(предыдущий фрагмент "Запахла жизнь смертельною игрой"
http://www.stihi.ru/2015/11/20/11083)
...Страх вылез и вовнутрь был водворён,
а ночь лишь началась как безнадёга.
С неординарной дочкою барон
жестоко (коль смотреть со всех сторон)
свёл юного наёмника с порога!
Но парня в лоб не взять! Гость – недотрога
и шансом на спасенье озарён.
Устроив свой молитвенный салон,
по кругу слышал он со всех сторон
проклятья и бессильные угрозы.
В венке на ведьме были только розы,
но серный смрад исторгли лепестки,
как будто к аду сделались близки.
Друг перед другом вслух наперебой
Антон молился; ведьма на охоте
бранилась, словно десять баб толпой.
К невидимой преграде пред собой
тянула кулаки она и когти,
царапала, долбила до верхов,
доступных ей – мечтала о рекорде,
но только лишь до первых петухов.
Барон привычно в церковь спозаранку
отправил слуг тайком забрать останки,
но вскоре был ужасно удивлён,
когда пред ним предстал живой Антон.
Осталась дочь голодной отчего-то.
Не дался в руки гость и был таков.
Ужель на жертвы ей иссякла квота?!
Как говорится, не прошло и года,
а в церкви пол стал чист – без потрохов.
Уставший, мокрый до сих пор от пота,
по-прежнему свободен от грехов,
гость, было, рот открыл свой для отчёта –
хозяин хмыкнул и без лишних слов
напомнил, что такая же работа
ждёт юношу грядущей ночью вновь.
Пока, коль отдохнуть тебе охота,
развейся, мол, вином разбавив кровь…
…Папаша стоит дочки и вольготно
ей было полагаться не вервольф.
Антон смекнул: из жалости, иль льготно,
барон ночь не отменит благородно.
Ждёт кара непослушных, то есть кнут.
Послушных – ела тварь не иллюзорно…
Юнец не убоялся вновь рискнуть
и в полночь испытал всю жуть повторно.
Не то чтоб он читал легко, задорно,
но круг был накануне обновлён
и даже стал белее на полтона.
Не зря герой привнёс своё в шаблон.
Мертвячку ждал к утру опять облом,
чтоб выпала, дразня грядущим днём,
ничья для сладкой парочки повторно.
Под крики петухов наш молодец
на тварь глядел, расправив гордо плечи.
Но ведьма пригрозила под конец
окрестную созвать на помощь нечисть.
В кишечнике подпёр невольно кал,
и парень осознал опасность шире.
Антон, подстраховавшись, разыскал
слепого благодетеля в трактире.
Всегда ходящий в чёрном балахоне
ландскнехт как неизменный филантроп
ответил: «Помогу и в этом горе.
Как только тварь покинет в полночь гроб,
из круга ты беги стремглав на хоры
и сразу, как окажешься там вскоре,
укройся, как увидишь, что пора,
за статуей апостола Петра
и ведьму, не страшась, дождись в засаде».
«А вдруг тварь разглядит меня некстати»?
«Заведомо не думай о плохом.
И вот тебе мой тёмный балахон.
Не будет для тебя большой бедою
лик спрятать целиком под капюшон.
Внезапно ей, как по сердцу ножом,
когда тварь поравняется с тобою,
скажи сурово: «Стой! Глянь на меня!
Изыди, нечестивое явленье»!
И ежели, тебе на избавленье,
моя задумка хитрая верна,
увидишь сам, что будет в то мгновенье,
когда бессилен даже сатана.
И пусть есть у него своя корона,
пред Богом отступает он покорно…
Тебе я, как собрат. Что хошь, спроси».
«Мощь статуи поможет, как икона»?
«Надеюсь, повезёт тебе, тихоня,
на ведьму гаркнуть резко, что есть сил»…
…В отстиранном от пота балахоне
гость вечером на службу потрусил.
Его одолевать стал страх утробный.
Последние угрозы ведьмы злобной,
всю нечисть обещавшей в ночь собрать
отчасти смог развеять днём собрат…
…Короче, тварь в пылу своей погони,
хотя они там топали как кони,
на хорах потеряла беглеца.
Антон стал тише мёртвого тихони,
от ведьмы оторвавшись на балконе.
Не показав ей бледного лица,
за статуей укрылся, не дыша он,
но видел приближающийся саван.
Хитра тварь, но, по счастью, не мудра.
Замедлившись, без проку б до утра
ходила разъярённая бесовка,
но статуя апостола Петра
в миг столкновенья вызвала дрожь шока
в носительнице злобы и порока.
Не то чтоб это длилось бы без срока,
но тут не сплоховал и сам Антон,
всё делая по дедовой научке.
Темнел лик ведьмы, как от гематом,
а в действиях исчез задор липучки:
взор статуи довёл тварь вмиг до ручки,
когда скрестились взоры, ну а тон
суровых слов ниц бросил тело злючки.
В слова молитвы перешёл вдруг стон.
Теряя в изумлении опору,
гость высунулся, приникая к полу.
Невольно он задумался про сан,
которого не ведал за собою.
Антон едва поверить мог глазам:
упавшая привстала на колени,
чтоб истово молиться вслух без лени.
Гость рядом встал бок о бок, не боясь,
и с нею впал в молитвенный экстаз.
Едва ль так жарко молятся в Париже.
Да и у нас. Я знаю наперёд…
…Застал их утром, церковь отворивши,
за этим вот занятием народ.
Вот радости-то было выше крыши!
В восторге был и сам барон – урод.
(продолжение рассказа http://www.stihi.ru/2015/11/22/3315)