Национальный литературно-художественный проект
Галины Шелонниковой
"Гриф... и Странник..." в трёх книгах (2007, 2008. 2010):
http://www.stihi.ru//2012/05/01/2835
Книга первая
Вещая песня дрозда...
юношеству
посвящается
(рассказ-драма)
1
В соседнем дворе – похоронная процессия… Венки, пионы несут подростки… Думая о девушке, которая самовольно рассталась с юностью, мне невольно вспомнилась другая история.
2
«Отчего так тихо?» -- пульсировало сознание Лены. В полузабытьи она открыла глаза, увидела в заторможенном движении людей, кого -то наклонившегося над собой. «Отчего они такие белые?» -- медленно текла её мысль. Сколько времени Лена лежала в больнице – не знала. И никто с ней об этом не заговаривал. Она смутно, неосознанно возвращалась в мыслях к тому, что произошло… Переживая заново ужасное, она заходилась в очередном приступе… Тоска, безвыходная и всеобъемлющая, надолго всасывалась в неё, доводила до совершенного безучастия к действительности. Угнетающее состояние не оставляло её ни на минуту, сверлило в ней зудящими мыслями: «Для чего?.. Для кого?.. Смысла жизни нет… В смерти Эдика виновата только я… Почему я не отошла? .. Ведь Баринова предупреждала!..» Расплывчатые наползали воспоминания, обостряя и без того оголённое смертью любимого чувство… Память… Память… Она заработала отчётливее, неутомимо подсовывая одно воспоминание за другим…
3
За ночь ноябрьский снег облепил рябину, свесился беретом с каштанов, промятыми подушками навалился на кусты и травы в газонах, удержался колпаком на крыше «беседки», опушил «зонты» песочниц. «Образы создал, как художник», -- глядя в окно, отметила про себя Лена. Она не спеша завтракала, продолжая смотреть на медленно падающие снежные хлопья.
-- Чудо, --вслух сказала Лена и встала из - за стола. Крутившейся под ногами Мухе, рыжей собачонке, она бросила кусок колбасы, быстро убралась на кухне и забралась с ногами на диван в своей комнате. Закурила. Чуть подумав, она включила магнитофон, стоящий на журнальном столике. Послышался голос известной певицы: «… зачем ты куришь, девочка, зачем?.. Дым ядовит…» Лена усмехнулась: говорят, успокаивает… Настроение у неё, как она сама уверяла себя, было бы здоровское, если бы её не мучил вопрос: «Что сказать Эдику?»
В это холодное утро Лене совсем не хотелось идти в школу, хотя она понимала, что ей нужно «подтянуть» некоторые оценки. Но родители уже ушли , и она решала , что ничего страшного не случится, если она «заколет» денёк. Училась Лена в десятом классе и занималась хорошо: всего -то пять четвёрок. При желании она могла бы стать отличницей да, как большинство её сверстников, ленилась, но объяснения учителей слушала внимательно. Этого ей было достаточно и дома за уроки она почти не садилась. Лена считала, что «зубрить» предметы не обязательно, но «кайфовые» отметки надо иметь всегда. Тем не менее, пропускать уроки ей не в первой. Это – единственное, что могло бы ей испортить характеристику. «Физичка» с «математичкой» удивлялись, что на занятиях она, порой, не присутствует, но отвечает потом неплохо. В общем, Лена совершенно не волновалась о предстоящем разговоре с Маргаритой Николаевной. «Зуб выдерну… или к тётке больной съезжу…» -- придумывала она причины. После очередной выдумки она невольно улыбнулась. Кого надуть собралась?! Маргаритку?! Умора… Её на манной каше не проведёшь. Не зря мальчики утверждают, что Марго – разведчик опытный. Словом, Тортилла!.. Да не в этом дело. Изворачиваться перед Эдиком не хочется, но и признаться… Вдруг Муха, примостившаяся у её ног, тихо зарычала. Лена выключила магнитофон, прислушалась… За дверью явно происходило какое - то движение… Раздался звонок… Собачонка с оглушительным лаем сорвалась в коридор. Лена прикидывала, кто же заявился к ней в одиннадцать?.. Недоумевая, она открыла дверь и… опешила… Невысокий чернявенький паренёк напряжённо смотрел на неё. В его взгляде отразились и смущение, и радость, и неловкость. Но… какой знакомый взгляд?! Неужели… неужели на пороге стоит её прежний друг из старой школы?
-- Сашка?! – изумилась Лена.
-- Здравствуй.
Они обалдело уставились друг на друга. «Не подрос, жаль… Улыбается, а глаза грустные», -- пролетело в сознании Лены. «Такая красивая?!» -- только и успел оценить внешность Лены Саша, как та вцепилась ему в рукав и втащила его в квартиру.
-- Привет, Сашка! Давно тебя не видела.
-- Теперь каждый день будем встречаться.
Лена, сдерживая любопытство, предложила ему раздеться. От неё не ускользнуло то, что Сашка вешал на крючок своё пальто в таком положении, чтобы подкладка не выглядывала. Разговор они продолжали в комнате Лены. Также тихо зазвучал голос известной певицы: « … брось, сигарету, брось…»
-- Так почему мы будем чаще видеться? – вернулась Лена к интересовавшей её мысли. В душе она уже ругала Сашку за вторжение. Кто его просил? Видеться чаще? Как бы не так! Теперь у неё к нему ни-че-го-шеньки нет.
Саша не сразу ответил. Он убавил звук в магнитофоне, с какой-то сосредоточенностью потрепал за ухо собачонку, отчего та отскочила, взъерошил и без того свои непослушные вихры. Потом напряжённо выпрямился в кресле, словно получил замечание за сутулость.
-- Дело в том… -- он одёрнул на себе самовязку-без рукавку, будто хотел вытряхнуть из-под неё застрявшие слова… -- короче, бабушка моя умерла…
-- Ой!
-- … здесь, в твоём городе… тётка живёт. –Саша пожал плечами, что ещё добавить.
Лена выслушала ошеломлённо. Она знала про этого парня, как ей представлялось, всё. Ну, всё, до капелюшечки. С детства у него не было родителей, и он рос у стариков. Вскоре умер дед. И долгое время внук и бабушка жили под одной крышей… А теперь… Но он же говорит ещё о тётке?.. «Тётка не бабушка, не разбежится, -- с необъяснимым предубеждением к незнакомой женщине осадила себя Лена, -- тётка она и есть тётка!»
-- Я вижу у тебя спортивную сумку, а что из вещей есть ещё? – настойчиво спросила Лена.
-- В камере хранения на вокзале, -- кивнул Саша. – Тёти что-то дома нет.
-- А если тётя не скоро вернётся? – глянула лукаво Лена на него, но тут же укорила себя: увидела, что Саша растерялся. – Отдохнёшь с дороги, попьёшь чаю и марш на вокзал за вещами, -- бойко распорядилась Лена. – Вечером уломаю предков. Они у меня сознательные, передовики производства.
-- Родителей тревожить не нужно, а за чай спасибо, -- решительно воспротивился Саша, продолжая сидеть в кресле всё также неестественно прямо.
-- С дороги и без чая?! – удивилась Лена. Она тайно и не без любопытства наблюдала за Сашей, с жалостью для себя, отметив, что всё же, несмотря на проступающее в нём напряжение, он смотрелся угловатым, физически не окрепшим подростком. И что-то грустное, недоговорённое чувствовалось в нём. «А может, ошибаюсь?» -- не укрепилась в Лене мысль. И чтобы растормошить его неловкость, оживить его, снять с него, как ей казалось, надуманную ответственность не быть обязанным перед ней, она загадочно произнесла: -- Са-аш-а… -- тот невольно подался к ней, -- Са-аш, у меня для тебя сюрприз.
-- ?!
-- Только после чая, договорились, -- улыбнулась Лена. – Музыку погромче, -- уже на ходу, выходя из комнаты, сказала она.
Пока Лена крутилась на кухне, ворох мыслей возникал в ней. Всё- таки не верилось в то, что здесь находится Сашка. Мальчик, которым она увлекалась в седьмом классе. Поначалу для неё это представлялось нечто сродни милосердию. Леночка из-за жалости к сироте предложила ему свою дружбу, но тот… отверг. О, буря эмоций поднялась тогда в избалованной вниманием девочке. «Подумать только, -- возмущалась Лена через несколько дней перед подружками, -- он меня!.. в упор не видит?! Меня!!! Да что он собой представляет?.. От горшка – два вершка, лишь глаза серые на цыганском лице. А одет?.. пальтишечко обычное, брючки в стре-ло-чку… Да кто такие сейчас носит?! Обут – с ума сойти, умора… Жуткая умора!» Девочки же, обтянутые фирмой, согласно кивали взлохмаченными пепельными головками, притопывали ножками, также обутые фирмой подпольной, промежду прочим замечали: «В интернате, знаешь, сколько сирот?.. Всех не пережалеешь…» Но Леночку уже охватил, как она сама утверждала, азарт. Будешь дружить только со мной! Так думала она, так хотелось ей. Но сирота сторонился не одну её, он избегал поддерживать товарищеские отношения с другими одноклассниками. «Было кому нос воротить?» -- смеялись те ему в спину. Но Сашка носа не воротил, а испытывал естественную неловкость от своих стиранных-перестиранных рубашек и от брюк «в стрелочку», залатанных под гульфиком… Но однажды, когда на катке к Леночке, как она потом сама выразилась, примотались незнакомые дерзкие мальчики, Сашка, эта голая сирота, вступился за гордость седьмого «Б»… Один против троих… Зато те, кто буквально яркой девочке на пятки наступал, не сдвинулись и с места… «Успокойся, голова цела, а шишки… шишки пройдут, -- говорил Сашка капризной Леночке после того суматошного вечера. – И, пожалуйста, не жалей. Я… всё-таки… мужик, и к тому же я не одинок! У меня – бабушка! Замечательная бабушка…» -- «И… я!» -- кокетливо добавила Леночка. Но… Сашка тогда промолчал. Вообще, чуть позже он избегал говорить ей комплименты. Просто провожал её из школы домой, просто терпеливо объяснял непонятный для неё предмет. («Фу-у, противные, -- не раз говорила Леночка, -- и зачем на свет рождаются Энштейны?..») Просто учил играть её в шахматы, настольный теннис, просто незаметно для неё любовался её будто удивлённым носиком, ямочкой на щёчке, вечно вопрошающими зеленоватыми глазами: « … любишь?.. Почему тогда не целуешь?..» Он и не пытался никогда её целовать, болезненно ощущая материальное различие и не позволял себе переступать грань. Их ровные отношения продержались несколько месяцев… Теперь у Лены не вмещалось в сознание то, что Саша будет учиться с ней в одной школе… С ней и… с Эдиком?! «Странный сегодня день, -- думала Лена, доставая чашки из буфета, -- ни с того ни с чего уроки заколола… И Сашка с луны свалился…»
Уже разливая чай, она услышала радостное поскуливание Мухи в коридоре. «Эдик!!!» -- разом , радостно и испуганно, встрепенулась Лена. Но , ещё не уверенная в своём предположении, пожала в догадке плечами. Открыв дверь, она всё же растерялась:
-- Ты-ы?!
-- Ага, -- высокий юноша энергично прошёл в коридор, чмокнул девушку в щёку., быстро разделся. – В школе почему не была? Все перемены караулил, -- но, заметив растерянность Лены, с участием спросил: -- Что-то случилось?
-- Ничего… Я… я удивлена… Так рано зашёл. – Лена ещё не осознавала положения, втягивая в себя родной запах одеколона с каким-то непонятным названием, морозцем лишённого резкости. «Эдик… Эдик… какое счастье».
-- Отменили два урока, ЧП… -- увидев незнакомца, вышедшего из комнаты, Эдик удивлённо замолчал.
Оба смутились. Саша тут же напомнил Лене о том, что ему необходимо пойти на вокзал. Лена спохватилась и предусмотрительно предложила ребятам познакомиться, после чего убежала на кухню готовить бутерброды. «Как я сейчас выгляжу? Проскочила мимо зеркала… Сколько раз просила маман продумать трельяжик на кухню, --её мысли сбивались, -- может, прикид сделать получше, поприличнее… А сойдёт. Эдик всегда подчёркивал, что я эффективнее в спортивном костюме. Значит, в нём…» Сдержанный разговор из коридора отвлёк её. Ну, конечно, Эдик не может без своей ревности. Неужто его взволновал невзрачный Сашка? Приезжий тоже не «в своей тарелке». Очевидно, прежняя дружба не остыла в нём и сидит эдакой лимонной долькой в сердце. «Но причём здесь лимонная долька, -- уцепилась Лена за первое пришедшее сравнение, намазывая на булку масло. – Не помню, любил ли Сашка дольки или нет… Лимончики бы не помешали», -- улыбка озарила лицо Лены. Пожалуй, гостей звать можно. Она оправила на себе футболку, слегка вздыбила «полухимию», быстренько промассажировала лицо. Теперь, действительно, можно… Стоп, пару затяжек.
-- Ленка, не кури, -- раздался за её спиной голос Эдика, -- ты же обещала, -- он придвинул табуретки к столу и галантно поклонился юной хозяйке.
Всем троим казалось, что чаепитию не будет конца. Сначала чай пили молча, сосредоточенно дули на вялый парок от чашек. Незаметно приглядывались друг к другу. Саша заметив, что Эдик нет-нет да уставится на Лену, этично оставил внимание к девушке за Эдиком. Тот, оценив тонкость, просто предложил: ребята, ещё… чайку?.. Те весело закивали: лей побольше!.. Но лить побольше не позволяли маленькие чашки, и чаепитие пошло по третьему кругу. Тут-то всех прорвало. Один перебивал другого, что-то вспоминания своё. С ними, улавливая настроение, изредка повизгивала собачонка. Но возбуждённые друзья не обращали на неё никакого внимания. Тогда Муха дёрнула Лену за штанину и встала на задние лапы.
-- У-у, хитрушка, -- погрозила ей пальцем Лена и дала кусок рафинада. – Молодец, больше не приставай, -- незаметно от мальчиков она поправила волосы.
-- А ЧП в школе такое,-- посерьёзнел Эдик, -- десять шестиклассников задушили Валерку из моего класса.
Саша и Эдик умолкли. Словно не раздавался только что смех. Лена ещё не вникла в услышанное. Она переводила удивлённо-растерянный взгляд с одного на другого: нелепая новость. Нет, такого не может быть, не должно быть. Что-то Эдичка напутал. Может, даже пошутил. Впрочем, подобных глупостей он себе не позволял. Она недоверчиво смотрела на Эдика, который собирал в щепоть крошки из булки, но упавшая чёлка скрывала выражение лица. Когда же Лена глянула на Сашу, то в нём она уловила что-то… «Ну да, похоронил бабушку, оттого и страдает», -- подумалось ей. И всё же, где-то тонким чутьём, присущим женской психологии, она ощутила тягостное в Саше.
-- То есть… как это… з-задушили? – с запинкой произнёс Саша.
-- Налетели на переменке, устроили кучу-малу, задохнулся парень, -- не сразу ответил Эдик. – а причина… причина банальная. Валерка у кого-то из них в столовке выдул стакан компота.
--За стакан компота убить человека?! – вскинул высоко брови Саша, округляя и без того выразительные глаза. Он сосредоточенно стал размешивать сахар в чае.
-- А после, минут через пятнадцать по окончанию всей этой кутерьмы, -- продолжал Эдик, -- эти разбойники захлюпали в один голос, что вовсе не хотели смерти Валерки.
-- Нет Валеры… Но он… он такой слон… огромный, -- обескуражено произнесла Лена, разводя в стороны руками.
-- Он не огромный, -- тихо возразил Эдик, -- отёчный… больной парень… Что теперь с пацанами решат?
-- Чем жёстче, тем лучше для них, -- быстро отозвался Саша.
-- Но они… они – мелюзга… Что?.. Что они видели в жизни?.. Нельзя вот так: раз два и готово. – Лена разволновалась, подвернувшуюся под руку Муху усадила на колени и затеребила её.
-- Почему в них столько жестокости?! – напружинился Саша. – Откуда в этих ухоженных мальчиках мстительность…
-- Ты не прав, -- перебил его Эдик. – Это не жестокость, это – необдуманность своих действий. По-своему они правы, решили сами наказать того, кто отнял у них то, что принадлежало им.
-- Тогда можно оправдать каждое преступление, -- заволновался Саша. – Сегодня за двести грамм компота нет в живых человека, завтра кого-то отлупят на остановке только за то, что он кому-то в автобусе наступил на мозоль, послезавтра изнасилуют девчонку только за то, что она сопляку дорогу перешла. – Он взболтнул чай, но не допил, отодвинул от себя чашку.
-- Не заводитесь, старина, успокойся, -- миролюбиво произнёс Эдик, продолжая катать хлебный шарик, внимательно наблюдая за движением пальца. -- О чём мы сейчас спорим?!
Такое ежедневно, ежечасно, ежеминутно совершается?!
-- Но что-то?.. Что-то нужно делать против произвола?!
Лена вслушивалась в разговор, поражаясь, как ей казалось, близорукости обоих. О, чём, собственно, они взялись спорить? Драки, убийства, изнасилования?.. Ну и что?! Эдик прав: такое происходит каждый день, ночь, час, каждую минуту. Подумаешь, убили человека, одного или двух, когда район на район идёт выяснять отношения, вооружённые «ёжиками». Надо, мальчики, жить, не забивая голову чепухой. Если послушать: «МВД» сообщает…» или же, к примеру, «Комсомолка» напечатала о том, что в Хабаровске не раскрыта одна треть домашних краж… Чебурашки мои глупые, свалились сегодня с неба и размазываете кисель по тарелке… Перед вами такая красивая девочка Леночка, а вы уголовные дела разбираете. Адвокаты… Правда, что ли ослепли?.. Ах, мальчишки, ах… чебурашки!..
(продолжение следует)
Галина Шелонникова
1989
Примеч. авт. – первое издание рассказа "Вещая песня дрозда..." в книге прозы и стихотворений «Запоздалый портрет» (1993):http://www.stihi.ru/2013/01/27/5692
Книги находятся в ведущих библиотеках России, регистрация «РКП».