Вот так можно и в статую превратиться - Мансуров на Тэрхин-Цаган-Нур
Позади три лишним месяца дорог и новых мест, масса впечатлений и находок. От увиденного и прочувствованного устаешь поневоле со временем, а дорога подбрасывает все новые и новые приключения. Что с нами только не происходило за это время – и бури песчаные нас трепали неоднократно, и дожди с ветрами ураганными и молниями, превращающими ночь в день и плавящими песок между палатками. За это время мы порядком поизносились, а что уж говорить о нашем снаряжении, которое укрывало и сохраняло нас от непогоды. Рвались многократно веревки, палатки, тенты, рвалась одежда и обувь. Мы, что могли, восстанавливали, а что не могли восстановить, все равно везли с собой – как-никак подотчетное имущество.
Безусловно, что-то можно было выбросить без ущерба для дела, и для облегчения перегруженного камнями (особенно, ближе к концу экспедиции) транспорта, а потом, по возращении на базу, списать с чистым сердцем – ничто не вечно под луной. Все можно было бы, но наш номинальный начальник, носящий громкую фамилию Царева, даже отдаленно не соответствовал ей, боясь любой, даже самой малой ответственности. На деле, отряд возглавлял Вячеслав Иванович Коваленко, но негоже члену-корреспонденту отвлекаться от научных проблем на решение проблем хозяйственных – вот и назначил он на эту хлопотную должность свою бессловесную помощницу, которая и в институте работала под его началом, и просто боялась своего грозного начальника. Эта боязнь перенеслась у нее на всю жизнь и на нашу экспедицию в частности.
Вот так и возили мы с собой и веревки порванные, и палатки штопанные-перештопанные, и лампы паяльные с примусами, чиненные-перечиненные, и уже не подлежащие ремонту, и еще многое другое, что служило нам добросовестно на путях-дорогах экспедиционных, и честно отслужило свой срок. Вместе с многочисленным каменным материалом – основным итогом наших многодневных поисков привезли мы в конце экспедиции на нашу базу в Улан-Баторе и подлежащее списанию снаряжение. И пока мы, рядовые коллекторы, разбирали и упаковывали в деревянные ящики для отправки в Москву наш многочисленный каменный материал, Царева сдавала на склад для хранения до следующей экспедиции привезенное снаряжение.
Завхоз базы, Раиса Михайловна, ответственная за снаряжение ежегодных экспедиций, женщина строгих правил и строгого нрава, прекрасно сознавала свою значимость, и не давала спуска даже научным авторитетам, не говоря уже о таких формальных и бессловесных начальниках, как наша Галина. Прекрасно зная, что в Монголию все снаряжение приходится завозить из Союза, она была заинтересована в его долгом сроке службы. Более решительные начальники отрядов добивались от завхоза полного списания отслуживших свой срок вещей, но не Царева, у которой не было, ни подходящей настойчивости, ни ответственности. Вот так и получилось, что практически все привезенное снаряжение было принято и закреплено за ее отрядом на следующий год.
Эта последняя наша вылазка была вне программы уже завершившихся полевых работ. Наш верный ГАЗ-66 был отправлен на «зимние квартиры» в гараж, а наш водитель, Эдик Ковелидзе, и ваш покорный слуга присоединились к остаткам отряда Аркадия Горегляда – ему самому и его водителю Мансурову, и на их ГАЗ-66 выбрались порыбачить и кое-что попутно поискать напоследок (1). И даже эту научную часть нашей вылазки мы уже завершили (2), и теперь могли позволить себе отвести душу на рыбалке, на тех рыбных местах, где мы ненадолго летом останавливались на ночлег во время экспедиции.
Одним из таких мест было озеро Тэрхин-Цаган-Нур, которое мы прозвали щучьим озером. Почти три месяца назад мы проезжали мимо него и остановились на перекус и небольшой отдых. Пока наши поварихи готовили обед, Эдик и Мансуров вышли к озеру побросать блесну, и напали на такой клев, что за неполный час вытащили дюжины три великолепных щук. Нам даже пришлось немного задержаться с отъездом, чтобы разделать улов и засолить его в молочной сорокалитровой фляге.
Вот и сейчас с утра мы сняли наш небольшой (всего в одну палатку) лагерь и рванули на Тэрхин-Цаган-Нур. Спускаемся практически строго на юг и под Муреном натыкаемся на картофельное поле. Оказалось, что это подсобное хозяйство монгольских геологов, и нам перепал мешок молодой картошки и несколько кочанов капусты. Сегодня нам определенно везет, потому как набрали мы целый большой пробный мешок очень качественного мумиё. Набрали почти между делом, остановившись часа на полтора у невысоких гранитных скал. Но и налазились мы по скалам так, что ноги уже не держат, зато теперь мы с мумие. То, что я за все лето так и не нашел хороших «залежей» мумиё компенсировалось этой удачной находкой.
Потратив время на поиски мумие, мы старались и гнали до самой темноты, но не успели в этот день добраться до озера, и пришлось встать на ночлег в небольшом ущелье. Видно наш приезд не остался незамеченным, и с самого утра к лагерю началось настоящее паломничество аборигенов. Сначала прикатил на мотоцикле молодой монгол, долго ходил вокруг что-то высматривал, пока не вылез из палатки знаток языка и обычаев – Аркаша. Тут только и выяснилось, что монголу нужна капроновая веревка. Мы, конечно, поделились, и он укатил. Потом прискакал на лошади старик. Мы как раз щи доедали, и в ведерке на дне оставалась еще одна порция – налили ему. А за едой выяснилось, что нужен ему бензин. Ни много, ни мало – 200 литров. У нас как раз должно было остаться примерно столько же, но не было тары. Быстро сторговались, старик даже щи не доел – бегом к лошади, и ускакал за бочкой. Мы уже начали снимать лагерь, когда непонятно откуда набежала масса аборигенов – многие с детьми. Детишек мы тут же угостили хлебом с вареньем из ревеня, а вот взрослым надо было совсем другое. А надо было им все: веревка, бензин, брезент, часы, палатки и так далее, и тому подобное. И тогда Аркаша развернул в салоне нашего грузовика автомухлак (то бишь автолавку).
Вы помните, как сдала наше снаряжение Царева, и теперь на следующий год будет экспедиция со старым снаряжением. Аркаша в лучшем положении – все его снаряжение это имущество иркутской экспедиции, а там отношение к старому более нетерпимое – все более-менее пришедшее в негодность тут же списывается. Нет никакого смысла везти обратно через границу все, подлежащее списанию. И Аркаша с чистой совестью продает: брезент, плащ, рюкзак и тот бензин, что мы обещали старику, потому как его все нет и нет, а нам надо уже уезжать. Продается и еще что-то по мелочи, что уже не пригодится нам в последние три-четыре дня. А потом мы быстро сворачиваемся и уезжаем, поскольку на горизонте появляется новая группа покупателей, нам же продать уже почти нечего.
Пока шла торговля, приехал тот молодой парнишка, которому мы дали веревку, привез урюм (молочные пенки) и бидончик архушки. Архушка – это слабенькая (градусов 10-15) водка, которую монголы гонят из молока. По мне, так изрядная дрянь, мутная, и пахнет молоком. Мы попробовали, а потом потихоньку вылили. Но без спиртного мы не остались. В ближайшем сомоне на вырученные деньги купили несколько бутылок настоящей сорокоградусной архи, да еще за пачку патронов Аркаше вручили две шкурки тарбаганов не самой лучшей выделки.
К обеду докатили до Тэрхин-Цаган-Нур, но заехали не как ранее, а с другой стороны озера. И почти сразу недалеко от берега наткнулись на раскоп могильника и каменные бабы. Две бабы в рост человека, скорее всего очень древние, одна без головы. Мансуров не преминул немного позабавиться. В своей неизменной шерстяной вязаной шапочке, встав за безголовой скульптурой, он оживил ее на время, придав культовому идолу современный колорит. Поскольку мы уже остановились поглазеть на раскоп, то почему бы нам здесь же и не пообедать? Пока готовился обед, ребята пошли порыбачить. По сравнению с прошлым приездом, не попалось ни одной, даже самой завалящейся, щучки, видно не сезон, или место нерыбное. Мы, конечно, немного расстроились, уж очень хотелось привезти Коваленко несколько соленых щучек. Он всегда нахваливал их, и они действительно этого стоят – местные щуки мягки, вкусны и совершенно не пахнут тиной. Кроме того, щуку невозможно пересолить – даже если вы ее всю засыплете солью, она возьмет в себя только самое необходимое ее количество. Чтобы скрасить нашу неудачную рыбалку, мы достали бутылочку архи и приняли ее за обильным обедом. А после обеда и небольшого отдыха мы покинули это прекрасное, но не всегда добычливое озеро.
Оказалось, что у Мансурова в этих местах есть знакомые по прошлым приездам, и сейчас он привез им отснятые фотографии. Мы проезжали мимо юрты и передали фотографии. Хозяина не было дома, но он посетил нас на лошади, когда мы остановились на ночевку на Чулуту, привез урюм, очень хороший несоленый мягкий сыр, твердый сыр и бидончик архушки. У нас была бутылочка архи, в результате получилось настоящее застолье. Как и всякому монголу, нашему гостю все херехтэ (т.е. надо) – бензин херехтэ, сапоги херехтэ, веревка херехтэ. Завтра, завтра, завтра (маргааш по-монгольски) говорим. «А что у тебя есть?» – «Шкурки тарбагана, барсук». В общем, приходи завтра в обед, приноси все, тогда и поговорим.
В конце застолья Аркаша достал ракетницу и каждый из нас пустил по ракете. Не прошло и десяти минут, как подвалили три молодых монгола с двумя детьми – пришли на фейерверк. Гостей надо угощать, и мы поставили чайник на огонь, нарезали хлеба и достали варенье. Пацанам дали хлеба с вареньем и сладкий чай. Старший из них понюхал варенье и есть не стал, отдал бутерброд взрослым. Мы посмеялись и вернули ему бутерброд – он его опять обратно. Так повторилось несколько раз. Наконец он отважился попробовать, и уже заставлять его не надо было – впился зубами в угощение и мигом его проглотил. Младшему, кроме бутерброда, досталась еще и гильза от ракеты – мы специально для ребятишек запустили еще одну. А потом зажгли фальшфейер, факел горел ярко, разбрызгивал искры огня, но недолго, и действо это всем понравилось. На том и разошлись – монголы в юрту, мы с Аркашей в палатку, а Эдик с Мансуровым пошли «купать мыша» – ловить рыбу на искусственного мыша. Ночной улов вылился в 15 ленков, которые были гораздо крупнее выловленных днем. Вот так прошел у нас еще один день, один из последних наших полевых дней.
На следующий день подъехал вчерашний монгол, привез он несколько шкурок тарбагана плохой выделки, облезлую шкурку лисы, очень маленькую шкурку лисенка, из которой ничего путного не сделаешь, и два сарлычьих хвоста – черный и белый. Аркаша поторговался с ним, и за все привезенное отдал канистру бензина и сапоги, вернули обратно только шкуру лисы – уж больно плоха. Я участвовать в разделе наторгованного не стал, не мое это имущество. Вот только на память взял белый хвост сарлыка, да и то при ближайшем рассмотрении оказалось, что у хвоста нет самого кончика.
Поутру пришла чудесная осенняя погода – небольшой заморозок, потом безветренное и безоблачное голубое небо. Только бы и ловить рыбу, но нас уже ждут на базе. У меня так вообще билет на поезд через день, а нам еще добираться до Улан-Батора больше суток. Но так не хочется уезжать. Мы тянем время, варим, не спеша, на завтрак уху и жарим пойманных мною накануне хариусов. У нас еще осталась бутылочка архи и не принять его за ухой непростительная глупость. Плотно завтракаем не торопясь, также не спеша, снимаем палатку, грузим засоленный улов, личные вещи и прощаемся с суровым, но гостеприимным местом. Мы прощаемся с прекрасной голубой и щедрой рекой. Прощаемся не совсем обычным образом – зажигаем дымовую шашку и пускаем ее вниз по течению Чулуту. Оранжевый шлейф дыма тянется над водой, колышется на ветерке, как победный флаг нашей экспедиции. Да, экспедиция завершается, завершается без особых эксцессов и проколов, завершается перевыполненной научной программой (если считать незапланированную вылазку на Бага-Хэнтей), завершается удачной рыбалкой, удачной охотой и удачной находкой мумие. Прощай наша последняя стоянка, может быть, мы к тебе еще вернемся.
1. Смотри рассказ "В краю, где степь с горами спорит": http://www.stihi.ru/2012/06/30/7325
2. Смотри рассказ "Могильник "Три меча": http://www.stihi.ru/2013/12/01/6650