(глава 1 http://www.stihi.ru/2018/12/05/772)
(глава 2 http://www.stihi.ru/2018/12/06/2361)
(глава 4 http://www.stihi.ru/2018/12/08/3042)
(глава 5 http://www.stihi.ru/2018/12/09/2650)
(глава 6 http://www.stihi.ru/2018/12/10/3796)
(глава 7 http://www.stihi.ru/2020/02/10/5648)
(глава 8 http://www.stihi.ru/2020/02/10/5709)
(глава 9 http://www.stihi.ru/2018/12/15/1055)
Глава 3. План, придуманный в виноградном шалаше
Легко сказать – «сами будем проверять», а вот как это сделать? Но Петя не сомневался, что Верка что-нибудь придумает, она всегда что-то придумывала. И как это у неё получается, думал Петя, глядя в Веркину спину. Он, конечно, умел кататься гораздо быстрее Верки, потому что ходил в спортивную секцию, но любил ехать за ней, вторым, потому что она обязательно заметит что-нибудь интересное, остановится, покажет…
Тут Верка как раз и остановилась, хотя ничего интересного вокруг вроде не было. Она слезла с велосипеда и прислонила его к забору.
– Вон дядя Мухаммед. Пойдём к нему, поговорим.
– А зачем?
– Помнишь, что Марья Васильевна сказала? Не успокоилась душа. Это правильно – привидения получаются как раз из неуспокоившихся душ. А почему, интересно, душа Николай Иваныча не успокоилась?
– А Мухаммед, думаешь, знает?
– Он хотя бы знает, отчего Николай Иваныч умер.
Мухаммед чистил общественную дренажную канаву. В наушниках у него играла восточная музыка, и он ей подпевал, взмахивая в такт лопатой. Мухаммед в «Маяке» пользовался известностью не меньшей, чем Марья Васильевна. Он и дорогу чинил, и канавы чистил, и помогал дачникам строить и сажать, ему поручали поливать огороды и стричь газоны, пока хозяева были в отъезде – в общем, Мухаммед был человеком совершенно незаменимым. И, как и Марья Васильевна, он тоже всех знал и всё помнил.
– Дядя Мухаммед!
Мухаммед вынул один наушник.
– А, Птичка-джан! Петя! Сюда идите, угощу! – и он достал из кармана горсть кураги.
У Мухаммеда в кармане всегда курага или орехи. Верку он зовёт Птичкой, за то, что она такая же быстрая, любопытная и так же, как птичка, вертит головой. А ещё он Верку всё время подкармливает. Говорит, такую худую замуж никто не возьмёт. Верка замуж пока не собирается, но орехи с курагой очень любит и никогда не отказывается.
Сладкая мясистая курага прилипала к зубам, поэтому пришлось потратить некоторое время на пережёвывание. До чего же вкусно! Даже после блинов. Петя тоже жевал и молча соглашался – вкусно!
– Дядя Мухаммед, а наш сосед Николай Иваныч, он весной умер, да? От чего?
– Работал много, Птичка-джан, надорвался. Сердце. Гордый был, всё сам хотел сделать, редко помощь просил. А такой большой дом как один построишь?
Словоохотливый Мухаммед воткнул лопату в землю и присел на растрескавшийся бетонный блок.
– Никак не построишь, хоть до самой смерти строй. А у нас знаешь, как говорят? Одной рукой два арбуз не поднять.
– Почему двух? Дом-то один, – спросил прожевавший курагу Петя.
– Это такой один, как два или три. Самый большой здесь был бы. Да только такой не достроишь. Столько лет строил, строил, и ещё столько же надо строить, а жить когда? У нас знаешь, как говорят? Если…
– Подожди, дядя Мухаммед, – перебила Верка. – Ты вот что скажи: у вас в Таджикистане привидения есть?
– Это что такое – привидений? – озадаченно поинтересовался Мухаммед.
– Ну, это духи всякие, призраки, понимаешь… В развалинах могут жить, в домах заброшенных.
Верка выразительно посмотрела на Мухаммеда.
Мухаммед с ответом не колебался.
– Нет! В Таджикстан никакой привидений нет! У нас если человек умирает – всё. Здесь его на земле больше нет. Никакой привидений!
– Эй, Мухаммед! Ты канаву закончил? – раздался с другого конца улицы командирский бас Марьи Васильевны. – Ты ко мне зайти обещал ветки сухие спилить. Забыл?
Мухаммед вскочил и схватился за лопату.
– Сейчас иду уже, хозяйка, сейчас иду уже! – он с сожалением повернулся к ребятам. – Работать надо, вот что, Марья Васильевна сердится.
Верка и Петя медленно покатили дальше.
– Куда теперь? – спросил Петя Веркину спину.
– Давай к Мухаммеду на участок! Там посидим, подумаем.
– Давай.
На участке, где был вырыт пожарный пруд, в старом строительном вагончике Мухаммед со вкусом обустроил себе жильё. Пышный дикий виноград густо оплетал стены неказистого вагончика, свисая плетьми с большого навеса перед входом. Под навесом стоял стол и топчан с диванными подушками. Всё, что ему было нужно, Мухаммед находил на помойках, бережно чистил, ремонтировал, красил и как-то пристраивал себе в хозяйство. «Богатые люди у вас живут, у нас в Таджикстан никогда бы такой не выбросили!» – говорил он, показывая какой-нибудь разбитый абажур или сломанную этажерку. А потом – глядь! – и починенная этажерка стоит себе под навесом, а на ней, например, корзина с зелёными толстыми кабачками. Кабачки и тыквы Мухаммед выращивал сам, потому что там работы никакой, они без всякого ухода растут, только поливай, а корзины тоже собирал по помойкам и красил. После Мухаммедовой покраски облезлые поломанные корзинки превращались в модные арт-объекты. Так с восхищением называла их Веркина мама, которая в домике Ромашкиных тоже раскрашивала всё, что попадало под руку.
На зиму Мухаммед уезжал к себе в Таджикистан отдыхать, в апреле возвращался в «Маяк», и услуги его были нарасхват. Поэтому днём всегда можно было заехать к нему на участок и посидеть под виноградным навесом, как в шалаше. И поговорить о всяком разном. Никто не помешает.
Верка устроилась на тёплых подушках и спросила, глядя в сторону:
– Как ты думаешь, что будет, когда мы умрём?
Петя долго не отвечал.
– Ты что, не думал об этом никогда?
– Думал, – неожиданно уверенно сказал Петя. – Думал. Я не умру.
– Как это? – ошарашено посмотрела на него Верка.
– Ну, то есть, умру, потому что все умирают, но всё равно буду. Просто это будет какой-нибудь другой мальчик, но всё равно я. Понимаешь?
Верка задумалась. Как это – умрёт, но всё равно будет? И это будет Петя, но мальчик другой? Представить себе такое было трудновато.
– А мама говорит, когда умирают, становятся звёздами. Маленькими или большими. Вот моя бабушка зимой умерла – она точно стала звездой. Такой весёлой яркой звездой!
– А ты знаешь, где на небе эта звезда?
– Нет.
Опять помолчали. Над пожарным прудом висели прозрачные стрекозы, где-то визгливо жужжала бензопила.
– Я бы не хотел звездой. Лучше другим мальчиком. И знаешь что? Вот если умрёт кто-нибудь плохой, бандит какой-нибудь, он что, тоже звездой будет? Как-то неправильно это.
– Может, такие как раз и становятся привидениями?
– Но Николай Иваныч – он не бандит.
Это, конечно, жаль, подумала Верка и вспомнила пиратов из «Острова сокровищ». Отличные кандидаты на роль привидений! «Пятнадцать человек на сундук мертвеца» и всё такое прочее… Но Николай Иванович, точно, не бандит, а простой строитель. Жаль. Однако представить его звездой она тоже не смогла.
Вообще-то она на него редко смотрела. Ну, сосед и сосед. Большой такой, угрюмый дядька. Всё время молчал. Лучше всего она помнила, как сосед методично кладёт блок за блоком, выравнивая их по натянутой верёвке, и стена становится выше на один ряд, потом на другой… Блок за блоком, неделя за неделей. А на грядках, так же молча, что-то делает Наталья, его жена. И ворчит, ворчит без остановки бетономешалка, размером раза в два больше, чем папина.
Кажется, единственный раз Верка слышала голос Николай Иваныча, когда тот как-то спросил у папы: «А когда нормальный-то дом будешь ставить?» И папа, поглядев на их маленький красный домик, ответил: «Да нам и в этом удобно». На что Николай Иваныч свысока заметил, что строить надо на века, чтобы и внукам и правнукам было что оставить. А никаких внуков нет и в помине, сын у него неженатый, и неудивительно – весь в татуировках, голова обрита наголо, хмурый такой и вечно в наушниках. Верке он не нравился.
– Вер! А может, там нет ничего? Просто дом недостроенный, и всё?
В этом весь Петя. Никакие тайны его не интересуют. И «Кентервильское привидение» он не читал. Верка пробовала ему пересказать, но получалось как-то не смешно, такую книжку самому читать нужно. Но читать он не любит, он любит в компьютерные игры играть. И вот, пожалуйста – прямо здесь, у них на дачах, такой таинственный случай, а он – «может, там и нет ничего»!..
– Есть. И мы сегодня это проверим. Вечером с Олей пойдём, с собакой её гулять, посмотрим, как Лорд будет лаять. Если Марья Васильевна что-то слышала, то и мы услышим.
– А тебе мама разрешит в темноте гулять?
– Если с Олей, разрешит.
– Тогда и меня отпустят. Ладно, пойдём, проверим.
На вечерние прогулки в садовом кооперативе «Маяк» требовалось специальное разрешение родителей, потому что фонари в «Маяке» работали не всегда и не везде. «Опять не светит наш Маяковский!» – смеялся вечерами папа. Но Ольга гуляла с мощным карманным фонариком и с мощной собакой, так что можно было не волноваться – мамы их отпустят. Тем более это ненадолго.
Хорошая штука – план. Когда его придумаешь, можно уже ни о чём не беспокоиться. Поэтому Николай Иванович и его Картофельный дворец временно были забыты, и ребята поехали домой, ведь было воскресенье, а воскресенье – это не только утренние блины, но и послеобеденное озеро, если погода хорошая. А погода была сказочная, самая летняя, самая плавательная. Сейчас они перекусят, соберут полотенца, пледы, рассядутся в две машины – папы за рулём, мамы в машину Ломтевых, Верка с Петей в машину Ромашкиных – и поедут к озеру за соседний лесок.
– Давай, Петь, скорей, они уже, наверно, собрались! А нам ещё к Оле заехать, договориться, чтобы она нас вечером погулять взяла.
Петя нажал на педали и легко обогнал Верку на повороте.
Сама просила скорей!
Продолжение: глава 4 http://stihi.ru/2018/12/08/3042