Под мягкой пеленой безмолвного тумана
Ни скалы не видны, ни пляж; но в бухте рано
Проснулись корабли; вот солнца тусклый лал
Из бездны вынырнул и океан устлал
Покровом огневым; свет розовый и нежный
Волнами побежал над дюною прибрежной,
И пламенем взялись оконца всех домов,
А деревца-юнцы по осыпям холмов
Зелёною листвой беспечно заиграли,
И жадно небеса блеск утренний вобрали.
Но вот издалека до слуха долетел
Глас праведных трудов, шум человечьих дел.
Для сушки неводы на колышки воздеты.
Стук ношеных сабо похож на кастаньеты.
Трепещет серебро на дне больших корзин,
И солнце льёт тепло поверх моряцких спин.
В расщелине скалы поёт старик при деле:
Он лечит свой баркас, бьёт конопатку в щели.
По гребню вдоль холма, верша дневной обход,
Степенно, не спеша таможенник бредёт.
Взойдя на полубак, седой рыбак умелый
На гике закрепил латинский парус белый,
И, влажную ладонь подняв над головой,
У Бога попросил дать бриз береговой.
MARINE
Sous les molles paleurs qui voilaient en silence
La falaise, la mer et le sable, dans l’anse
Les embarcations se reveillaient deja.
Du gouffre oriental le soleil emergea
Et couvrit l’Ocean d’une nappe embrasee.
La dune au loin sourit, ondoyante et rosee.
On voyait des eclairs aux vitres des maisons.
Au sommet des coteaux les jeunes frondaisons
Commencaient a verdir dans la clarte premiere,
Et le ciel aspirait largement la lumiere.
Il se fit dans l’espace une vague rumeur
Ou le travail humain vint jeter sa clameur.
Les femmes en sabots descendent du village,
Les pecheurs font secher leurs filets sur la plage,
Et le soleil allume, au dos des mariniers,
Les spasmes des poissons dans l’osier des paniers.
Dans un creux de falaise ou voltige l’etoupe,
Un vieil homme calfate, en chantant, sa chaloupe,
Tandis que tout en haut, parmi les chardons blancs,
Cheminent deux douaniers, au pas, graves et lents.
Dans un bateau pecheur dont la voile latine,
Blanc triangle, reluit a travers la bruine,
Un vieux marin, debout sur le gaillard d’avant,
Tendant le bras au large, interroge le vent.