Rainer Maria Rilke
Ниже для сравнения перевод, который мне удалось найти в Интернете. Мой перевод
Так много ангелов в сиянье звёзд клубится,
Спешат, порою, сталкиваясь лбами,
Тебя познать, гоняясь за лучами.
Издалека пишу тебе, мне мнится,
Что, отворачиваясь, прячут лица
За складками одежд, как утварь в храме.
Лишь гостем был, сиял, как золотой,
Тебя, в то время, люди умоляли,
На мраморе молитвы высекали,
Молясь, тебя звездой - кометой ждали
С венцом лучей над гордой головой.
Ушло то время, ты пришёл домой
Стал тёмным рот, которым мы дышали,
А руки чёрным деревом - золой.
Сергей Владимирович Петров (псевд. Ярослав Азумлев; 25 марта [7 апреля] 1911, Казань — 31 октября 1988, Ленинград) — русский поэт, переводчик, прозаик.
Александра Петрова, вдова поэта, вспоминает о нем: «Петров в отношениях с режимом был (...) чрезвычайным везунчиком, отделался сущими пустяками: в общей сложности три года тюрьмы да двадцать лет сибирской ссылки, которая пошла ему только на пользу, излечив от юношеского туберкулеза». И ниже: «Переводами он занимался опять-таки не по советской схеме: «крупный поэт, которого не печатают, вынужден для прокормления заниматься переводами». На его гонорары не прокормился бы и котенок, а переводил он так же, как и свое писал: для себя и Бога. В стол. Он знал двенадцать языков, любил и переводил многих» (это из предисловия А. Петровой к посмертно изданным переводам Петрова из Карла Михаэля Бельмана). Уточню: на двенадцати языках Петров только стихи писал, языков он знал вдвое больше. Имя Петрова… нет, не возвратилось: оно пришло к нашему читателю из небытия.
Перевод С. Петрова:
О, сколько ангелов — любого чину,
взыскуя света, по пространству мчатся
челом к Тебе о звезды достучаться!
А мне, как я воображу картину,
все кажется, что, обративши спину,
они Твоей же мантии страшатся.
Ты долго позлащенный был чужак.
Лишь раз, когда, к Тебе вздымая лица,
стал мрамор в пору давнюю молиться,
царем комет изволил Ты явиться,
и Свет сиял с чела, как Божий зрак,
на краткий срок. И снова стало так,
что словно уголь у Тебя десница,
а рот, дышавший мной, — огромный мрак.
So viele Engel suchen dich im Lichte
und stossen mit den Stirnen nach den Sternen
und wollen dich aus jedem Glanze lernen.
Mir aber ist, sooft ich von dir dichte,
dass sie mit abgewendetem Gesichte
von deines Mantels Falten sich entfernen.
Denn du warst selber nur ein Gast des Golds.
Nur einer Zeit zuliebe, die dich flehte
in ihre klaren marmornen Gebete,
erschienst du wie der K;nig der Komete,
auf deiner Stirne Strahlenstroeme stolz.
Du kehrtest heim, da jene Zeit zerschmolz.
Ganz dunkel ist dein Mund, von dem ich wehte,
und deine Haende sind von Ebenholz.