Мать всё пыталась увидеться с внуком.
Разно старалась, на хитрости шла,
Через родню слёзы лить про разлуку.
Я ж проявляла себя, как скала.
Вялотекущим был спор наш заочный.
Ведь не общались с поминок вообще.
Знала я нрав своей матери склочный.
Горький для дочери с мамой сюжет.
Пять лет назад началось обострение.
Вдруг ходоки зачастили ко мне.
Раньше раз в месяц, по воскресеньям.
Вот ведь сдалась я огромной родне.
Братья, сестра. Посещали и снохи
Кто с поручением, а кто «просто так».
Я понимала – дела её плохи.
Все делегаты несли белый флаг.
Тактика разная. Кто-то с порога
Мне заявлял, что плохая я дочь.
Кто-то жалел на предмет злого рока
И вызывался проблеме помочь.
Даже двоюродных это коснулось,
У кумовьёв находился предлог,
Чтобы сознание в дочке проснулось,
Чтобы дочерний исполнила долг.
Мать, мол, стара. И не хочет дурного.
Уж и клиентов – давно никого.
Чаще всё мать обращается к богу,
Жаждет теперь только лишь одного:
Прошлое сгладить и внука увидеть,
И повиниться за всё предо мной.
Всё осознала, на пенсии сидя.
Как же в могилу с такой-то виной.
Только наигранно всё и фальшиво.
Я делегатов спешила отшить.
С Верочкой лишь обошлась я учтиво,
А остальных принималась бранить.
Но с каждым гостем сомненья всё чаще
В сердце моём вызывали раздрай.
Мама во снах мне являлась просящей:
«Ты уж прости меня, старую, Рай!»
В общем, решалась я чуть больше года.
И на разведку в деревню одна
На электричке, в сырую погоду,
Ехала, чтобы узнать, как она.
Дом, как всегда, старшим братом ухожен.
Только слегка покосился сарай.
Но путь к нему был как прежде нахожен!
Горечь обмана плеснула чрез край.
Мама сдала. Постарела серьёзно.
Сгорбилась сильно. И только глаза
Взгляд источали по-прежнему грозный.
Лишь побледнела в глазах бирюза.
Мать от икон, на клюку опираясь,
Встала со стула, хотела обнять.
Я отстранилась. Кивком, озираясь,
«Здравствуй», – сказала лишь, глядя на мать.
Что удивило – конечно иконы.
Не было их, сколько помню себя.
Кроме одной, древних лет, золочёной,
От прапрабабки наследия пядь.
Всё по традиции. Лишь отобедав,
Мы повели разговор о делах.
Солнце к закату. Тянулась беседа.
В ней растворялся пред матерью страх.
Видела я лишь больную старуху,
Что накопить умудрилась грехи,
Что жизнь прожив, нажила лишь проруху,
Хочет исправить всё до панихид.
Заночевала, хоть не собиралась.
Да и с утра не спешила уйти.
Как же я, дура, тогда ошибалась!
Ей удалось всё ж меня провести.
Возобновила визиты в деревню.
Мать навещала двенадцать раз в год.
Правда без Ромки. Он, чувствуя ревность,
К бабушке сам уж собрался в поход.
Я не противилась, но настояла,
Чтоб доучился, ведь класс выпускной.
Матери тоже я это сказала.
Старая вмиг согласилась со мной.
Ну а пока предложила поездку
К знатному батюшке. Хвалит молва:
Мол изгоняет молитвою бесов
И исцеляет, коснувшись едва.
Я ухватилась за эту затею.
Правда священник, лишь глянув, прогнал,
Словно двух грешниц, отпетых злодеек.
Только молиться он нам предлагал.
Этот ответ огорошил нас сильно.
Мать на себя приняла весь удар:
Дескать, грешила по жизни обильно,
И неприятие, как гонорар.
Как-то забылся тот случай скандальный.
Вспомнился позже. Пока же судьбой
Ромку сыночка порою купальной
Лично в деревню везла на убой.
Отпуск короткий, всего на неделю.
Прочь от бездушного карцера стен!
Пусть зазвучат соловьиные трели,
Солнце и воздух очистят от скверн!
В реку нырнуть и попариться в бане.
С сыном по ягоды. Рано грибам.
И по росе пробежать утром ранним.
Снова пройтись по заветным местам.
В общем, как миг, пролетела неделя.
Ромка в восторге. Довольна и мать –
Внука увидела. Сделано дело.
И подошла нам пора уезжать.
Сын вдруг забился: «Давай, я останусь!»
Мать подключилась: «Езжай ты сама…»
Как сговорились – заметила странность,
Но побороть их была не вольна.
Все аргументы разбились об стену.
Я им про техникум – мне про грибы.
Если б тогда понимала я цену…
Правду твердят – не уйти от судьбы.
Начало: http://www.stihi.ru/2019/12/23/5765
Предыдущая глава: http://www.stihi.ru/2019/12/26/3352
Продолжение: http://www.stihi.ru/2019/12/26/7063