В захудалой тиши, где оплаканы звуки,
Где пред сном ностальгию ножом не унять,
Вспомянулись мне мамины нежные руки,
Как когда-то в кроватке качали меня.
И так ласково, будто бы шелест березы,
Одиноко стоящей в закатном огне,
Чтобы на ночь забыл я про горькие слезы,
Мама тихо лила колыбельную мне.
Спи, сынок, в кроватке смело,
Да соседей не буди!
Ночью сходит мать на дело –
Вот тогда и погудим!
Разыгралась проказница-память во мраке,
И под месяц, зависший под облаком лет,
Затянули протяжно цепные собаки
Колыбельную мне – моим думкам в ответ.
Ах! Как хочется мне в тех словах искупаться,
Когда в праздничный вечер я свечи задул,
Мне маманя пропела в мои восемнадцать,
Что мы ночью с небес с ней достанем звезду.
Спи, как взрослый, в полудреме,
Да на дело выходи!
В три часа чтоб был на стреме,
А не то все «залетим»!
Протекает вдоль берега быстрая речка,
А по рекам судьбы уплывают года…
Я себя укоряю в назойливый вечер
Что в полночном хмелю не проснулся тогда…
Не махать бы мне ей через берег на сплаве,
Да и ей – за решеткой не таять в окне…
Как, вдруг, с белой голубкой примчалась «малява»…
Ну, а в ней…
Ну, а в ней…
Колыбельная мне…
Ночью спать не вздумай!!! Слышишь?!?!
Все оплачено! Держи!
«Вертухай» уснет на вышке,
Да на волю побежим!
29.04.09