Я видел лабораторных животных: собак с перевязанным горлом,
не оставивших жалостливую привычку
Лизать руку своему дьяволу; больных обезьян,
умирающих мышей, - всех, кого принесли в жертву человеческому любопытству,
Методичности и тщеславию; или в лучшем случае, надежде помочь безнадежным инвалидам жить долго и безнадежно.
Я видел, как в поле над каньоном Рио-Пьедрос мои друзья обрезали рога у коров.
(Покупатели сегодня этого требуют. Так много рогатых зверей ранят друг друга в переполненных грузовиках, везущих их на Голгофу).
Я наблюдал как два парня,
отличных наездника, гнали перепуганных коров в клетки, где их зажимали.
Билл Флодден, с длинными ножницами, похожими на те, которыми подрезают деревья,
крушил рога, и из голов фонтаном хлестала кровь. Эд Стайлс, знаток неприличных историй, добродушный человек, стоял рядом и прижигал квасцами фонтаны крови.
Эти крепко сбитые ребята знают жизнь, они трезво мыслят, редко чувствуют боль за пределами своей кожи; я же, чудак, брожу и переживаю за каждую поломанную ветку.
Белый известняк горы Пико-Бланко, голубое море. Серые кусты, люпин да полынь.
Неоткуда взяться жалости, кусты довольны, потому как утром шел дождь.
Здесь, в святилище, я стараюсь не думать о том, как миллионы умирают от голода в Китае. Не думаю о русских или немецких лагерях смерти, ни о других местах, которые заставляют землю светиться от жестокости. Не думаю о тираниях, которые делают тиранов подлыми, а жертвы презренными. Не думаю о возможных войнах, страдании во всем мире. Не хочу думать… о том, что в этом мире только ...
идиот или пьяница поёт весёлые песни.
* * *
Memoir