***
Жизнь распалась...
Жизнь распалась на «до» и «после».
Я когда-то сидел тут в кресле…
Тишина задаёт вопрос мне…
Время – так себе адвокат…
Жизнь распалась на быль и небыль.
Мы не знаем, что будет, если…
С неба тянется луч, как стебель,
В окнах бледный рябит закат.
Ночь на цыпочках входит в город,
Горб горы окаймляют искры
Звёзд, и воском течёт за ворот
Горизонта – ушедший день.
Я забыл о себе вчерашнем,
Я сегодняшний – слишком близко,
Ламп ночных желтизной окрашен,
Скрыт за ширмой стен от людей.
Упиваюсь вином печали,
То смиряюсь, то жажду мести,
Крыльев призрачных за плечами
Ощутить уже не могу…
День за днём – как ходьба по кругу,
Сто шагов – а стою на месте…
И простить не умею другу –
Что давно бы простил врагу.
Кассандра
Я замечталась, глядя в зазеркалье,
О нереальном, иллюзорном мире
Средь в черный цвет окрасившихся лилий
Под легкой белой свадебной вуалью.
Там солнце спать уходит на востоке,
Левша, шутя, заметки пишет правой,
Прочтенье текста кажется забавой,
И за любезностью не видно подоплеки.
Там сигаретный дым рисует волны,
Вино в бокале пахнет базиликом,
И куртизанки в тоненьких туниках
Кидают взгляды томные притворно.
Не веря их восторженным признаньям,
Ты отвечал на холод поцелуев,
Под страстью сожаленье маскируя,
Что уж давно неверностью изранен.
Устав от ласки, пил безвкусный кофе,
Оставив щелку света в зазеркалье,
Пространство заполняя моей спальни
Фривольной мыслью модных философий.
А вслед за мыслью ты входил неслышно
И называл пленительной Наядой,
И облачал в красивые наряды,
И пах цветами ароматной вишни.
Дразня свободой, ты водил по краю,
Ни чувствам, ни словам моим не верил,
Держал глухими в зазеркалье двери,
Бесцеремонно в мир мой проникая.
А я томилась, ожидая сказки,
Пытаясь истину тебе вернуть и веру,
Но в женщине ты видишь лишь гетеру,
Не раз споткнувшись о порог опасный.
Я так устала бабочкой наивно
До боли биться о стекло литое
В надежде счастье яркое построить,
Но в отраженье мне пути не видно.
Я разобью на части зазеркалье,
Вновь окажусь в своем реальном мире,
Средь белоснежных шелковистых лилий
Под легкой черной траурной вуалью.
Мы живы
Мы живы! Не ищите среди мертвых.
Среди живых, но с порванной душой.
До оснований души наши стёрты,
Из них не всхлип идёт, а волчий вой.
Потери кружатся в сознании солдата,
Встают рядами в горькой тишине.
Мы мстим за вас! Ушедшие ребята.
Получит враг, потерь больше вдвойне.
Мы живы! С искореженной душою.
С сознанием потерянных навек.
Покрыты наши други, уж землёю.
Мы мстим за вас! За каждого. За всех!
Нас часто посещает «царство мёртвых».
Друзей там столько! Меньше на земле,
Живых. Нас напрочь душами истертых,
С холодным взглядом, в горюшко войне.
Ни слёз, ни всхлипа. Волки молча воют.
Большую жертву ждём, среди врагов.
По обе стороны двухсотым, ямы роют.
Кровь стынет, от наличия крестов.
Тут полумесяц рядышком воздвигнут.
И с ликом Будды тоже, есть солдат.
Погибших души, в небеса проникнут.
Мы русские! Нам нет пути назад!
Томилов АА
Что-то в городе, в воздухе, в текстах, местах и звонках. Что-то сдвинулось с точки — Остара, весенняя радость. На Никольской с утра говорят о крылатых волках, и крылатые волки невидимо шествуют рядом. Что-то щёлкнуло — пальцами, в сердце, в часах вековых, и пошло, и поехало мимо всего, что не держит. Мы своих узнаем не по скучному «кажется, вы», а по древнему чувству «я помню тебя без одежды». Мы своих узнаем по походке и блеску в глазах, мощным лапам, ступающим тише луча или звука, мы своих узнаем до того, как об этом сказать, потому что однажды уже находили друг друга.
На Никольской с утра говорят о крылатых волках, люди смотрят наверх, но вопросы всегда о погоде.
Мнётся официант, и бариста наш медлит пока, и огромные крылья кому-то мешают в проходе.
(с) Светлана Лаврентьева
Другие статьи в литературном дневнике:
