Глава 7. «Шельма Пьер и первые уроки колдовства».
Едва на горизонте показались первые деревянные строения, мы съехали к обочине, вышли из машин и осмотрели наши экипажи. Зрелище, конечно, было впечатляющее. Если сами джипы еще кое-где, ну, хотя бы в районе крыши, сохранили свой первозданно-белый цвет, то все их пассажиры, включая Вику, которая вроде и не участвовала в спасательных работах, превратились в красно-серо-черных идолов с ослепительными белоснежными улыбками. Нас можно было запросто демонстрировать на выставке боди-арта – заняли бы первое место! Ведь раскрашивать себя целиком, вместе с футболками, ботинками и джинсами, наверное, еще никто не догадался. Такими же симпатичными, на манер лисьей норы, вырытой в красноземе, были и салоны джипов.
- Ну, и что будем делать? – расстроено спросила единственная дама, пытаясь разглядеть себя в зеркале заднего вида.- Как-то неудобно в таком «макияже» к людям выходить…
- Есть предложение ликвидировать пару-тройку баллонов питьевой воды и хотя бы лица отмыть… Мы переоденемся во всё чистое, а одежду отстираем потом. Зато появимся в деревне как белые люди….
Чернокожий красавец Ричард, похоже, был расстроен не меньше Вики. К этому времени мы уже успели выяснить, что для нашего приятеля крайне важно выглядеть солидно и безупречно. Любой африканец, который его увидит, просто обязан был мгновенно почувствовать значимость персоны господина Ричарда Око и проникнуться почти священным благоговением. И тут такой конфуз! Поэтому Рич был готов пойти даже на преступление (а зряшный расход питьевой воды в здешних местах – преступление), но не ударить в грязь лицом.
- Разводите костёр и снимайте одежду, - засуетился Пьер. – Я покажу вам, как надо поступать в подобной ситуации.
Развести во влажных тропиках костер из совершенно мокрого валежника – задача совсем не простая. Забегая вперед, уточним, что до конца освоить эту процедуру нам удалось только лишь под конец африканских приключений. И это при богатейшем опыте путешествий в разные страны и климатические пояса, в том числе, и в экваториальные леса. Вероятно, каждый лес и каждая местность уникальны настолько, что говорить о некоем «обобщенном опыте» не приходится. У папуасов мы учились их премудростям, пигмеи нам подарили свои собственные секреты.
Тем не менее, минут через сорок костер весело полыхал. Правда, мы предпочли «не заметить», как наши проводники, по-партизански прячась в высокой траве, сбегали на окраину деревни и притащили оттуда штук пять довольно больших и сухих досок.
- Ставьте котелок и кипятите воду, - весело командовал Пьер, раскладывая нашу грязную одежду рядом с костром в виде большого креста, чередуя вещи и некрупные камни. – Сейчас вы будете выглядеть как именинники. Даже лучше. У вас есть мясо?
- Есть несколько банок тушенки. А зачем они тебе? – поинтересовалась Вика, в очередной раз сверяясь со своим списком.
- Это такой ритуал очищения. Лучше, конечно, свежее мясо… Ну, ладно. Давай сюда! И еще сорго … Или… Какую вы крупу покупали? И еще нужен самый большой нож…
Ричард, который без особого желания переводил вопросы Пьера, дал нам понять, что будет сам держать ритуал под контролем. Забрав у Виктории блокнот с записями провианта, он стал собственноручно помогать нашему провожатому колдовать у булькающего котелка.
Не желая мешать «волшебству», мы решили сходить на разведку. Но не в деревню, куда было бы правильно отправиться после гигиенических процедур, а в джунгли, простирающиеся буквально в двух шагах от джипов и которые мы, если не считать ночных вылазок, толком еще и не видели. Два охранника неохотно поднялись с земли, взвалили на плечи карабины и потрусили за нами.
Утренний лес оглушал тишиной. Иначе не скажешь. Стоило сделать буквально с десяток шагов от дороги и дать сомкнуться за спиной вековым деревьям-гигантам, как стало казаться, что мы вошли в огромный колокол. Треск веток под ногами просто раскалывал тишину, влажные кроссовки, трущиеся при ходьбе друг об друга и о коряги, скрипели и взвизгивали с децибелами циркулярки, даже собственное дыхание казалось таким же шумным, как звуковые спецэффекты в голливудских фильмах ужасов.
- Что за хрень? Мне одному кажется, или тут какое-то странное эхо?
«Эхо-хо-хо-хо….», - разнеслось по округе.
- Прикольно! – Миша рассмеялся, - Никогда подобного не слышал. Эх, надо было взять видеокамеру и попробовать записать этот звук.
- Я заметил, что мы спустились в котловину…, - Саша, который редко расставался с навигатором, опять уткнулся в прибор. – Может поэтому такое эхо. «Эхо-хо-хо-хо….»
Осмотревшись, мы решили подсобрать еще валежника, помня о том, как много мокрой одежды нам предстоит пересушить и о том, как быстро прогорят ворованные доски.
Лучшая пища для костра (это знают все туристы) – большие пни-коряги, которых в старом лесу всегда встречается предостаточно. Особенно на небольших полянах и холмиках. Они подсыхают на солнце, поэтому даже в дождливый период есть шанс разжечь их быстрее обычного валежника. К тому же, они смолисты, а значит, лучше горят.
Но пни, оказывается, облюбовали не только мы. Первым на подходящую метровую корягу, скрытую под одеялом палой листвы натолкнулся Алексей. Он разгреб многослойный и разноцветный ворох листьев и тут же увидел, что прямо ему в лицо выпуклыми глаза¬ми уставилась огромная, с человеческую голову светло-коричневая жаба. Это был, без сомнения Голиаф. Большущий жабий мешок из складок кожи под грязно-красным горлом так и раздуло от возмущения. Это что еще за бесцеремонность? Какого лешего непрошенный гость разломал крышу ее избушки?
Леша вздохнул и сгреб листву обратно. Эх, мы так долго мечтали встретить в Африке Голиафа, а теперь, словно назло, не взяли с собой фотоаппараты. Кстати, эта гигантская лягушка стала известна ученым только в начале нашего столетия, когда ее обнаружили на побережье Гвинейского залива. Стремнины и водопады рек и ручьев, протекающих по густым лесам Камеруна, ЦАРа и Экваториальной Гвинеи,— излюбленные места обитания Голиафа. В основном, Голиаф живет в непосредственной близости от воды, прыгая туда при малейшей опасности. Вот так как сейчас, довольно далеко от водной поверхности, Голиаф обнаруживается только во время «дремы», хорошенько подкрепившись.
Питается Голиаф в основном насекомыми и пауками, поедает мелких лягушек, рачков, червей и другую живность, схватывая ее быстрыми движениями головы или совершая резкие прыжки. Как и другие лягушки, голиаф захватывает добычу языком и челюстями, слегка сдавливает ее и проглатывает целиком.
Взрослые голиафы очень осторожны и пугливы, подобраться к ним трудно, они обладают хорошим зрением и быстро замечают все, что передвигается вокруг на расстоянии 40—50 м и более.
Внешне голиаф очень похож на нашу обыкновенную озерную лягушку. Если вы мысленно увеличите ее в три, три с половиной раза, то как раз и «получится» голиаф, весящий добрых два килограмма. Прыгающий гусь, не иначе…
Михаил прошел чуть дальше и вместе с охранником попытался вывернуть из земли почти метровый пень, завалившийся на бок, и чьи паучьи корни, вывернутые наружу, походили на небольшую беседку. Но стоило чуть разворошить пожухлые корневища, как из-под естественного навеса выскочила крупная лесная мышь, бросив на произвол судьбы с десяток голых, с прозрачной розовой кожей мышат. Они жалобно попискивали, рассчитывая на мамину помощь. Увы, и этот пень оказался чьим-то родовым поместьем.
Словно решив доказать, что Бог любит троицу, джунгли подбросили нам еще один сюрприз. Еще один пень, обнаруженный неподалёку оказался муравейником, и потревоженные нами муравьи в спешном порядке стали пе¬репрятывать яичную кладку…
Конечно же, и это общежитие мы не тронули.
- Люди! Ау! – раздалось откуда-то из-за кустов.
Мы поспешили на Викин голос и увидели нашу подругу на берегу небольшого, но стремительного ручейка, весело текущего по каменистой тропке. Так вот почему Леша нашел Голиафа: тут был ручей!
Вика уже вовсю плескалась, щедрыми горстями выливая на себя прозрачную воду, и была абсолютно счастлива. Кстати, надо сказать, что первое время мы совсем не боялись таких вот прозрачных ручьев. Воду из них не пили, конечно, но умываться и даже купаться не опасались. Это уже потом, примерно через три дня пути, Ричард объяснит нам, что в Африке прозрачность воды совсем не показатель ее безопасности для здоровья. И что «замечательное» смертельное заболевание – шистоматоз – чаще всего получают именно в такой прозрачной воде, а не в болотах, которые и так обходят стороной. Но в этот раз Викин ручей нас очень обрадовал. Не раздумывая долго, мы искупались, отмыли от глины и грязи ботинки, с удовольствием «перекурили» на берегу своё возвращение в мир чистых людей и решили вернуться к нашим джипам. По идее, за час «колдовство» должно было уже закончиться, а одежда оказаться чистой и сухой. Верилось в это слабо. Но как знать? Говорят, что волшебство здесь случается на каждом шагу.
На подходе к костровищу, примерно шагов за двадцать, наши ноздри непроизвольно затрепетали, уловив возбуждающий аромат чего-то необычайно вкусного.
Место костра было завалено крупными камнями, на которых пеклись свертки нашей скомканной одежды. Рядом возвышался еще один холмик из зеленых пальмовых листьев. Вот из-под него-то и просачивались удивительные ароматы.
- Кажется, я знаю, что, по мнению Пьера, означает слово «ритуал» - абсолютно серьезно произнес Алексей, показав нам пальцем на кучу пустых банок из-под тушенки, зеленого горошка, сладкой кукурузы, консервированных томатов и прочих наших стратегических запасов. – Миш, ты, кажется, говорил, что голодными не останемся? У меня такой уверенности уже нет. Смотри, наш Пьеро сгоношил свое зелье из… раз-два..три…, из шести банок тушенки, не считая других консервов.
Самого колдуна, впрочем, как и Ричарда на месте не оказалось. Сладкую парочку мы легко вычислили по звуку льющейся воды, а заглянув за дальний джип там их и обнаружили. Они стояли совершенно голые, щедро поливая себя из больших пятилитровых бутылок. Лица у них, застуканных на горячем, были такие растерянные, что мы от души чуть не расхохотались.
- О! Великий дух Дава меня услышал! – картинно закатил глаза Пьер, прикрывая причинное место пластиковой бутылкой. – Мои друзья уже абсолютно чистые и красивые.
У Ричарда даже уши покраснели, пока он нам это переводил.
- Ага! Передавай своему Даве огромный привет, – Миша старался из последних сил сохранять серьезное лицо. – Он нас здорово выручил. А вы что? Чем провинились? Духи не пожелали вас очистить, и теперь вам приходится мыться «Аква-минерале»? Кстати, мы только что проходили возле костра и как-то не заметили чистой одежды…
- Мой господин! – Пьер и не думал раскаиваться, - Волшебный ритуал еще не закончен. Мы сейчас подойдем к костру, и вы все увидите сами…
Чтобы не смущать Рича, к которому мы испытывали искреннюю симпатию, мы вернулись на полянку с костровищем, где Вика, совершенно правильно идентифицировав запахи «зелья», уже доставала из пакета пластиковые тарелки и ложки.
- Миш, как думаешь, Пьер нас действительно за идиотов держит? – Алексей привык к тому, что в тех краях, куда мы обычно забирались (то есть в полной глухомани) местные жители были более приветливы, честны и открыты.
- Вероятно, годы, прожитые под французами, научили местных изворотливости. И хотя Пьер в силу возраста ничего о тех временах знать и помнить не может, он, по рассказам своих родителей, привык считать всех европейцев богатыми сумасбродами и деспотами, которых объегорить сам Бог велел. Или не Бог, а, как он его назвал, Дава?
- Он прав в одном, – Андрей присел на большую корягу и закурил, - О том, что нужно позавтракать мы бы без него и не вспомнили. Вот разве что термос с кофе у нас опустел бы.
- А что? Вчерашние запасы из кофейни еще остались? – Михаил сделал стойку, словно охотничий пойнтер, уловив в разговоре магическое слово «кофе».
- Только для фанатов этого напитка! Напёрстка два, не больше, - Петрович подмигнул приятелю.
Тем временем к нам подошли африканцы. Пьер поднял с горячих камней и придирчиво осмотрел комок чьей-то одежды, спекшийся в монолитный каменный куль:
- Ан, дё, труа! – Пьер бросил ком на землю и несколько раз с силой стукнул по нему горячим булыжником.
Комья запекшейся глины и грязи отлетели от ткани, словно скорлупа от яйца, сваренного вкрутую. Свету явилась красная футболка Михаила.
- Кятр, кянз, сис…
Несколько молниеносных постукиваний напоследок, несколько активных встряхиваний и придирчивое удаление мельчайших комочков, въевшихся сильнее остальных.
- Вуаля! – Довольный Пьер протянул нам футболку, которая, конечно же, не выглядела безупречно чистой, но вполне могла сойти за таковую.
- Здесь в Африке, в деревнях особенно, если у хозяек нет мыла, а река находится далеко, так и стирают одежду. Особенно в период засухи, когда воду приходится экономить. Правда, я не знаю, где этому научился Пьер, ибо способ этот больше распространен в более засушливых регионах. Например, на севере моей страны.
Камерунец Ричард совсем не удивился увиденному, более того, он сам принялся активно помогать проводнику. Через тридцать минут мы, облачившись в сухую одежду, аппетитно попахивающую дымком, сидели у костра и весело завтракали. «Зелье», сваренное нашим колдуном, было вполне съедобным, даже вкусным, только чересчур жирным. И нам совсем не мешали наслаждаться вкусом мясной каши встречающиеся в ней дольки консервированных персиков и ананасов, которые вместе с горошком и кукурузой были туда зачем-то добавлены. Нужно сказать, что мы принципиально не захотели доставать из рюкзаков чистые вещи, решив, что надо как-то отблагодарить Пьера за его старания, поэтому щеголяли в «отбивных» штанах и футболках. Пьер был очень доволен.
Наконец наступила торжественная минута въезда в деревню. Почему мы говорим «торжественная»? Ну как же? Каждый из нас понимал, что это наша последняя встреча с цивилизацией нынешнего века. Дальше начинается непроходимая территория заповедного мира, где совершенно ненужными окажутся многие привычные вещи (такие как мобильные телефоны, зарядные устройства, ноутбуки и т.д.), без которых мы уже не представляем собственную жизнь. Унести в рюкзаках, даже при помощи двух-трех портеров, которых мы возьмем в деревне, можно будет только то, без чего просто невозможно обойтись долгие четырнадцать дней. А это – медикаменты, запасы провианта, съемочная аппаратура и аккумуляторы для нее (самое тяжелое, пожалуй) и, конечно же, подарки для пигмеев. Мы придем к ним незваными гостями и потому, надеемся, подарки смогут как-то подсластить внезапность нашего вторжения. Хотя, если честно, нам бы хотелось взять с собой в лес значительно больше всяких полезных вещей для самых маленьких жителей Земли. Той же соли, или спичек, или риса, или сахара… Но, во-первых, Ричард объяснил нам, что большие запасы еды могут привлечь своим запахом всевозможную живность – от обезьян до муравьев. Во-вторых, в период дождей сахар и соль быстро впитают в себя влагу и, следовательно, испортятся. Ну а в-третьих, даже если мы всё тщательно упакуем в десяток гермопакетов и предотвратим порчу продуктов, пигмеи такой избыток деликатесов посчитают достойным поводом для того, чтобы вступить в войну с соседними племенами за звание «самого главного в джунглях». Ведь у них и по сей день считается «главным» самое зажиточное племя. А что такое соль и как выглядят спички, знают даже самые дикие племена. Ведь, так или иначе, пигмеи во время кочевания иногда подходят очень близко к небольшим деревням и поселкам и даже вступают в контакт с местными жителями, выменивая у них на диковинных зверей или те же слоновьи бивни то, что считают самым дефицитным – а именно, топоры, ножи, соль и спички.
Загрузив, как попало, вещи в джипы, мы отправили Пьера в деревню с машинами, а сами решили пройтись пешком. Мы даже не подозревали, какой удивительный сюрприз нам приготовила наша последняя, так сказать, встреча с этим маленьким осколком цивилизации….
Нам предстояло провести незабываемый день в удивительном мире мэтра Сиприануса … День, который стоил десятка самых сложных и трудных экспедиций… День, который все мы помним так, словно случился он только вчера…
Продолжение: http://www.stihi.ru/2011/10/01/2068