Любителям Творчества МЦ и профессионалам посвящается.
Представляю Вашему вниманию выдержки из писем дочери Али, дневников и свидетельств современников МЦ.
Автор и форум по обсуждение темы здесь: http://wyradhe.livejournal.com/58265.html
Форум на тему здесь: http://forum.wmj.ru/topic/13434--------/
Начало темы здесь: http://www.stihi.ru/2014/01/04/11513
Марина Цветаева и её дочери. Часть 1.
Ирина Эфрон: последние два месяца жизни и сопутствующие обстоятельства.
1. 13 - 23 ноября старого стиля. Письма Али к матери из приюта, вторая половина ноября. Цветаеву она называет приемной матерью (по договоренности).
- Милая Марина! Как грустно! Как разрывает сердце разлука! Здесь жара. Печаль об Вас! Так печально без Вас. Я думаю, думаю, готова умереть, только бы Вы согласились быть хоть отчасти моею. Марина Марина. Как не ценила я времени с Вами.
Мамочка! Я погибаю в тоске. Я Вам верна и люблю Вас. О милая приемная мама! О как Вы хороши. Как встала, так взяла Вашу книжечку стихов и принялась со рвением читать. Дети просили почитать. Им трогательно нравилась Ваша карточка! О Как она меня утешила. Как вечером в темноте я томилась по Вас, по Вашей комнате. О какое раскаяние. Я Ваша на Веки Веков.— Аминь.—
Эпиграфы.
«Возвращаюсь с Пречистенки с обедом. Хочется есть, спешу. Под ноги — старуха — старушонка — премерзкая: «Подайте нахлеб!» — Молча и возмущенно (у меня просить!) пробегаю мимо».
МЦ, 1919
Заведующая приютом 24 ноября ст.ст. сообщает, что двухлетняя Ирина в приюте кричит от голода. Реакция Цветаевой в ее записной книжке: «Ирина, к<отор>ая при мне никогда не смела пикнуть. Узнаю ее гнусность».
1. 14/27 ноября 1919 года. Цветаева отдает своих дочерей – семилетнюю любимую Алю и двухлетнюю нелюбимую Ирину – в Кунцевский детский приют. По ее мнению, прокормить их сама она не сможет так, как их прокормят в приюте (ложь! она могла их кормить даже не работая [за счет продажи вещей на рынке] куда лучше, чем их кормили в приюте - это признала она сама; поступать даже на легкую службу в учреждение за паек – у нее была такая возможность - она для их прокорма категорически не хотела, поскольку такую работу ненавидела; Работать она не хотела принципиально - и не работала. Она даже не проверяла, как кормят в приюте; а в итоге ей все-таки пришлось кормить Алю у себя – и выкормила). Следует отметить, что отдавать в приют 1919 года ДВУХЛЕТНЕГО ребенка практически равносильно вынесению ему смертного приговора.
Она не потрудилась ни проверить, каковы условия в Кунцевском приюте, до помещения туда дочерей, ни даже поехать лично помещать туда дочерей – передала их туда через третьих лиц. При этом она скрывала, что она их мать – притворилась, что она их крестная мать, а дети – сироты. Дочерям она наказала не говорить, чьи они дети, а на вопросы об этом попросту не отвечать. Те исполнили.
В течение декады она и не думала заехать посмотреть, как там ее дети. При случайной встрече через десять дней с зав. приютом случайно же узнала, что Аля очень плачет и тоскует, и решила еще через два дня заехать, см. ниже.
«Кто-то посоветовал ей и помог поместить Алю и Ирину в Кунцевский приют. И, несмотря на то, что была возможность, с помощью Н. В. Крандиевской, устроить детей в московский садик, Марина Ивановна почему-то больше поверила в Кунцево» (Сааякянц).
Накануне отправки Цветаева пишет письмо Але на дорогу:
- Дорогая Алечка!
Что мне тебе сказать? — Ты уже все знаешь! И что мне тебе дать? — У тебя уже всё есть! — Но всё-таки — несколько слов — на дорогу! Милая Алечка, не томись, не горюй. То, что сейчас бессмысленно, окажется мудрым и нужным — только надо, чтобы время прошло!
Москва, 13-го ноября 1919 г.,ночь.
Стихи дочери Али, вторая половина ноября:
Здесь печально,
Но здесь хорошо,
Только Вас не хватает.
Здесь Мадонна с Христом,
Здесь чудесное мыло,
Здесь всё чисто,
Все бело,
А постели — для Вас.
Марина! Я живу
Книгами — Писаньем —
Думами об Вас.
Здесь душе свободы нет.
Вечный рев Ирины.
Главное — Марина!
Главное — Марина!
Марина! Мы сегодня будем купаться.—
Ура!
Я Ваша! Я страдаю! Мамочка!
Письма Али:
- Вечная печальная бело-серая пелена снега! Печаль! Уж начинаю мечтать о елке. Топот детей, которых прогоняют с «верху». Мрачно в душе, не имеющей Вас. Всё приуныло. О приемная мать. Я Ваша! Я люблю Вас больше настоящей матери! — Виднеется дорога, по которой должен проехать заветный экипаж.
Марина! Я представляю себе наш милый дом. Печка, ведры, окаренки. Всё для нашей души. Прочла «Тысяча и Одна Ночь», читаю сейчас «Биографические рассказы».— Из жизни Байрона.— Думаю, что мне удастся еще поцеловать Вас. Правда? О как Вы были добры, что приняли меня.
- Я несчастна. Сегодня я должна была идти в школу. Я отказывалась, говорила про Вас, но никто не слушал. Я сегодня завтракала с «младшими». Ирину и меня остригли. Я оставила прядь из моих волос Вам на память.
Написала уж письмо к Рождеству. Ирина выучила одно слово: «Не дадо.»— не надо.
- Лидия Алекс <андровна> еще не приходила. Жду, жду, жду с трепетом каждый день, каждую минуту.
У Вас я ела лучше и наедалась больше, чем у этих. О мама! Если бы Вы знали мою тоску. Я не могу здесь жить. Я не спала еще ни одной ночи еще. Нет покою от тоски и от Ирины. Тоска ночью и Ирина ночью. Тоска днем и Ирина днем. Марина, я в первый раз в жизни так мучаюсь. О как я мучаюсь, как я Вас люблю. Я низачто не пойду в школу. Там не то не то. Мне нужны Вы. Всё время у меня тяжелая голова, и думаю, думаю, думаю об Вас.
О, как мне было с Вами хорошо. Вчера было Воскресение. Но мне не был тот день Праздником, он был мне тяжелой ношей. О приют.
О Марина! я всё та же, та же! Если бы Вы приехали. О какое было бы счастие. О милая Марина! Прийдите ко мне, поцелуйте меня.
Я не могу пережить месяца здесь, из-за Ирины.
Я Вас люблю, я Вас люблю, и больше ни-че-го.
- Жду Вас каждый день, каждую ночь. Вчера плакала весь вечер, страдала, сердце мое разрывалось. Марина! Лидия Константиновна разорвала Вашу книгу. О помогите; сколько нужных вещей я собираюсь Вам передать.
Когда я умру последнее чувство мое и слово мое при смерти будет: «Я Ваша на земле и в Царстве Небесном». Милый мой вечныйдруг! Ах! Мои глаза не смотрят ни на что, кроме Вас! Вы мою душу любите. В сегодняшний день я немного ободрилась... если я только вспомню Ваше имя, как слезы через силу текут по моим щекам.— Но время течет.— Незаметно придет минута.
Я так люблю всю, всю, всю Вас. Как Вы мать. Как хороши. Как добры.
Она [это Аля о Марине Цветаевой] пишет стихи. Она топит печку. Она жжет себе руки. Она — рыцарь. Она заменяет всему городу — Бога. Она терпелива.— Она находчива.— Ласкова.— Она заменяет Богу самых верных Ангелов. Она играет на арфе, бьет в барабан, побеждает — всех. Уголь превращается от прикосновения ее рук в замечательные плоды. Играет с самыми важными случаями жизни. Труса превращает в героя, розу— в камень. Самый простой свет она превращает в Северное Сияние. Замечательно рассказывает. Летает. Лед превращает в летние цветы. Ирину может превратить в красивую девочку. Вы мой верный первый и последний друг. Я знаю, что никого больше так как Вас не буду любить. Мой первый и последний друг — и Ваша Ариадна.
- С добрым утром, Глубоко-Уважаемая Марина!
Мне немного лучше, но дума об Вас побеждает всё. Пишу сейчас одна в комнате, перед огромной лампой, и вспоминаю, как жила с Вами. Встаем довольно рано, когда еще темно. О Игра Судьбы. Как трогательно. Все те надзирательницы молятся Богу, утром и вечером. В последние дни погода становится бурная. Замораживаются вторые стекла окон, ели покрыты инеем и снегом. С удовольствием пишу по линейкам написанным Вашей рукой. Мариночка! Мне виделось видение Сережи и Вас. Марина! Не будьте печальны.— Ведь я вечно с Вами. Мне горестно и радостно! О мучительная Любовь. Небо слегка голубое. Вы меня любите? Если нет, то я обняла всю Вас своей любовью.
- С Добрым утром. Какое замечательное до слез воспоминание осталось о Вас, о Доме. О Боже Мой. Как радостно и приятно вспоминать про тот чудный прощальный ужин. Те огромные куски и полные тарелки... А главное ведь — Вы!' Как я счастлива, что могу писать! Ах! Правда это счастие? Теперь у нас набирается порядочно маленьких детей. За Ириной я не смотрю, не балуюсь, и осталась всё та же. Знаю то же самое с Вами моим вечным другом. Я чувствую, что елки думают уже о Рождестве, о счастие. Люди, люди, вы скоро будете поклонятся моей Марине. Я знаю, что скоро будет радость Свидания, а я знаю, что книги мы поправим. Как Вы себя чувствуете? —
Аминь.
[21 ноября / 4 декабря 1919 года]
- В первый раз выглянуло солнышко. Оно мне напомнило Вас. С такой глубокой радостью я смотрела на него. Темные ели задумчиво и ласково думали о Вашем приезде. Я чувствую, что мы скоро увидимся, милая Марина. Я с такой надеждой думаю об Вас. Я чувствую, что я с Вами сумею поправить книги. Мама! Если бы я могла оставить эти обеды и чаи Вам, Вам и Вам. Как я молю Бога, чтоб Он дал Вам и Папе чудную судьбу Ах, мой Ангел. Каждая секунда (кроме деланья на горшок), посвящена Вам! Марина! Как Вы меня утешаете. Я вспоминаю Ваши стихи, пьесы, всё, всё. С каким удовольствием я пишу.— Я имею время писать. Мой вечный утешитель. Мы сейчас будем обедать, а Вы? Вы? Господи! Когда же мне удастся отомстить всем им, им! О какая месть в сердце и душно. Я пишу, пишу, полна вдохновения. Ну Марина, Марина, Марина! Как-то Вы там живете! Как обидно, как горестно! Как я жду вечно верного вечно любимого друга. Я себя чувствую как одна, одна, заключенная в тюрьме полной печали. Map <не дописано.>
-Мариночка! Сегодня Праздник Введения.— Другой маленький карандашик, который Вы мне подарили, к моему глубокому сожалению остался дома.
Мой первый и последний Друг! — Ура! — Я не буду, я постараюсь не много грустить. Когда человек верен и если с кем-нибудь разлучится — верность не оборвется.—
Сегодня мне явились — Вы.
- Марина! Сколько раз я надеялась увидать Вас, и потом в разочаровании плакала. Думала ли я, что столько время не увижу Вас? Недавно рядом горела деревня, я мечтала, чтоб загорелся наш дом. При свидании я скажу Вам одну замечательную вещь. Мои глаза вечно отуманены слезами, и смотрят на дорогу, на заветную дорогу.—
Бархатную Книжечку я не трогаю, боясь разорвать конверт! Меня очень, очень утешаюсь всеми книгами — читаю последнюю «Чудесное Путешествие Мальчика по Швеции». Последние дни я в злобе. Каждую секунду, даже ночью можно найти на моих глазах слезы сожаления. О как я несчастна, как я несчастна: Я знаю, что если бы Вы знали, как я здесь живу, Вы бы давно приехали ко мне.
Я у Вас была совсем сыта, а здесь — ни капли! Впрочем мне всё равно, только бы мне знать, что я Вас увижу, что Вы меня всё так же любите. То чудится мне, что Вы сидите на ели, то смотрите в окно, то стоите рядом со мной. Мне ли придет мысль Вас покинуть? О как я могла так не ценить времени с Вами! Душа потеряна на время, но на долгое и мучительное время. Я мечтаю о том времени, когда я увижусь с Вами. Пишу, мечтаю, злюсь, жду. В тоске проходит мое печальное время.
Мама! Я повешусь, если Вы не приедете ко мне, или мне Лидия Алекс<андровна> не даст весть об Вас! Вы меня любите? Господи, как я несчастна! Из тихой тоски я перехожу в желание отомстить тому кто это сделал. О я Вас прошу, любите пожалуйста меня, или я умру самой мучительной смертью. Мариночка. Сколько раз я была полна восторга с Вами! Как я восхищалась Вами, Вашей Душой. Наружностью, Милая
Марина, Милая Москва! Мариночка! Я вам посвящаю всю мою жизнь. Этот день будет клонится к вечеру, а надежда не осуществится. Затуманятся стекла, а я не увижу любимого лица. Но я думаю, что Вы меня всё так же любите меня, всё так же мне покажете льва! Не правда ли? О Ваши прекрасные зеленые глаза, русые волосы! Не думайте, мамочка, что я очень изнеженна! Это только мучительная, раздирающая грусть. Я мечтаю увидеть прекрасное лицо, золотую любовь!
Мариночка! Мой вечный друг! Простите меня, что я Вам сделала дурного. Простите меня! Пишу четвертую страницу. Уж ничего не видно. Я ничего не видя, но догадываясь пишу: Света <не дописано.>
- Я готова Вам служить всю жизнь, служить пока хватит сил, пока не умру. Жизнь, жизнь, а всё ж то! — Маринушка! Я вспоминаю, как Вы мне говорили стихи, читали пьесы! Я наверно очень уродливо пишу, но желание писать побороло всё! Ах! Комната окутана мраком!
Марина! Я вам верна как Георг и Ганс были верны Герцогу! О! — Ночью я тихо плачу вспоминаю Вас. Я вечно вижу <не дописано.>
Марина! Я вечно кажется, что Вы говорите, поете своим чудным голосом.— Как Вы чудно говорите стихи. Идет беседа: «Как все помрут, так явится Бог и все встанут». Здесь есть песня, касающаяся сегодняшней Москвы! Вспоминаю чудное житье дома. Как Вы была милы! Марина! Густой снег, с ним летит моя печаль!
О как Вы мне дороги!
(Внизу страницы уродливые каракули и рисунок автомобиля с чудовищем внутри,— чье-то произведение. Бедная Аля! [примечеание Марины Цветаевой])
- Ах, мое вечное утешение! Вы скоро приедете? С чудной надеждой вглядываюсь я в голубую даль, жду голоса, чудных королевских рук! —
Люблю. С светом в душе вглядываюсь в глубину елей! Там виднеется то полу-сгнивший ствол, то усыпанный снегом пенек. Как только встала, вырвалась в комнату, где лежит заветная тетрадка с карандашом! Каждый день начинается светлой надеждой, а кончается,— Увы! —
О из Вашей пьесы! Пишу с мучительными слезами на глазах! Я Вас люблю, я готова идти на эшафот, только чтоб Вы меня хоть каплю полюбили! Пятница! — Она полна замечательной надежды!
Была я счастлива когда-то,
Теперь — Конец!
В последний раз взглянула я на льва.
Всему — Конец!
Стоят унылые ели,
С них падают шишки,
Мне не жить!
ПРИЛОЖЕНИЕ 2. Цветаева все это время не приезжала и никаких известий Але не передавала, зато написала стихи о своей разлуке с дочерью.
Маленький домашний дух,
Мой домашний гений!
Вот она, разлука двух
Сродных вдохновений!
Жалко мне, когда в печи
Жар, - а ты не видишь!
В дверь - звезда в моей ночи!
Не взойдешь, не выйдешь!
Платьица твои висят,
Точно плод запретный.
На окне чердачном - сад
Расцветает - тщетно.
Голуби в окно стучат, -
Скучно с голубями!
Мне ветра привет кричат, -
Бог с ними, с ветрами!
Не сказать ветрам седым,
Стаям голубиным -
Чудодейственным твоим
Голосом: ~ Марина!
Цветаева за это время дважды навещает ее, и один раз привозит хину. Обещает всякий раз забрать, но ничего похожего делать не собирается. Касательно Ирины ничего даже и не обещает. Ирина своим чередом живет.
МЦ, зима 1919/1920, описывает в записной книжке свою реакцию на то, как заведующая приютом просила ее дать сахара не только Але, но хоть немного и Ирине.
— «А что ж Вы маленькую-то не угостите?» Делаю вид, что не слышу.— Господи! — Отнимать у Али! — Почему Аля заболела, а не Ирина?!!— »
Продолжение следует… http://www.stihi.ru/2014/01/05/1989