Первый раз он приехал семь лет назад.Поселился безропотно в моём Домике в деревне,как я привык называть старенький пятистенок в семи минутах ходьбы от городской квартиры в предместьи. Вместе садили картошку на участке,вместе столовались,допоздна "гоняли чаи".И разговаривали. Не скучно было.Не прибегая к помощи книг,атласов и карт умозрительно рассуждали о сакральной географии и Страны и Планеты.
К тому времени он сумел потоптать Памир,пространства в узле Трёх Туркестанов,поклониться Реликварию Святой Земли.
Вторично погостил неделю через пару лет.Это было летом. Домочадцы мои были в отсутствии.После дневных бытовых и служебных занятий мы до раннего рассвета и до восторженной одури смотрели по видику фильмы Воробьёвского о горе Афон. Комментарии гостя были интересны и кстати. Он там побывал и с Воробьёвским пересекался.
Привёз диск с кинолентой о малоизвестном уральском Землепроходце,идейным вдохновителем и сценаристом коего фильма был.
За это время поскитался по Северному Уралу,по Якутии и Приморью.
Третий его приезд мало запомнился.Что-то постоянно мешало и отвлекало в сторону обыденных сует.
Прощание было скоропалительным.
И вот,- новая на сей раз -зимняя встреча. Пристальнее заметил старение лица и походки,сам ощутил большую весомость подаренного Конюховым рюкзака,почувствовал какую-то обидную его безпризорность.
Сидели,обедали,ужинали,полемизировали. О многом,о разном.
Подарил свою новую книгу - "Историю русского золота".Пришлось низко покланяться современным золотопромышленникам.
Рассказывал о Белоруссии, о Радзивиллах, о замках и церквях, о тайне статуй 12 Апостолов...
Я отвёз его по Серовскому тракту до мотеля Ермак. Погода странно менялась;- то снег,то солнце, то дождь.
Длинная жилистая,немного изломанная скитальческою Судьбой, его фигура в набухшем Ненастьем Пространстве казалась хрупкою нелепостью.Подвязанная по-китайски жидкая бородка под ветром почти звенела как проволока.
Его ждало Верхотурье.Он остался в напряжённом ожидании автостопа.
Я гнал обратно.В машине было тепло,что-то звучало музыкальное.Мне было упоительно грустно, умозрительно круто втягивало в воронку Воспоминаний о прожитых собственных Маршрутах...
Милостивый Читатель,помяни в молитве своей этого Странника, -Иоанн Горненский его пока зовут
