Несколько лет назад, а точней, в течение 2010/2011 гг. я переводила цикл текстов французского автора Ива Бонфуа, с которым познакомилась в начале 2000-х годов. К тому времени мною была написана поэма на украинском языке с латинским названием «Res nullius» в трех частях: первая посвящена Паулю Целану, которого я читала в оригинале и нежно и безутешно люблю, вторая – Р. М, Рильке, которого я тоже люблю и несколько стихов, которого я даже перевела и читала тоже в оригинале его Элегии и пр. И третья часть как бы объединяет их творчества в виде хокку. Что-то такое мне говорило, что их связывает тонкая эстетика японских хокку.
Один мой друг, знаток как поэзии Целана, так и Рильке, но еще больше знающий и любящий восточную, китайскую и японскую поэзию и, следовательно, философию буддизма, удивился моему выбору немецких авторов в герои текстов, зная мои англо-романские предпочтения.
Но еще более его удивила третья часть текста – хокку. С какой такой стати, Целан, Рильке и … хокку?!
Какого же было его удивление, когда, роясь в старых журналах, он обнаружил статью Ива Бонфуа «Ничей сон» : [Эссе о Р.М. Рильке] / И. Бонфуа; Пер. с фр.,вступ. ст.,прим.Б.В. Дубин // Знамя. - 1996. - N12. - С. 178-186. - (Классика XX века). Кстати, вторую часть моей поэмы предваряет эпиграф из Рильке: «Rose, oh reiner Widerspruch, Lust Niemandes Shlaf zu sein unter soviel Lidern. (“Троянда, о чисте протиріччя, радість нічийного сну під цією безліччю повік.” – «Роза, о совершеннейшее из противоречий (букв.: чистое противоречие), / блаженство ничейного сна / под этим множеством век». (перев. Н. Болдырева в книге Ганса Хольтхаузена «Р. М. Рильке»)»!
Но что поразило моего друга, так это то, что в этой статье, что Бонфуа удивительным образом проводит параллель между Рильке и Целаном в терминах японской поэзии, а именно хокку!
Возмущенный, он звонит мне и кричит в трубку: - А, так Вы читали Бонфуа?!
- Какого Бонфуа? Я не знаю никакого Бонфуа, - возмущенно отвечаю я.
- Как не знаете? Это у него вы взяли идею хокку и связи Целана с Рильке!
- Помилуйте, я не знаю, и не читала никакого Бонфуа!
И тут припоминаю, что у моей дочери видела сборник чего-то такого, автор которого был этот самый Бонфуа. К своему стыду к тому моменту я его не читала. Я бросаю трубку, бегу в комнату дочери, перерываю все книги, что сверху и нахожу сборник вишневого цвета, открываю и … уже ничего больше не вижу и не слышу, сомнамбулой иду в свою комнату. Оторваться не могу и надолго. На несколько лет эта книга становится моей настольной. Она и до сих пор лежит справа от моего компьютерного столика на книжной этажерке….
Через несколько дней мой друг преподносит мне выше обозначенный журнал со статьей Ива Бонфуа «Ничей сон» и с указанием на тонкую японскую нить, связующую творчество и мироощущение двоих поэтов….
- Вы честно не читали?
- Да что Вы, конечно нет!
- Дас ист фантастиш! – на прекрасном рязанском говорит мой друг с латышскими корнями. – Как Вы узрели такое?!
Я загадочно смеюсь…. Сама удивляюсь.
Вся эта поэма родилась странным образом. Есть такой «Словарь иностранных слов и выражений», доставшийся мне в наследство от погибшего на Алтае друга, утонувшего в высокогорном озере, спасая другого… Его мать, простая женщина, подарила нам с мужем несколько Володиных книг, включая этот словарь, редкий очень. Как-то открываю этот словарь на первой попавшейся странице по старой российской традиции и читаю фразу «Res nullius». И вдруг сама себе говорю: - Все пишу поэму с названием «Res nullius» о… о… о Целане и … Рильке! Завершаю хокку!
Почему «Res nullius»? Почему Целан и Рильке? Почему хокку?
И сама вдруг понимаю, что ничего не понимаю. Ну, как тот мой друг с Бонфуа, впоследствии. Набираю его номер и в ужасе говорю: - Я буду писать поэму. На украинском (о, ужас! Почему?, но отхода назад нет. Заявка подана.)
- О чем? – осторожненько спрашивает друг. Знает, можно спугнуть.
И тут я почти что кричу: - Не о чем, а о ком! О Целане и Рильке. Вот.
Дальше все по тексту, что наверху: да почему, да как, зачем? И почему по-украински?
Ответов нет, кроме «потому». Меня кто-то ведет…. И вот поэма написана. Говорят, интересная. Но дело уже не в ней. (http://www.stihi.ru/2007/12/16/2196 , http://www.stihi.ru/2007/12/24/195 , http://www.stihi.ru/2007/12/24/204 ).
Ив Бонфуа становится одним из любимейших авторов. Его книга, на тот момент единственная на русском, становится одной из любимейших Избранное, 1975—1998 / Перевод Марка Гринберга. М.: Carte banche, 2002, 320 c. Все годы мечтаю прочесть его стихи на французском. Но Интернет пока что слаб, выдает отрывки или студенческие эссе. Мэтр профессор Сорбонны и в 1981 г. после смерти Ролана Барта, специалиста по семиотике и структуралиста, в школе Коллеж де Франс «возглавил кафедру сравнительной поэтики (до 1993). Организовал тематическую серию международных коллоквиумов с участием крупных историков, филологов, археологов, искусствоведов, музыковедов Франции, Италии, Швейцарии, Германии и др. стран.
И вот я натыкаюсь на отдельные тексты La maison natale (Родной дом), всего 11 штук из сборника “Les planches courbes” Mercure de France, Paris, 2001 («Кривые доски»). Всего текстов должно быть двенадцать. Некоторые из одиннадцати нахожу в отрывках. Не могу спать, рыщу по Сети … и не нахожу. Одна из знакомых по Сети высылает сборничек из Франции. Он до меня не доходит. Она в обиде. На кого? На почту? Почему-то на меня. Чуть ли ни предъявляет счет. Я готова ей покрыть расходы. Обида до полного разрыва отношений.
И тут моя дочь, одна из двух, едет в Париж. Там у нее знакомая, которая по моей просьбе находит на барахолке в Сети у студента сборничек аж за два евро! Ура, тексты у меня. И я перевожу недостающий, сравниваю все остальные. И в 2011 г. выкладываю в сеть целиком. Все тот же Марк Гринберг издает сборник «Кривые доски» в 2012 г. Целиком в Питере. Не читала, ничего не могу сказать. Должно быть, приличный перевод, как и все у него до того. Но мой мне дороже…
Читайте http://www.stihi.ru/avtor/shama&book=178#178
Портрет Ива Бонфуа кисти Джорджо де Кирико