Никакого опыта в написании подобных рецензий у меня нет. Нет, боюсь, и широкого видения поэзии для ее интерпретации и объяснения. Именно этим я восхищался, когда имел счастье лицезреть способность мгновенно улавливать этимологию и происхождение стиха, аллегории, метафоры на семинарах Леонида Костюкова в полит.ру. Не меньшее удовольствие слушать споры Жени Никитина и Марка Шатуновского, их ориентацию на поэтической местности, встревая в диспут, когда дело касается поэтических переводов или тоски разделенного Кипра. Все, что я могу предложить читателям этого обзора – мое непрофессиональное интуитивное восприятие качества тех стихов, которые мне показались интересными.
Старт моего путешествия несколько насторожил. Поэтическая пустыня, казалось, продлится очень долго. Надежду на благополучный исход я в первый раз почувствовал, читая стих Алексея Крони Торопова.
Алексей Крони Торопов "сено и снег" http://www.stihi.ru/2009/12/25/2295
Как-то в детстве, играя, забрался с башкою в стог,
Когда рыл себе ход, обнаружил чистейший снег.
Снег сверкал белизной, хоть давно его вышел срок –
Был июнь на дворе, по годам же двадцатый век.
Я жевал этот снег, наслаждаясь вкусом зимы,
Я вдыхал запах сена – пыль щекотала нос.
Сено было когда-то травой, на которой играли мы,
Наблюдая за жизнью жуков и полётом ломких стрекоз.
Лето быстро кончалось, а с неба сыпался снег
На жуков и стрекоз, на траву, что собрали в стог.
Снег был сверху травы – это было понятно мне,
А теперь он внутри, хоть давно его срок истёк.
Ясное и пронзительное. Минусуем «башкою в стог» и «сверху травы», плюсуем ломких стрекоз и контрастный шлейф с временами года – получаем законченный целостный сигнал «свой». Любая граница открыта для стрекоз и жуков, созданных в лаборатории Алексея. Спасибо!
Дальше мой путь лежал мимо поэтических изваяний, многие из которых мне уже неоднократно встречались в разных интерпретациях и версиях. Неожиданно после нескольких миражей, возникло оазисное стихотворение Андрея Мартынова, написанное 25 марта 2013 года. В день независимости Греции. Я встал у этого чистого колодца на острове сокровищ и с удовольствием осушил всю предложенную чашу. Жаль, что Флинт не был греческим пророссийским пиратом XVIII века. Как бы нам пригодились сегодня его доблестные потомки.
Андрей Мартынов "Остров сокровищ капитана Флинта" http://www.stihi.ru/2013/03/25/6499
Дарби МакГроу, подай мне рому
Шхуна души моей тонет, любезнейший Дарби.
Боль, как таран, сокрушает шпангоуты рёбер.
Нынче за шкуру свою я и пенса не дал бы,
с дьяволом даже на пару - не взял этот роббер.
Тушка моя - и в пеньковом жабо не повисла,
в схватке не пала, наткнувшись на вражеский кортик -
чтобы в порту околеть без малейшего смысла.
Надо же было так образ геройский подпортить!
*
Док под стоянку мне высмотри с видом на море -
к шуму прибоя с рождения слух мой приучен.
Ну, а случится за мной вдруг последовать вскоре,
знай - и тебе там займу я местечко получше.
Шлюх призови. Тех, что в платьях. И этих - в сутанах.
Не поскупись. Пусть душевно над телом повоют.
Да выбирай не искусных, а часто не званных -
сердце ещё не пресытивших смертью чужою.
*
Путь обретёшь - да не будешь и здесь ты в убытке.
Бархатом пусть океан тебе выстелит тропки.
С мёртвого - что ты возьмёшь? а с живых, хоть по нитке -
вот и камзол для того, кто в желаньях не робкий.
Впрочем - дерюгой укрыты мы, мягким ли пледом,
то и другое однажды меняем на саван.
Может и был пилигримами мир наш разведан -
только не в том, что окажется трепетным самым.
*
Помнишь картинку - хитрец, на осле восседая,
манит его, перед носом висящей морковкой?
Так вот и мы, соблазнённые видами рая,
тащим поклажу, что жизнью прикинулась ловко.
Часто в тумане завидя вдруг контур похожий,
думаем - вот он, обещанный остров сокровищ.
Дух затаив, устремляемся ближе. И что же?
Груды монет золотых там находим всего лишь...
25 марта 2013
Вроде бы пиратское такое, почти детское. Любой демагог-профессионал превратит это стихотворение в пепел. Но если постоять рядом с Флинтом Андрея Мартынова чуть дольше, перебороть первую критическую волну, абстрагироваться от мрачных авторитетов и догм, возникает особое чувство детства. С тобой начинает говорить романтик-единомышленник, с которым мы неожиданно стали свидетелями некого театрального дивертисмента на тему романа Стивенсона.
После Флинта я с удовольствием проветрил мозги и сердце на корабле Анны Гердмар вместе с ее Улиссом. Внешне - очень школьное стихотворение. Кажется, что автор восхищается чем-то только что прочитанным. Ученическое счастье открытия слова в статике и ритме каким-то естественно-неестественным образом создает удивительное буржуазное ощущение гимназического дневника. Все написано уверенным красивым почерком юной красавицы. Многие фрагменты этого женского послания можно легко цитировать. Письмо Анны Гердмар могли бы читать офицеры эпохи благородных войн XIX века вечерами в казармах, пахнущих кожей и хлебом, или летчики Первой Мировой, соревнующиеся в первых воздушных боях над Смирной…
Анна Гердмар "Возвращение" (Ответь, Улисс, когда мы отплывём...) http://www.stihi.ru/2012/05/21/1131
Ответь, Улисс, когда мы отплывём
С конца земли, где догорает Троя,
Спрямляя петли моря кораблём,
Который будет заново построен,
Закрыв глаза всем статуям богов
От Семивратных Фив до дельты Нила...
Уже распахан чернозём небес,
И лемех циклопического плуга
Проводит завершающий надрез,
Дымясь и содрогаясь от натуги,
На млечной полосе ночных лугов,
Где звёзд извёстка в борозде застыла...
...Забудь часов литую чешую
И душный сноп полуденного света,
В иные времена в ином краю
На темени ржаном полей прогретых...
...Ломая очертанья берегов,
Нас выбросит из звёздного творила
Развязная назойливость звонка,
Застрявшего в пространстве заоконном.
В иных мирах уже прошли века,
Воздвиглись и упали вавилоны,
А здесь, в охвате меловых кругов
Томится солнце, расточая силу —
Слепую ярость медного быка —
На клинопись иголки патефонной,
Одушевляя пряжку ремешка
Твоих часов и пробку от флакона
Гранёного, в котором нет духов...
Ответь же мне, Улисс, что с нами было?
После долгого перехода из конца века девятнадцатого в середину века двадцатого встретилось мне очень скромное стихотворение, затерявшееся среди холодных валунов и бессмысленных растений. Очень живое, очень женское, очень трогательное. Я имею в виду Настю Каменскую и ее «Медсестричку». Во время Второй Мировой казармы (особенно в Сталинграде) пахли уже кровью и спиртом со страшной примесью солдатского одеколона. Письмо Насти Каменской читают другие воины…
Настя Каменская "Медсестричка" http://www.stihi.ru/2013/05/02/7341
Не за меня, не за других,
не за высокий берег Волги
ты уходил, не долюбив,
дорогой цвета гимнастерки
поизноситься, докричать
о недолистанном, о главном,
о том, что снится по ночам
люцерны запах полотняный;
чтобы еще в одном бою,
вгрызаясь в землю сапогами,
услышать, как благодарю
звезду, взошедшую над нами,
за то, что юных нас двоих
соединила хаотично,
за то, что ты среди живых
и медсестричка...
В конце путешествия я с некоторой тревогой прокатился на старом ожившем фуникулере, пережевывая порцию искренней ностальгии, но, совсем не понимая, для чего же на горизонте этой простой и абсолютно земной картинки появился столь уважаемый мной апостол Петр с нимбом…)
Братислава "Старая канатная дорога" http://www.stihi.ru/2013/07/18/682
Когда-нибудь (надеюсь, что не скоро)
Какой-то неслучайный человек
Запустит карусель фуникулёра,
И нас потянет бережно наверх...
Тоскливо скрипнут ржавые кабины,
Провисший трос надсадно загудит,
И ветер с моря, подгоняя в спину,
Солёным вздохом выйдет из груди.
И тополиной медленной метелью
Воспоминанья мимо заскользят -
Далёкий дом, лицо над колыбелью,
Знакомый силуэт, заросший сад...
И в тот момент, когда б уже казалось
Нам не покинуть вечное "вчера",
Вдали забрезжит то ли свод вокзала,
А то ли нимб апостола Петра.
В целом было весьма любопытно посмотреть этот лонг и выбрать стихи, которые совпадают с моим сегодняшним настроением. Не сомневаюсь, что в списке есть другие не менее ценные произведения, но я не хотел погружать себя в режим анализа, который, скорее всего, вызвал бы у Вас тоску и зевоту. В Москве пятый день дожди.