда
Над бурями стоит неколебимо,
В просторах океана, как звезда,
Ведёт ладью к земле неутомимо.
Любовь не шут у времени в руках,
Когда секирой маятник сверкает,
Она не даст себя повергнуть в прах,
До самой смерти сути не меняет.
Докажете, что зря любовь хвалил,
Тогда никто на свете не любил.
Я старался сохранить в своём переводе сонетов все оттенки любви, ревности, мучительной страсти, с такой искренностью выраженные Шекспиром, удалось ли судить читателям.
Сравните переводы 117 сонета:
Черни меня, купай в потоках грязи:
Я за добро не отплатил добром,
Забыл любовь и разорвал те связи,
Которые крепили день за днём.
У нашей дружбы время отбирая,
Раздаривал без меры чужакам,
От глаз твоих и милого мне края
Уплыл, подставив паруса ветрам.
Вини за заблужденья, и за норов,
К реальности догадки добавляй,
Прицелься недовольством разговоров,
Лишь ненавистью взгляда не стреляй.
Ведь эта апелляция - свидетель
Того, что ты - любовь и добродетель.
Большие трудности у меня возникли при переводе 119 сонета. Логически не связывались строфы и замок. Я перевёл:
Из слёз Сирен настоек вкус узнал,
В аду кубов мне их перегоняли,
Надежды страхом, страх надеждой гнал,
Проигрывая там, где ждал медали.
Не ясно было почему надежды страхом гнал?
Владимир Казаров помог: « 119 сонет начинается строчкой What potions have I drunk of Sirens tears..., где слово potion означает одновременно и дозу лекарства, и дозу яда: «Какие дозы лекарства (яда) принимал я в слезах Сирены...» На этой игре слов и разворачивает в дальнейшем Шекспир свой образ: слезы Сирены, очищенные в перегонном кубе (которым и является сама Сирена – поистине шекспировский образ!), могут быть то лекарством, то ядом, и, в соответствии с этим, убивают то страхи, то надежды». Лекарство, яд сразу всё объяснили.
Из слёз Сирен яд и лекарства пил,
Сирены их в аду перегоняли;
Потом то страхом, то надеждой жил,
Проигрывая там, где ждал медали!
О, сколько сердце нажило обид,
Себя, считая, на вершине счастья,
Мои глаза стремились из орбит,
В беспамятстве сходил с ума от страсти!
Полезен вред! Он будоражит кровь,
А зло нас часто делает мудрее,
Кто похоронит старую любовь
Прочней и ярче полюбить сумеет.
И мне - мои страданья были кстати,
Вернул я втрое больше, чем утратил.
Вред, яд. неудачи полезны. Не дают зачерстветь, зазнаться.