Ревью: http://www.stihi.ru/2013/07/15/4527
Если поэзия – «образ мира, в слове явленный», то стихотворения нынешнего ревью показали очень и очень отдаленные уголки Вселенной. Геометрия там явно неевклидова, логика парадоксальная, физика вывернута наизнанку. Удивительно, что сами буквы были при этом записаны привычным образом – слева направо. Хотя, кто знает: может быть, иные тексты правильно было бы читать наоборот. Тогда невинный «и повтор» у Регины Мариц обернётся надрывным «рот, вопи!», а «то шаром кати» у Анны Блантер окажется упрёком «И так мор, Ашот...» (тем более что в следующей строчке и обычным письмом стоит: «толпятся скелеты и призраки»). :)
Призыв приносить «самое рискованное» явно не пропал втуне.
Уже первое стихотворение, «Червонный лист» Насти Каменской http://www.stihi.ru/2013/07/12/1217 , ввело в некий иномир, где за оболочкой привычного (традиционные рифмы, ритм, интонации, синтаксис – всё это звучит хорошо, убаюкивающе гармонично) скрываются, казалось бы, немыслимые смычки смыслов. Что это: крайне индивидуальное восприятие действительности? Или развитие концепции, согласно которой любой предмет и любое понятие могут жить собственной жизнью и своевольно соотноситься друг с другом? Или постмодернисткая игра с доверчивым реципиентом, пытающемся найти смысл в пустых звуко-буквенных формах, обманчиво похожих на слова?
Доверчивый реципиент в моём лице даже поделился с автором сомнениями:
«...вполне может быть, что Вы написали (осознанно или нет) некую элегантную насмешку над читателем. Эдакую "обманку".
Тогда даже перекличка Вашего "ручей невыплаканных фраз" с пастернаковским "псалом плакучих русл припас", – законный элемент системы. Особенно если рядом стоит "Мне рано петь..." (ср. "Когда случилось петь Дездемоне...").»
Но автор предпочёл оставить читателя в недоумении. И поделом. «За что боролся, на то и напоролся». :)
По похожему сценарию могли бы развиваться мои встречи со стихотворениями Егора Мирного http://stihi.ru/2013/07/11/6923, Киры Леонидовой http://www.stihi.ru/2013/07/21/4197 + http://www.stihi.ru/2011/05/05/6394 и Виктора Фишкина http://stihi.ru/2013/07/21/4822 . Однако «неклассичность» семантики в них настолько нарочита, подчёркнута характерными повторами фонем и лексем, что сомнений в намерениях авторов у меня не возникло. Здесь идет прежде всего работа с языком, его избранными элементами и уровнями (включая и моменты понятийного ряда). Наблюдать эту работу мне интересно, сам написал в 2000-2001 годах «70 речевых упражнений». Но знаю, что по художественному воздействию подобные стихи обычно уступают лучшим образцам лирики «мейнстримовского» толка.
В особую главу (для меня) на ревью сложились стихотворения, условно говоря, «фольклорного звучания».
Мир народной культуры, народного искусства – «мир в себе». Иные обряды и обычаи обнаруживают подлинный «мир наизнанку»: наизнанку выворачивается не только одежда, но и поведенческие нормы, эстетические представления... Разумеется, пребывание человека в таком «вывернутом» мире ограничено – рамками праздника, ритуала и т.д. Но моменты «анормального» хорошо запоминаются и при «портретировании» народной культуры часто занимают важное место.
В стихотворениях на нашем ревью они тоже дали себя знать, хотя и несколько завуалировано.
В «Сайгаке» Регины Мариц http://www.stihi.ru/2012/12/28/229 сложно провести границу между человеком и природой. Человек и животное (сайгак) в стихотворении настолько слиты, что нельзя сказать, о чьём мясе на вертеле идёт речь, – воспринимаю это как отголосок ритуального поедания тотема в архаичных культурах. «Анормальные» с точки зрения привычного нам языка эпитеты «горловая река», «горловая звезда» тоже, думаю, можно связать с экстатическим «слиянием» человека с природой, космосом, чего в архаичных культурах, насколько мне известно, добивались и при помощи специальных практик.
Следы слияния человека и природы есть и в «Инессе» Александра Крупинина http://stihi.ru/2013/06/23/6636. Героиня – Феврония нового типа: в её мире есть место и Данте, и Шагалу, но... сколько ни корми нашу Февронию/Инессу высокой культурой, она всё равно уйдёт в лес. (Да простит мне Александр сей как бы шутливый комментарий). С точки зрения деда Голованя и тётки Марго её поведение, надо думать, – аномалия. Так и хочется сказать: «Дамы, не берите пример с Инессы, оставайтесь дома, смотрите телевизор и пишите стихи в интернете».
Однако у Инессы на нашем ревью неожиданно нашлась союзница – Нина Лёзер со стихотворением «В ту ночь» http://stihi.ru/2013/07/18/8413 . Нина прямо подстрекает лирическую героиню – нашу современницу:
«И вот он – праздник! Ночь сменяет день,
вид вышиванок в ней разнообразен,
загадочен. Бесшумно по воде
в венках плывут огни, манят и дразнят.
Проси, проси, как сотни лет назад,
зови на землю свет Луны и Марса.
Умой лицо росой, смягчит роса
твою улыбку и твоё шаманство.»
Будем надеяться, что шаманство и «ересь» ЛГ хотя бы в данном случае ограничится одной ночью. :)
***
Сказать обо всех стихотворениях в итоговом обзоре я явно не успею, увы (хотя желание есть – правда. Но времени нет – тоже правда... Вот ещё бы о замечательных апельсинах Михаила сказал, хотя он и спрятал их за юбкой Евленьи :)).
Надеюсь, авторы простят – всё-таки под стихотворениями я достаточно ясно обозначил своё мнение по каждому.
– Кроме одного, которое, кстати, мне понравилось больше других.
* * *
То, что чудеснее речи любой,
помнит, как бабочка [о] камень билась
[вместе – с хранимой под сором – водой] –
так и скажи, что она сохранилась
в тёплой смоле, как селенье в глуши,
будто летая, латает подбрюшье
божьему небу – в котором дрожит
белым хитином хранимо снаружи.
Но ничего не случается, что
может озвученным стать – переносным
смыслом. За контур – усни, инженер,
слесарь-сантехник бабочкам водным.
Чувствуешь [?] – что эта бабочка внутрь
смотрит, себя разбирая до страха –
словно из камня сбежала уснуть
в тминых пустотах своих – там, где влага
небо построила – не по себе
богу, что бабочке может присниться,
то, что чудеснее речи, и снег
в камне за ней продолжает кружиться.
Сибирский волк принёс очень зрелое стихотворение. И очень виртуозное.
ВИРТУОЗНОСТЬ – в технике: начиная от фоники до композиции в целом.
Зачин с подчёркнутым «о». «О» звучит в тексте сквозной микротемой – «о» восхищения («то, что чудеснее речи...»),
«о» окон в причудливый мир («где влага небо построила» и где даже богу не по себе...),
«о» потенциальной озвученности («что может озвученным стать – переносным смыслом»)...
А вслед за «о» – «ч», вторая звукотема стихотворения: «что», «чудеснее», «бабочка», «ничего не случается...» и проч. и проч.
Гласная и согласная, Инь и Янь, влага и камень, пение и смысл ... :)
И между ними – локальные созвучия: «летая, латает», «хитином хранимо», «в тёплой смоле, как селенье в глуши»...
Сказав «речь» в первой строке, автор кружит над речью, как бабочка над водой: «скажи», «озвученной», «переносным смыслом»... – но в итоге переносится «за контур» – в то, что «чудеснее речи»: «чувствуешь» (это словно антипод к «скажи»), «внутрь смотрит» (а не воспринимает дрожание снаружи), «может присниться»... В конце стихотворение, вернувшись к начальным образам, продолжает их как бы в другом измерении: круг не замкнулся, а оказался витком спирали.
Семантика стихотворения находит отражение в структуре: в синтаксисе, принципе рифмовки, даже графике.
Синтаксис сложен и «въедлив», будто и речь «внутрь смотрит, себя разбирая до страха» – может быть, из страха упустить что-то важное, оказаться недостаточно точной и чуткой...
Рифмы, как и образы, проделывают виток спирали:
от точных в первой строфе («любой/водой»), с включением глагольных («билась/сохранилась») –
через неточные во второй («глуши/дрожит», «подбрюшье/снаружи») –
до полного отстутствия в нечётных строчках третьей («что/инженер») –
с последующем возращением к неточным и, наконец, к точным глагольным в финале («присниться/кружиться»). При этом если первые глагольные рифмы стихотворения стояли в прошедшем времени, то последние – в инфинитиве, чисто грамматическим средствами перенося действие из определённого и завершённого в потенциальное («может присниться») и вечно становящееся («продолжает кружиться»).
На этом фоне – мелочь, но как характерно отражение смысла в графике: слова «переносный смысл» приходятся на межстрочный перенос, образуют, несут его. Так «само» получилось или автор сознательно вывернул наизнанку приём, в своё время использованный Пушкиным в «Домике в Коломне» (вспомним строчку про цезуру на второй стопе, где слово «цезура» эту самую цезуру – нарушает)? В любом случае, Сибирский Акела не промахнулся. ))
ЗРЕЛОСТЬ – в равновесии музыки и смысла, в мудрой интонации, в отстутствии эпатажа. В приятии жизни, в которой смерть – и конец (печальный, приносящий боль), и выход в новое измерение.
***
Какие еще стихотворения понравились как целое – из тех, что не назвал выше? Печальная парабола Елены Элентух http://www.stihi.ru/2013/06/25/4850 .
Сочная, живая речь Евленьи Виноградовой http://www.stihi.ru/2013/07/17/2868 .
Второе – более гармоничное, тонкое – из диптиха Маргариты Шмерлинг http://www.stihi.ru/2012/04/30/8571 .
Стильный портрет Багрицкого у Сан-Тораса http://www.stihi.ru/2013/01/23/4159 .
Во многих стихотворениях понравились куски, детали, отдельные находки. Об этом говорил по ходу ревью.
В заключение: спасибо авторам за доверие.
Удач, коллеги!