Когда квинквиремы, покинув далёкий Офир,
Гребли к берегам, где родная ждала Палестина,
Везли они кедр и сандал,
И павлинов, и чёрных рабов,
Слоновую кость и янтарные сладкие вина.
Когда галеоны испанские тропиком шли,
Они с перешейка, вдоль мысов, где вечное лето,
Везли в своих трюмах
Алмазы, и синий сапфир,
Топазы и пряности, и золотые монеты.
Когда грузовозы сквозь мартовский бурный Ла-Манш
Идут, в прокопчённые трубы дымя деловито,
Везут они рельсы стальные,
И уголь, и чёрный металл,
И чушки свинцовые, и жестяные корыта.
Cargoes
QUINQUIREME of Nineveh from distant Ophir,
Rowing home to haven in sunny Palestine,
With a cargo of ivory,
And apes and peacocks,
Sandalwood, cedarwood, and sweet white wine.
Stately Spanish galleon coming from the Isthmus,
Dipping through the Tropics by the palm-green shores,
With a cargo of diamonds,
Emeralds, amythysts,
Topazes, and cinnamon, and gold moidores.
Dirty British coaster with a salt-caked smoke stack,
Butting through the Channel in the mad March days,
With a cargo of Tyne coal,
Road-rails, pig-lead,
Firewood, iron-ware, and cheap tin trays.
John Masefield