27 в субботу было ярко и снежно-тало. Ещё скрюченные в зимнем анабиозе, оживились чуть-чуть уличные краски, набухли и посвежели.
Но заметил это мельком. И на ходу.
Утром постоял в храме, любуясь как кадильный дым - снизу тяжеловато-пороховой, поднимаясь выше, становился разноцветно-тонким. Отражаясь в набухших солнцем витражах, сам становился живым текучим витражом.
Затем пришлось необходимо присутствовать на двух кряду прощаниях в траурном зале городского морга, коли случилось так, что враз ушли в Вечность родичи людей, мною знаемых, и - положение к этому обязывало.
После - три с половиною часа пробовал работать в художественной студии,-громко сказано,- просто - в классе. Но об этом поподробнее - потом.
Истопил печку в летнем домике. Что-то переставил с места на место. И день - кончился.
А сегодня всё состоялось в блёклых серых тонах. И погода - серая, и чувства сонливые, и встречные в авитаминозном состоянии, и мысли - бесплодные. И дорога - тоскливая.
200 вёрст на юг. Тусклая хвоя, голые вицы, чёрно-белые разводы полей и пролесков. Думы, думы...
Как-то ошеломительно, как озарение, вдруг вспомнилось,- что этой зимою я совсем не видел снегирей.
