См. начало: Заметки о "Мастере и Маргарите". Рыцарь без головы.
http://www.stihi.ru/2017/10/12/5583
Конечно, трудно представить себе нечто более контрастирующее с образом председателя МАССОЛИТа Михаила Берлиоза, чем средневековый рыцарь-трубадур. Как, впрочем, кажется совершенно несопоставимой жизнь людей в Советской России с жизнью средневековой Европы времён трубадуров, менестрелей и миннезингеров.
Между тем, в булгаковском романе – и мы все это понимаем с первых же его страниц - в московскую обыденность 30-х гг. прошлого века в лице Воланда и его свиты вторгается западно-европейское средневековье. В гибели Берлиоза сразу же совмещается то, что выглядит на первый вгляд совершенно несовместимым, – трамвай «Аннушка» как вполне современное техническое средство передвижения, являющееся приметой Москвы того времени, и отрезание головы, связывающееся в нашем сознании со средневековыми обычаями и нравами.
Однако на Бертрана де Борна указывает на только специфический характер смерти Берлиоза. Этот рыцарь присутствует в романе и иным, ещё более существенным, образом.
Точка зрения, что в «тёмно-фиолетовом рыцаре с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом» - в него на последних страницах романа преображается фигляр и кривляка Коровьев-Фагот - следует видеть именно Бертрана де Борна, не раз высказывалась в литературе о «Мастере и Маргарите». Аргументом в её пользу является сохранившаяся средневековая миниатюра, на которой изображён де Борн. И как раз в одеянии тёмно-фиолетового цвета. Но главным ключом к загадке "тёмно-фиолетового рыцаря" служит, конечно, авторское упоминание о некоем неудачном каламбуре касательно света и тьмы, который был когда-то сочинён этим рыцарем и за который он был наказан.
Тема света и тьмы была излюбленной в поэзии трубадуров. Дело в том, что культура трубадуров, включая культ Прекрасной Дамы, во многом была продуктом так называемой альбигойской ереси («ереси из Альбижуа» или ереси катаров), которой были охвачены целые регионы Европы в 12-13вв., прежде всего, юг Франции. Эта ересь являла собой очередную версию гностицизма. Не будем здесь вдаваться в глубины гностического учения. Достаточно сказать, что в гностицизме свет и тьма противопоставляются друг другу как абсолютные метафизические противоположности, а путём «из тьмы к свету» считается «гнозис», познание. И что гностицизм - извечный враг христианства, тем более опасный, что порою его очень трудно отличить от самого христианства.
Итак, вроде бы всё сходится на Бертране де Борне – и фиолетовое одеяние, и тематика трубадурской поэтики. Но вот проблема - обнаружить упомянутый Булгаковым каламбур, чтобы это не выглядело «притянутым за уши», никак не удаётся. Ни у самого Бертрана де Борна, ни у какого-то иного рыцаря периода альбигойцев и крестовых походов против них (альбигойских войн). А ведь по логике вещей это должно было быть какое-то довольно известное высказывание. Значит, где-то на пути исследователи романа сбились с правильного направления.
В предисловии к своим заметкам я определяла роман «Мастер и Маргарита» как театральный. Это определение (которое мне ещё предстоит раскрыть) никак не отрицает того лежащего на поверхности и общедоступного для понимания факта, что этот роман является литературным. В том смысле, что в нём описывается литературная или окололитературная московская среда, и что потому основные романные персонажи являются писателями. Даже главы, посвящённые Пилату и Иеуша, не являются исключением. Левий Матвей, далеко не второстепенный персонаж этих глав (именно с ним Воланд дискутирует о свете и тьме), тоже ведь не кто иной, как писатель, пусть и особого рода. К которому предъявляется свой счёт за то, верно или нет, он записывал сказанное Иешуа.
Имея в виду это, зададимся вопросом - а с кем из литературной среды, по времени близкой к 30-м годам 20-го века, у каждого из нас ассоциируется образ рыцаря? Ясно, что это должен быть кто-то из уже умерших к тому моменту писателей. Иначе он не мог бы оказаться в свите Воланда. … Правильно. С Александром Блоком, певцом Прекрасной Дамы и т.п. Более того, именно Бертран де Борн был выведен Блоком в качестве главного персонажа пьесы «Роза и крест». С прозвищем "Рыцарь-Несчастие". Блок специально изучал творчество де Борна и даже ввёл в пьесу его стихи в собственном переводе. Но персонаж-то, несмотря на весь средневековый антураж (неслучайный, конечно) - автобиографический.
Ну, а что же каламбур? Так мы все его знаем или должны знать, поскольку обращён он к «художникам» слова – поэтам и писателям.
«Сотри случайные черты -
И ты увидишь: мир прекрасен.
Познай, где свет, — поймешь, где тьма».
А.Блок. Поэма «Возмездие».
Вы не можете поверить, что «тёмно-фиолетовый рыцарь» - это Александр Блок? А я вам это докажу. В следующих заметках.
Продолжение следует.