Знаменитый русский прозаик, наш хороший друг Андрей Битов стал лауреатом престижной литературной премии «Ясная Поляна» за 2015 год, причём в наиболее значимой номинации «Современная классика». Премия «Ясная Поляна», учрежденная Музеем-усадьбой Л.Н. Толстого и компанией Самсунг Электроникс, была присуждена ему за книгу «Уроки Армении», в которой выражена спонтанная любовь и восхищение автором Арменией, где он говорит с искренней симпатией об армянском народе, высоко оценивая его многовековую культуру.
Поздравляя большого писателя и мыслителя со званием лауреата Премии, публикуем интервью, данное им Левону Блбуляну несколько лет назад, во время посещения Армении, в котором рассказывается о зарождении замысла «Уроков Армении», ряде интересных обстоятельств и не только...
Моя вера – мой соавтор
Битов на несколько дней приехал в Армению. И совершенно естественно, что автору знаменитой книги «Уроки Армении» повсеместно был оказан тёплый и сердечный приём, случались также приятные неожиданности. Это было проявлением уже ответной любви той, с которой он написал о нашей стране и о нас, со свойственным большому мастеру удивительными пониманием и глубиной проникновения.
Одним словом, это интервью не только с одним из мэтров русской современной литературы, но и с почётным доктором ЕГУ, почётным гражданином Еревана. Титулы, которым был награждён Андрей Битов в связи с 30-летием книги и собственным 60-ним юбилеем.
***
– Андрей Георгиевич, наверное, для армян вы останетесь автором одной книги.
– Судьба, и я не жалуюсь. И для меня «Уроки Армении» – любимая книга. Наверное, рука Бога тут замешана, что волею обстоятельств оказался в Ереване, открыл для себя Армению и родилась книга о ней, которая стала переломной в моей писательской судьбе, принесла известность и славу молодому писателю.
– Но почему волею обстоятельств? Насколько нам известно, вы были гостем у вашего близкого друга, собрата по перу Гранта Матевосяна, и с ним ездили по Армении.
– Да, это так, я приехал повидать своих хороших друзей Гранта, Анаит Баяндур, но вполне возможно, что этот визит не состоялся бы, или был бы отложен на неопределённый срок. Признаюсь, тогда у меня не было намерения посетить Армению, просто накануне меня спустили с эскалатора к самолёту, направляющегося в Японию, и... Я оказался в Ереване. Так что, можно сказать, Советский Союз, КГБ за руку меня привели в Армению. Тогда, я, конечно, я был огорчён и обижен, но сейчас я очень рад, что так получилось. Что должен был делать, если поехал бы в Японию? Скорее всего, использовал бы те же способности и рвение молодого писателя для псевдовосторженного описания японской сакуры. Но кому это было бы нужно?
Одним словом, наверное, небесами было предопределено, что КГБ не позволил мне поехать за границу, мне в то время не разрешалось также выступать на телевидении, и я успешно воспользовался этими двумя «привилениями» для того, чтобы написать книгу.
– Мы тоже, значит, должны быть благодарны советским властям за проявленную по отношению к вам «заботу»...
– Я со всей серьёзностью должен быть благодарен судьбе, за то, что у меня был прекрасный сопровождающий, который раскрывал для меня старинную красоту и очарование вашей страны, страницы истории. Это был мой друг Грант, которого я перелистывал, читал как словарь, как книгу, как человека.
Сейчас модно слово «энергетика», употребляют к месту и не к месту, понимая и не понимая. Но я должен сказать, что в самом деле меня окутывала мощная и добрая энергетика, но не моя, а исходящая от земли и людей. А то, что я сумел перевести всё это на русский язык и обобщить, это уже было делом техники – в данном случае, языка и мозга. Так что, эту книгу не я один написал, она в равной степени принадлежит земле. От такого почётного соавторства я не откажусь. Для меня честь, очень важное событие, что в учебниках русского языка помещена такая дорогая мне книга как «Уроки Армении». Значит, что я не зря живу на свете и то, что я сделал, – что-нибудь да значит.
– Но давайте не станем ограничиваться лишь статусом автора этой книги, может поговорим о других книгах или проектах.
– Не люблю говорить об удалившихся от меня книгах. Но об одном интересном, думаю, важном замысле стоит поговорить. Собираюсь и уже приступил к созданию четырёхтомника, куда войдут самое важное из написанного мною, так сказать сплав созданного мною. Это не будет собрание сочинений, а собрание взаимодополняющих и взаимосвязанных произведений. Помните книгу Пруста «Поиски потерянного времени». Приблизительно у меня будет русский вариант. С названием «Четыре измерения» мой 4-х томник начнётся с моего отчего дома на острове Аптекарский, где я родился и закончивается событиями 19 августа 1991 года, Белым домом. Одну из частей моей жизни составят «Уроки Армении» вместе с «Пушкинским домом» и «Кавказской пленницей». В четырёх томах описываются события на протяжении пятидесяти лет, участником и свидетелем которых я являюсь, которые прошли через душу моего главного героя. А главный герой – автор, какое-то создание, инструмент, посредством которого я пишу правду. Уверенно могу сказать, нигде я не лгал и не маневрировал. В этой книге всё правда, не поверхностная и не примитивная.
– Но на встрече в Союзе Писателей вы выступили со стихами из только что изданного сборника.
– Пушкин говорил: «годы ведут к строгой прозе». А со мной произошло наооборот, годы повернули к поэзии. Но надо сказать, что пишу я стыдливо, не претендуя на звание поэта в мире, особенно поэта в России, имеющее особое величие. Я хорошо знаю, что такое поэзия. Но ничего не могу поделать, рифмы пишутся сами собой.
– В Армении число читателей сильно уменьшилось. Думаю, что у вас ситуация не отличается от нашей. Это горькая реальность не мешает творить?
– Не сказал бы. Знаете, это прежде всего можно объяснить техническими причинами, сейчас просто разрушился механизм распространения литературы. Кроме того, раньше у нас читали литературу как единственное средство гласности. Скажем, если книга была честная, хотя и художественная, из неё выуживали правду настолько, насколько было возможно. Они не были читателями по-настоящему, а была жажда правды. Помните, известный анекдот, когда некто говорит продавцу: «У вас нет изюма, зато есть булки с изюмом. Значит, дайте полкило булок с изюмом». Приблизительно, так обстояло дело и по части донесения правды в условиях цензуры.
Сейчас, когда гласность существует, правду до общества доносят журналисты. А читатели, которые читают и любят литературу, – редкость, как, например, музыканты. Музыканты читают ноты, читатели – книгу, и это своего рода уровень личности, мастерство. Такие читатели сегодня разбросаны по огромному пространсту бывшего СССР. Недавно у меня была встреча с моими читателями во Владивостоке. Их было не так много, но это были люди, которые читали именно меня, и правильно поняли и восприняли, так как я написал. Одним словом, я не хотел бы вернуться к той многочисленной армии читателей, естественно не мечтаю иметь так называемого массового читателя. Наоборот, литературе сейчас возвращается её истинное лицо, она адресована конкретным людям, а не массам. А о себе должен сказать, что никогда не писал для читателя вообще, а писал о том, о чём бы хотел, чтобы было прочитано и понято. Может быть, это недостаток, но что поделать, – так вышло.
– Среди ваших коллег по перу, особенно среди известных русских деятелей искусств, немало тех, кто занимается сегодня политикой. Кажется, что вас это сфера деятельности не притягивает?
– Здесь, во время одного разговора, я просто угодил властям Армении, когда сказал: «Хорошо, у вас так же, как в Чехословакии, вы все – писатели». Но вот, в 94-м в той же Чехословакии я принимал участие в дискуссиях во время работы международной конференции на тему «Писатель должен заниматься политикой или нет?». Честно говоря, эти дискуссии были мне неинтересны, показались мне надуманными и искусственными. Я сидел безразличный и безучастный, как вдруг услышал полное пафоса выступление: «Если продолжите оставаться запертыми в ваших башнях из слоновой кости, президент Гавел будет вынужден опять чистить туалеты в тюрьме». Меня сразу прошиб пот, холодный озноб сталинских времён. Ведь именно в этом обвинял Жданов лучших писателей. Сейчас эти же слова в той же манере уже исходят из уст деятеля, считающегося прогрессивным поборником демократии. Не смог усидеть спокойно, вскочил с места и сказал: « Я буду последним солдатом этой башни из слоновой кости и до самой смерти буду сражаться ради неё. И не дай Бог, чтобы пришло время, когда вы не будете иметь преданных защитников этой башни. Тогда, в самом деле будете вынуждены чистить туалеты в тюрьме».
Вот вам и моя позиция. Пока позволяют силы и возможности, я буду заниматься своим делом, потому что сделать лучше что-то другое не сумею.
– И всё-таки, я хотел задать вопросы, относящиеся к политике. Немного выше вы сказали, что истинные читатели сегодня разбросаны по пространсту бывшего СССР. Интересно, распад СССР как вы восприняли в качестве писателя и в качестве гражданина? Что, по вашему, мы потеряли, и что обрели?
– В эти дни я был в Германии. Помню, что пробегал глазами подвергнувшуюся газету (по-немецки я не читаю) и вдруг по напечатанной карте понял, что Украина уже отделилась. Даже день помню, 5 декабря, день сталинской конституции. Почувствовал, честно говоря, какую-то боль, сожаление, не понимая, собственно, причины... Что думаю сейчас? Очевидно, империи возникают, формируются как концентрация власти, давление с её стороны. Всё это неизбежно, и для сохранения империи требовался сгущенный тоталитаризм, который привёл к преступлениям большевизма. То есть, всё это были проблемы и задачи империи, а не идеология.
Но и во время империи жизнь продолжалась, люди, народы жили своими повседневными заботами. И вот, в недрах, постепенно, нарабатывается, образуется уже другая империя (или антиимперия). Её (добрососедские, культурные, родственные, различные экономические связи) можно назвать своеобразным зеркальным отражением или симметрией. И теперь эта империя (или антиимперия), которая была частью силы и давления, по-видимому, существует, и с моей точки зрения, – жива. Почему? Потому что существует благодаря давлению и директивам не сверху, а снизу, – по требованию жизни, исходя из глубинных интересов людей, народов и их желания. И я считаю, что эту добрую, тёплую империю (которая образовалась не в результате власти и строя) каким-то способом можно и нужно сохранить. Мы пока не так уж нужны миру, мы нужны друг другу...
Я сейчас понял, что там в Германии, что испытал боль и чувство утраты именно поэтому, а так, я далёк от имперских замашек. И я тоже, конечно, сейчас, как и многие, наслаждаюсь данным нам прекрасным чувством вольности, свободы. Сегодня я такой, какой есть, остался с собою один на один, и больше не имею соавторов (ведь Советский Союз, империя, в той или иной мере являлись соавторами писателей и деятелей искусств). Сейчас моим соавтором является моя вера, мысли, размышления о жизни и смерти. Настоящая свобода, наконец, когда мы больше не связаны общей цепью – я сейчас могу писать и говорить то, что хочу, как могу, а не от имени и по поручению. Вполне вероятно, это и стало причиной того, что я начал писать стихи...
– Андрей Георгиевич, а как вы относитесь к союзу Россия-Беларусь, шагам Лукашенко?
– Одно могу сказать, – я смотрю на этого человека, и он мне не нравится. Вот и всё. А что преследует его шаги, правильные ли они, или нет, для меня пока неясно. Может быть, они и правильные...
Я всегда считал, что политика – это грязное и низкое дело, и это в самом деле так. Но, в жизни, к сожалению, без политики не обойтись. Поэтому, я полагаю, что и для России, и для Беларуси, и для Армении, для всех будет лучше, если политики будет меньше, а дипломатии больше. Я предлагаю такую формулировку.
– Несмотря на то, что вы приехали всего на несколько дней, хотелось бы узнать о ваших впечатлениях о сегодняшней Армении. Интересно, какими были бы «Уроки Армении», если бы были написаны сейчас?
– Сейчас, конечно, я не смог бы сказать то же, что сказал тогда. И не потому, что Армения сильно изменилась, а я – уже другой. И потом, в то время был неповторимый эффект первого впечатления.
А вообще, я и сегодня вижу и люблю Армению так же, как в то время. Для меня всё на своём месте, даже немного чище и яснее. В конце концов, я написал не о Советской Армении. Наша большая, огромная, прекрасная страна (мне кажется, что никто не забыл) имела одну совершенно общую вещь, одну для всех. Я просто отбросил этот общий аспект, и получились «Уроки Армении». И если увиденная мною Армения существовала и живёт в течение тысячелетий, с какой стати она должна стать другой сейчас. По моему сценарию сейчас снимается новый фильм об Армении (съёмочная группа уехала вчера). Это будет своего рода смесь разных времён, и о том времени, когда писались «Уроки», и о тех тяжёлейших годах, через которые прошла Армения, и, конечно, о дне сегодняшнем. Но каким бы не получился фильм, это, всё равно, будет прошедшая через тысячелетия Армения, которую я увидел, узнал и так полюбил тридцать лет назад.
1997
_____________
Перевела Елена Асланян