Пять стихотворений, отобранных мной в шорт-лист, из представленных тридцати девяти:
8. ИСХАКОВ АЛЕКСЕЙ «В трёх словах»
http://www.stihi.ru/2016/04/21/7358 отборочный тур для резидентов
Наташа точит карандаш.
В сосредоточенности – сила.
Подруги вышли некрасиво
за нехороших Дим и Саш.
Остановилась, отвлеклась.
Тогда произошёл Серёжа.
Возможно нужно было строже
следить за выраженьем глаз
Здесь в двух словах не передашь,
скорее в трёх, такое дело.
Серёжа трогает Анжелу,
Наташа точит карандаш.
Лаконичность в сочетании с юмором – это именно то, что вывело стихотворение в мой личный ТОП. Тот случай, когда сам по себе текст довольно прост, но он сложился, благодаря тому, что всего в меру. И главная героиня Наташа отлично видна между строк.
==================================
10. ФАТИМА ПАНФИЛОВА «Жить легко»
http://www.stihi.ru/2006/05/10-908 номинатор Татьяна Виноградова
Всё может выжечь
Прикосновенье ладони иной.
О как хочется выжить
Любови обглоданной
Мыслечайками
Прожорливыми к утру.
Вот и чайнику
Эта исповедь не по нутру –
И он подпрыгивает,
Поёт, плюёт кипятком,
Что ты, говорит, рыбамоя,
Жить, говорит, – легко.
Скажу честно: этот текст я бы поставил на первое место в моём ТОП-5. Построен он примерно по таким же законам, что и предыдущий, но вот глубины и психологизма в нём – в разы больше. А уж чайник здесь – самое поэтическое слово. Выразить главную мысль через абсолютную обыденность, но при этом избежать бытописания – вот это и есть поэзия. И последняя строчка «припечатывает» – иначе не скажешь.
==================================
24. МАРК ВЕРБЕР «Постепенно»
http://www.stihi.ru/2016/01/17/10340 номинатор Юрий Семецкий
Постепенно слова становятся чем-то плоским.
Скажешь «пирс», а внутри ничто не скрипит как доски
под ногой рыбака, бортом лодки, ночным прибоем.
И ничто не дрожит от радости или боли.
Если это и есть покой, что дают в награду,
я мертвец, человек нелепей чем виноградарь,
своего же вина не выпивший ни бокала,
безразличный к тому, куда оно утекало.
Постепенно слова совсем потеряют силу,
как ни складывай их старательно, не грассируй,
всемогущих священным именем заклиная.
И придёт тишина – прозрачная, ледяная.
Время высохнет и расколется на фрагменты,
слов не станет совсем, нужны ли они? Взамен ты
разглядишь на одной из множества острых граней
склон, который уже расчёсан под виноградник,
старый пирс из скрипучих досок...
Смотри, у пирса
кто-то лодку тебе оставил,
не поскупился.
Читая, я запнулся на последней строфе. Она написана в другом размере, и это поначалу сбивает с толку. И, тем не менее, автору удалось заставить меня поверить в эту немного эпическую картину, в центр которой помещён лирический герой. И, если не считать некоторого «умничания» с утекающим вином (образ – штамп, виноградника было бы вполне достаточно), то это текст довольно зрелого поэта. Верю ему!
==================================
34. АЛЕКСЕЙ ГРИГОРЬЕВ «пиросмани»
http://www.stihi.ru/2017/01/23/7739 номинатор «Термитник поэзии»
посели его господи на облаках
в четырех стенах золотого света
дай ему холодного молока
не своди его в одночасье в эту
где одна лишь тень обнимает тень
в неурочный час у заветной мели
не позволь уйти ему в темноте
в предпоследний вечер страстной недели
слышишь как он бормочет покой покой
уже с той иной закрывая ставни
пока ты воскреснув зовёшь нико
на кого ты меня одного оставил
Эпитафия – довольно сложный жанр. И часто случается так, что «стихи на смерть» скатываются до уровня «поздравлялок» в открытках. Особенно если автор пишет о том, кого не мог лично знать априори. Здесь же – очень даже наоборот. Автор создал поэзию, благодаря отказу от излишней возвышенности и плаксивости. Самое сильное место – «холодное молоко». Ведь именно оно – лучше некуда – говорит о смерти.
==================================
38. КЛАРИССА МАКЛЕЛАН «Рождение романтизма»
http://www.stihi.ru/2014/07/02/352 номинатор Елена Наильевна
Дети на даче глупую развели.
"Жду тебя" – пишут – "Семечко для земли.
Кружит планета.
Паша.
Любовь чиста.
Встретимся у смородинного куста".
Гляньте, как полетела она во двор.
Сбиты коленки. Камешек, косогор.
Бабкины крики. Джемпер красивый: ведь
Лыбится олимпийский с него медведь.
Больше не верит мелкая никому,
Только пираты-рыцари потому.
Отзвуки драмы маленькой и смешной,
Вроде забылось, а до сих пор со мной.
Вот самый грозный ходит фрегат на рейд.
Вот самый взро... До колик хохочет Фрейд.
Множество лет, невнятное, как транслит,
Вместо коленок где-то в груди болит.
Что же мы это, зверем ревет тоска.
Ты не спасешь меня, бабушка, бабушка.
Речка течет – змеиные рукава,
Светлая на могиле твоей трава.
Какая же всё-таки благодатная и, я бы сказал. «неиссякаемая» поэтическая «гавань» – дача! Но… Сознательно «окунулся» в неё автор или бессознательно – в любом случае, он пошёл на риск: пройтись по хоженой-перехоженной дачной «тропе» и, как следствие, не быть услышанным. Однако тропу он (вернее, она) нашла всё-таки свою. Очень личный взгляд, детали, на которых, собственно, всё и основывается: камешек, косогор, олимпийский медведь, река – змеиные рукава. И всё это – детство, всё это – бабушка: «больше не верит мелкая никому». Всё это – якоря детства, которые, бывает, не отпускают всю жизнь.
================================================
Итоги мартовского конкурса: http://www.stihi.ru/2017/04/19/6646