Ладонь твоя росой окроплена,
Раскрылся пальцев розовый бутон.
В глазах покой. Луг светом испещрён.
То пенится, то спит небес волна.
Отсюда нам поляна вся видна,
Калужниц жёлтых светел отворот,
Купырь к стене боярышника льнёт.
И, как в часах песочных, тишь плотна.
Играет стрекоза на листьях трав,
Лазурной нитью с облака упав,
Откуда к нам слетел крылатый час.
Мы этого певца к сердцам прижмём,
Негромкого, любовным языком
Друг в друге обессмертившего нас.
Sonnet XIX.
Silent Noon
Your hands lie open in the long fresh grass, –
The finger-points look through like rosy blooms:
Your eyes smile peace. The pasture gleams and glooms
‘Neath billowing skies that scatter and amass.
All round our nest, far as the eye can pass,
Are golden kingcup-fields with silver edge
Where the cow-parsley skirts the hawthorn-hedge.
‘Tis visible silence, still as the hour-glass.
Deep in the sun-searched growths the dragon-fly
Hangs like a blue thread loosened from the sky: –
So this wing’d hour is dropt to us from above.
Oh! clasp we to our hearts, for deathless dower,
This close-companioned inarticulate hour
When twofold silence was the song of love.