Теперь, перечитывая Шейкспира, и его "Отелло" к сему дню, открываю вдруг в себе замечательный смысл: мне почему-то вдруг представляется образ воплощённой иронии Паскаля с его извечным "чёрным и белым", - Шейкспировское "чёрное" меняется на "белое", и...Я вдруг вижу, - и теперь уже намеренно пытаюсь этак видеть, - что Отелло - белый человек, да, всё тот же генерал и тот же характер, но белый, абсолютно европейски-белый человек. Тогда, как Дездемона прямо на глазах становится чёрной мавританкой. - Я вижу сцену, события в канве драмы, потрясающий спектакль, и...этак ожидаю ныне того момента, когда герой впечатляюще произносит своё: "Молилась ли ты на ночь, Дездемона?" - Смятение чернокожей супруги, не правда ли?! - Сколь иначе в том воспринимаются и распознаются все, некогда Шейкспиром вложенные в тему смыслы, и психологически-нравственные, и социальные! Будь я режиссёром, я непременно бы поставил именно такого "Отелло".
Читаю сие в переводах Пастернака, увы, не имея под рукой оригинала, - что всегда и обычно предпочитаю в сравнении каким бы то ни было переводам, - и, однако, ни чуть не жалею о том, лишний, ещё один раз, причащаясь переводу действительно высокого майстера Поэта.
