Как друга лик от марева теней,
Душой его рождённых, мнится нам
Ужасным, чуждым – но к его чертам
По памяти влечёт нас тем сильней;
Как образ милой, не погибнув с ней,
Приходит вновь, прекрасен и упрям,
Противясь преходящим блеклым дням,
Всей новой жизни свет его ясней –
Так Жизнь, твоей души любовь и друг,
Надёжною посланницей Весны
Нас воскрешает, радостью пьяня.
Была же мёртвой: тихий лес вокруг,
И белые цветы принесены
На красных крыльях зимнего огня.
Sonnet XCVI.
Life the Beloved
As thy friend's face, with shadow of soul o'erspread,
Somewhile unto thy sight perchance hath been
Ghastly and strange, yet never so is seen
In thought, but to all fortunate favours wed;
As thy love's death-bound features never dead
To memory's glass return, but contravene
Frail fugitive days, and alway keep, I ween,
Than all new life a livelier lovelihead: –
So Life herself, thy spirit's friend and love,
Even still as Spring's authentic harbinger
Glows with fresh hours for hope to glorify;
Though pale she lay when in the winter grove
Her funeral flowers were snow-flakes shed on her
And the red wings of frost-fire rent the sky.