Озарение раскололо мою голову пополам.
Я открыл записи на чистой странице.
Волны литеров наполняли бумагу там, где еще недавно она была девственно чиста.
Убористый минускул покрывал причудливой чешуей лист за листом.
Рука из прошлого увлекала и вела меня сквозь повествование. Всё больше и больше открывались завесы моих догадок.
Монах отыскал ключи к истине, и уже был готов шагнуть за порог.
Собратья ворвались в келью и нарекли Валека еретиком.
Истинный христианин не имел права погружаться в знания о чуждых религиях, тем более использовать практики иноверцев.
Настоятель застал Валека в измененном духовном и физическом состоянии. Монахом были начитываемы секреты Зоар*, а упражнения достигли той стадии, когда тело, принимая неестественные формы для обычного глаза, становилось вместилищем других измерений. Душа же подготавливала свою оболочку для перехода в в них.
...не чувствуя боли, и не страшась стражей сознания, я шел сквозь скальный лабиринт к месту судилища, зная как обойти его.
Душа моя видела тени и демонов, они же не ведали, что пропускают странника мимо.
Голоса отвлекали стражей. Голоса же вели меня сквозь тайные ходы лабиринта.
Видел я и других странников, коих вели чудовища обязав взвешивать деяния, сделанные на протяжении жизни.
И страшились плененные, не зная, что перевесит на весах, и какое решение примет судящий.
Я же был уверен в своем пути.
Туманно было сознание, и огромный риск лежал – не столкнутся с встречаемыми душами и стражами.
Столкновение означало бы мое раскрытие.
При жизни прошедший сквозь врата обретал абсолютную гармонию, знания и возможности для совершенствования окружающего, своего мира…
Свет уже открылся мне, и не в силах сдерживать радость душа рванулась ему на встречу...
Не реагирующее тело монаха связали, и, сделав традиционные христианские приготовления, начали параллельный обряд экзорцизма.
Настоятель в полной уверенности, что Валеком овладел нечистый, не подозревая о последствиях, смешивал различные духовные параллели.
Далее Валек описывал, что на подходе к свету он столкнулся с невидимой преградой, голоса изменились, а душа почувствовала нестерпимую связь с телом и его неимоверными болями.
Проводившие же обряд ужаснулись от огромной силы позволившей еретику порвать в ярости путы.
Фиксирующий обряд, в своих записях, утверждал о монахе Валеке, как тот взметнулся к сводам кельи, и, не желая принимать очищение, стал метаться по воздуху с желанием скрыться от священной молитвы.
В ужасе монахи предприняли немедленное сожжение вселившегося беса, но не смогли выйти из пространства, случайно созданного параллелями.
Монастырь объяло пламя.
* * *
Я проснулся полным сил.
Позвонив в колокольчик, я с изумлением заметил, что вместо привычной горничной, прислуживать явилась девица Венеры.
«…чтобы не происходило…» - Вспомнил я слова сказанные Пафнутию.
Однако вслед за девицей вошел мой старый гувернер, и гора свалилась с плеч, когда я был оповещен, что все мои люди никуда не пропали, но штат расширен, и в него влились пятеро новых лиц.
Прислуга новая была из штата барышни, которую на днях я изволил поселить в квартирах надо мною.
Пафнутий распорядился, для равноправия между слугами, обязанности исполнять у двух господ по очереди , с чем барышня согласилась.
Доклад Пафнутий закончил тем, что после утреннего туалета, Венера изволит видеть барина за общим завтраком.
Стражи границ хоть и несли теперь функции прислуги, не сменили черные одеяния, из-за чего гостиная моя, во время приема завтраков, обедов и ужинов, должна была теперь приобрести завораживающий, готический колор.
Так же, как и в последний раз за ужином, сели мы с Венерой друг напротив друга. Несмотря на утренние часы, прислуга зажгла свечи, и прикрыла окна. Легкая бледность усматривалась в лице моей спутницы сегодня. Я позволил себе прямо любоваться тонкими чертами её лица.
Ни звуки флейты, ни приспущенные шторы, ни прекрасное вино, не завораживали меня так,
Как эта женщина – феникс, раскрывавшая мне тайны вселенской архитектуры.
При каждой встрече Венера представала мне другой. Не платья и не облик, постоянство отсутствовало в самой её сути. Что-то изнутри проскальзывало сквозь зелень глаз. Каждый раз другое, неуловимое, тянущее меня за собой.
Как и в прошлый раз, я не решался начать разговор, дабы не потревожить флер таинства.
И вновь Венера встала с наполненным бокалом. Легко ступая, подошла к моему месту за столом, жестом предложив поднять бокалы.
- За новое обличие! – с улыбкой произнесла она – Твое… и Моё!
*Книга Зоар (ивр. ;;; ;;;;;; — «сэфэр hа-зоhар», от ивр. ;;;;;, сияние) — это основная и самая известная книга из многовекового наследия каббалистической литературы. Каббалисты утверждают, что книга была написана рабби Шимоном Бар Йохаи (РаШБИ) во II веке н. э., но известность она получает лишь в XIII веке (поздняя датировка) благодаря сефардскому раввину Моше де Леону. Основное содержание книги Зоар — это комментарий к Торе (к её 5 книгам).
Книга представляет собой беседу трех ученых: Хизкии, Шимона и его сына Элиэзера, которые обсуждают «тёмные места» Писания. В Зоаре подчеркивается противопоставление устной Торы (Закона) Торе письменной.
Особое внимание они уделяют первым словам Библии: берешит (в начале). В начале Бог сотворил таинственное мерцающее светило. Неизвестный Бог стал Элохимом. Безвидная и пустая земля обозначены в Торе как тоху (хаос) и боху (бесформенность). Разделения и несогласия в мире предшествуют грехопадению, ибо связаны с отделением Богом воды и суши. Вместе с рыбами Бог творит и Левиафана.
При сотворении человека наряду с Элохим упоминается женское начало Шехина. Первой женой Адама названа Лилит, которая однако не стала ему помощницей. Затем была образована Ева. Четыре реки Эдема уподоблены чётырём сфирот: Хесед, Гвура, Нецах и Ход[2]
Змеем-искусителем (ивр. ;;;;, нахаш) был Самаэль, верхом на змее. Сыном Самаэля и Евы стал Каин, а женой Каина была демоница, которая наплодила множество демонов. Одна из дочерей Каина Неема соблазнила сынов Божьих Уззу и Азаеля[3], чем навлекла на Землю потоп.
Следущуя глава http://www.stihi.ru/2012/07/12/8104