Лея Гольдберг
Из книги « О цветении»
Плач Одиссея
В Аид Одиссей сошёл, устав от скитаний,
Увидеть своих друзей, мечом поражённых.
Их тени бесплотные он встречает у входа,
Тиранит память его крик их предсмертный…
Как пали герои!
Всадник с конём полегли на поле боя,
В чёрном потоке их кровь слилась едином
С жалобным голосом вдов, с бряцаньем меди,
С грохотом рухнувших стен, с сиротским плачем.
Г;ре несчастным очам, что смерть узрели,
Г;ре безмолвным устам, «воды!» просящим!..
Как пали герои!
Запахом тленья влеком кружит стервятник,
Между умерших живой – стократ одинок он.
В мрачном Аиде у вас прошу прощенья:
Лопнули брони и мы бежали, спасаясь.
Знаком позора на лбу моём – гибель друга,
Знаком позора на лбу каждый живой помечен.
Тиранит память мою крик ваш предсмертный…
Как пали герои!
1948
Перевод Адольфа Гомана, 2004г.
Хаим Гури
Одиссей
И, придя, он увидел не город родной –
Море, рыб, на медлительных волнах плавучие травы
И уставшее солнце у кромки небесного свода.
«Видно, вновь я ошибся дорогой», - устало решил Одиссей
И вернулся на тот перекрёсток, с которого посуху есть
Путь от ближнего города в город, откуда он родом.
Так, усталый, тоскуя, он брёл, как во сне.
Те, кого он встречал, говорили по-гречески странно:
Знать, угасли слова, что, как снедь, взял когда-то с собою в походы.
Те, кого он встречал, не дивились ему
И во след не смотрели внимательным взглядом.
Он подумал: «Быть может, я просто проспал все прошедшие годы?»
Жестом он задавал им вопросы. Пытались понять его,
Не приближаясь.
Алый свет фиолетовым стал у краёв небосвода.
Встали взрослые, кликнули разом детей, окруживших его,
Увели их с собой.
И один за другим загорелись в домах огоньки за оградой.
И покрылась росою его голова,
Ощутили касание ветра усталые губы.
В;ды, как Эвриклея-старуха, омыли избитые ноги ему,
Не заметили шрамов, стекли – как положено водам.
Перевод Адольфа Гомана, 2000г.,2007г.
Натан Ионатан
Если б песней печальною быть
Телемах :
Нет, не препятствуй певцу о печальном возврате данаев
Петь – с похвалою великою люди той песне внимают,
Всякий раз ею, как новою, душу свою восхищая.
Перевод В.Жуковского («Одиссея», песнь первая)
После лет, полных рокота волн, полных соли морской и приливов,
Одиссей возвратился домой.
Воды м;ря зима бороздит.
Без друзей: Диамед поражён, пал Аякс - храбрый сын Оилея, Возле берега спит Ельпенор.
Он один лишь богами забыт.
Вот Итака его. Он прижмёт своего Телемаха за шею,
И распухшей шершавой рукой станет гладить по мокрым щекам.
Будет плакать на лицах их дождь, на полях и в оливковых рощах,
На курганы ахейцев падёт и на слипшийся в комья их прах.
Здесь нелёгкая жизнь у людей, а на тихих полях Радаманта
Только лучшим лежать – без дождей, без туманов и без холодов.
Ровно веет там ветер морской, ни на миг никогда не кончаясь,
Много бурь предстоит нам пройти прежде, чем мы туда попадём.
Там на Адосе все без меня, потому я сегодня печален.
Есть земля посредине морей - град Цирцеи и остров, на нём
Мы осыпали прахом курган Ельпенора, эллинов обычаю верны,
И весло мы воткнули в курган – для потомков то памяти знак.
Пенелопа, супруга моя, ты склонила свой слух к гулу моря.
Между телом голодным твоим и моим – память мёртвых и лет,
Невсикая в короне волос и Калипсо с печалью во взоре…
Распростёртое тело моё молча лижет морская волна.
Возвращенья печальная песнь.
На одном из данайских судов мы
Возвратимся на остров к себе без друзей, Пенелопа моя.
Сумрак, белый туман – не понять,
то ли вечер сейчас, то ли утро,
То ль над морем сгущается пар, то ли, может быть, это – конец.
Если б жить нам на влажных брегах, где ветра нескончаемо дуют,
Если б песней печальною быть, что под бурею море поёт,
И под рыхлым песком золотым на скалистых угрюмых утёсах
Иль под чёрным курганом золы спать, белея последним веслом!
1938
Перевод с иврита Адольфа Гомана, 2000г.,2007г.