Данная подборка стихов заняла третье место в первом специальном конкурсе.
Подробно итоги конкурса http://www.stihi.ru/2012/12/10/9053
Ознакомиться с конкурсными произведениями других авторов можно здесь: http://www.stihi.ru/avtor/uralpoet&book=75#75
Аркадий Брязгин
http://www.stihi.ru/avtor/arcady
Мне ничего не надо...
http://www.stihi.ru/2007/04/03-644
"...стреляться глупо".
М.К.Щ.
Мне ничего не надо.
Того, что есть,
на сегодня хватит.
Свет поутру в окошке,
семь нот в запасе,
чернил в избытке.
Музыка абсолютна.
Её невольник
за то и платит.
Дёшево это стоит.
Не всяк захочет
подобной пытки.
Можно стоять на вахте,
бежать на месте,
дымить на рейде.
Можно пробиться в люди,
служить народу -
итог известен.
Можно всю жизнь копаться
или на грядке, или во Фрейде.
Можно, всё то что можно,
а что не можно -
торг неуместен.
Вот потому нет дела
до притяженья
душе нетленной.
Только махнуть крылами,
небесной тяге
своей внимая,
только бы растворяясь
в почти желанной,
пустой вселенной
снова услышать голос,
далёкий голос...
Других не знаю.
Укусеница чокое-3
http://www.stihi.ru/2004/07/21-1194
“Впору менять глаза”
М.К.Щ.
Она уступчива. На поддержанье мира
обычно шло не больше порции пломбира,
она съедала и сдавала рубежи…
Но в воскресенье я бессилен был, хоть тресни,
насквозь прошли весь зоопарк на Красной Пресне,
так нет…
”Укусеницу ” вынь да положи!
Я отвлекать её пытался.
На слона
смотрела с воодушевлением она,
и на царя зверей, и так на лабуду
(хорька, енота, попугая какаду,
каких-то ящерок),
на крокодила Гену,
что мирно спал у всех прохожих на виду.
Но чуть расслабился и…
Сладить с ней невмочь,
в сто раз упрямее, чем Твистерова дочь!
“Хочу уку-у-у-у-у- а-а-а-а!”,
не помогли ни два пломбира, ни слова.
Все жальче голос ее делался, все выше,
прижались уши у встревоженных мартышек,
защебетала мелкота: "Кто там? Что там?",
подводной лодкой лег на дно гиппопотам.
Всему виной был лёгкий гусеничный кокон,
каким-то ветром занесённый между окон,
а я, тогда ещё умеющий мечтать,
присочинил, как паутину вместе с пылью,
весной стряхнут с себя трепещущие крылья -
рождённый ползать, вновь родится, чтоб летать.
Ведь всё запомнила. Букашка, егоза!
(а я и речь её не отличал от зуда).
Забавно, что увидеть в гусенице чудо
доступно всем. Цена одна – менять глаза.
В день моего рождения
http://www.stihi.ru/2002/02/22-505
День будет недвижим, как лодка на мели.
Под вечер ты, устав выгуливать собаку,
и в третий раз смотреть, как затевают драку
два воробья над хлебной крошкою в пыли,
поднимешься домой. Нехитрый тот же скарб
и пианино. Ты коснёшься пальцем клавиш,
но передумаешь, закроешь крышку, вставишь
мою кассету в допотопный "Sharp".
И будем рядом мы - ты в кресле, я в колонке,
почти неслышен... чтобы мелко семеня,
не подошла к тебе нелепая болонка,
коротколапая, любившая меня.
Времена жизни
http://www.stihi.ru/2002/05/30-295
...если б снова в сарай я к телёнку сбежал
с коркой хлеба из дома,
я бы гладил его, он бы, лёжа, жевал
в уголке, где солома.
Он доел бы всю корку и шумно вздохнул,
и (голодный страдалец!)
к моей доле шершавые губы тянул,
ухватился за палец.
Он вчера только встал, сразу шею в наклон.
Два косых, хитрых глаза.
Мы бодались два раза. И вышло, что он
победил оба раза!
Лоб как мой, с бугорками, рогов не видать –
я потрогал руками...
Если я не смогу его перебодать,
то пожалуюсь маме.
***
Дантист-надомник Беня Мулер,
по местным меркам крупный шулер
жил без возвышенных затей,
имел супругу и детей,
одышку, тёщу, плешь, машину
и заводную бормашину,
плюс, вот, читатель, где основа,
имел соседа Иванова
(напрасно не блесни умом –
“имел” в значении прямом).
Сосед надомного дантиста
похож был в профиль на артиста.
Высокой тайной окружён,
он залетел к нам как-то сдуру,
бомонд местечка был сражён -
узнали, что он бросил жён
(двух сразу) и аспирантуру,
что ничего не видя кроме,
стал здесь инструктором в горкоме,
что тихо гас, свой крест влача…
Всё, словом, в пару дней открылось.
Естественно, жена врача
в беднягу по уши влюбилась.
Увы, страдалец Иванов
смотрелся стройно и плечисто,
и он, сюжет совсем не нов,
не замечал жены дантиста.
Весь за печатями семью
заглянет к ним проверить челюсть,
и только лишь, а не на целость
благополучную семью.
Но нас подобные детали
никак не интересовали.
Своих забот имелась масса.
Я - из всего седьмого класса
единственный владелец бутс,
счмтался крайним экстра-класса.
Шёл год борьбы за быт здоровый –
во все дворы футбол дворовый!
(О, этот год причины помнить есть.
У нас тогда финал украли,
мы поселковым проиграли
со счётом “восемнадцать – шесть”!).
Вдобавок тем же смутным летом
я ощутил себя поэтом,
и поэтическое слово
в момент дошло до Иванова:
“Иван Иваныч Иванов –
большая .опа без штанов!
На радость нашему народу
такую вывели породу”.
И далее о селекционерах -
что думают низы о высших сферах.
Представим, граждане, эпоху и замрём.
Он был тогда уже вторым секретарём,
и…
как меня мой отчим не убил?
Почти неделю сесть я даже не пытался,
но сколько сердобольный ни старался,
талант (факт налицо!) не загубил.
А Иванов призвал меня и допросил.
Сказал, что мой стишок не тянет и на тройку,
дал список книг…
Он и тогда, по слухам, пил,
а вовсе спился где-то в перестройку.
***
Всё в округе изъела
осенняя ржа.
Пёс к подъезду закрытому
жмётся дрожа.
Жёлтой краскою: "На ...
уедем отсюда"!
на сыром силикатном
торце гаража.
Ты не едешь,
ты лишь с незапамятных пор
в направленье платформы
идёшь через двор.
Здесь дальтоником нужно родиться –
им проще
всё, что видеть не можешь,
не видеть в упор.
Дурочка
http://www.stihi.ru/2001/02/16-252
Я видел – год ходил он сам не свой,
но чтобы так всё вышло… Колька, Колька!
Шептались, что накрыт был с головой,
что на себя не походил нисколько…
К нему пристала кличка Самурай -
желтушный с детства, волосы, как уголь.
Он по весне спать уходил в сарай,
до холодов свой не меняя угол.
У нас сараи воздвигались лишь
на перспективу – будущей скотине.
Под верстаком жила у Кольки мышь
в окне - паук в махровой паутине.
Какой-то тайной силою влеком,
он в октябре с последнего урока
ушёл и на крюке под потолком
окончил жизнь намного раньше срока.
Я был к нему допущен лишь в конце -
и, потрясённый, удивлялся всё же,
что мать его стояла на крыльце,
и, улыбаясь, кланялась прохожим.
Ещё слова застряли в голове,
что, мол, на Кольку нет у Бога царства,
что буйных лечат… только и в Москве
для тихих не придумали лекарства.
Пекинес
http://www.stihi.ru/2000/11/03-99
А. Была, как говорится, не была...
Но все таки, каков повеса!
Себе - амурные дела,
мне - пекинеса.
П.Опять куда-то еду...не уснуть
на новом месте. Дал бы я на шею
надеть ошейник! Может быть куснуть
слегка? Нет, погожу. Еще успею.
А.Не так уж страшен черт, как нам его малюют!
Ест все подряд. Но видно, что тоскует.
П.Что хорошо, так это наш режим:
Хотим бежим, хотим лежим.
Ну кормит, это да...ну гладит...
А.Полклумбы с пуза смыл. На лапках
еще полклумбы. Барствует на тапках.
Опять стащил носок. В одном до службы
мне не дойти. Пошли в Парк Дружбы
от Водного и на Речной Вокзал.
О жизни по дороге рассказал
ему. Не все, но для собаки хватит.
П.Вчера использовал меня заместо грелки.
Пришлось терпеть - едим с одной тарелки!
А.Смешной. Знакомился с соседскою болонкою,
принюхивался долго - дело тонкое.
А сам...гуляли в парке, отыскал обабок.
Решил отметиться и завалился набок!
П.Гражданка эта квохчет, как наседка.
Сплю нынче у порога. Нет, соседка,
что Мусей он зовет, мне много симпатичней!
А.Звонил Борис. Прошла неделя.
Ах, если б сука, в самом деле
щенок не так уж и...остынь, остынь.
П....а тот, второй, наверное, уснул.
Сегодня я его лизнул,
и он меня лиз...
Нет, у людей зовется это по-другому!
P.S.
Он загребал передней лапой полз под порог его свезти бы к эскулапу но я не смог я не сумел и крыть мне нечем он член семьи большой когда-то стих под
вечер часам к семи
в тот вечер я не взял поверьте и капли в рот а мог бы...
за подряд две смерти в последний год
Спи, моя девочка...
http://www.stihi.ru/2000/09/14-113
Спи моя девочка, видишь вон там на столбе
лампа зажглась, освещая соседние крыши.
Ослик не плачет, он дышит все тише и тише.
Он засыпает, спиною прижавшись к тебе.
Спи моя милая, хватит вам солнечных дней.
Вытри слезинку, я рядом присяду с тобою.
Славная девочка, будешь и ты с золотою
туфелькой, точно размером по ножке твоей.
Спи моя светлая, капелька, что из под век,
высохнет быстро, а утром никто не заметит.
Будет твой бал. Юный принц на балу тебя встретит.
Встретит и сердце свое потеряет навек.
Спи моя бедная, сколько их надобно лет,
чтобы вот так, точно я петь тебе, если нечем
даже шептать...натяни одеялко на плечи.
Сказочку поздно. Нет-нет, я не выключу свет.
Спи, моё солнышко, видишь, как ослик к тебе
крепко прижался и дышит так ровно и сладко,
будто нисколько ему не мешает помадка
после кормленья, прилипшая к нижней губе.