(предыдущая глава из романа «Миледи и все, все, все»
«Любовь, интриги и война»
http://www.stihi.ru/2018/05/31/8579)
* * *
...Шарль ухом уловил волну прилива.
Жить весело в порту, но не в любом.
Зайдя в подбрюшье, а не в стену лбом,
герой на Ла-Рошель чихнул брезгливо,
когда влез в ситуацию без мыла,
а дальше – ставить мог вопрос ребром.
Порт явно удалён от центра мира,
однако первоклассно укреплён.
По городу и дня ещё проныра
не ездил, представляя лес препон,
но улицей центральной и унылой
успел полюбоваться как шпион:
врагам тоска-печаль – со всех сторон.
Враждебный город выставил угрозы.
Не внове пусть аресты и допросы,
но если в пекло вражье ты залез,
шанс избежать их нужен позарез.
Ни спрятаться, ни выкрикнуть «по коням»!
Любовь и в пику ей служебный долг
лишили Шарля начисто покоя.
Но есть ли выбор?! Это ведь не торг.
В карете Шарль уставился в окошко
и хмурился, покусывая ус:
«Взять инициативу... иль оплошка
аукнется. И с чем я ворочусь»?!
– Мир вертится, как надо. Впрочем, утро
разложит всё по по'лкам, муженёк, –
играющая роль жены чему-то
ехидно улыбалась. – Мил денёк!
Тут всё решает каждая минута!
Гасконец хмыкнул: – Я не устерёг.
Мой уровень не выше баламута.
Волков полно. Но я-то не тело'к!..
Карете преградил дорогу всадник –
ему навстречу выехал сержант.
Мозг д'Артаньяна, этакий рассадник
тревожных мыслей, выбрал вариант
заведомого сговора ночного.
Хотя и не услышал Шарль ни слова,
Он бдительным решил быть до утра –
от всех еретиков не жди добра.
– Заведомо я чувствую опасность,
и к ней есть сыска местного причастность.
Уснуть бы, но беду бы не проспать!
Ты дразнишь коменданта. Я раз пять
готов был разобраться с де Бриенном.
– Не жду я, что ты станешь сам примерным
помощником мне, ревности назло.
Ну, так хоть не мешай! Нам повезло,
учти, сегодня с первой же минуты,
как де Бриенн начал вести допрос
и быстро превратился из зануды
в обычного влюблённого. Есть спрос
на красоту мою у местной власти –
преступно было б этим пренебречь.
– Ага, от нетерпенья извелась ты!
Так и мечтаешь с ним в постель возлечь!..
Не загружая больше пищеводы
и сходу начиная видеть сны,
«супруги» изнывали от зевоты –
им отдых нужен от дневной возни.
Положен был, видать, традиционно
гостиничному номеру сюрприз.
Они б не удивились, объявись
в их комнате козацкие знамёна.
Они б дверях застыли, не присев,
встреть тут их обнажённые нимфетки.
Но в номере их ждал всего лишь шеф
не спящей ларошельской контрразведки.
Начальник контрразведки сделал жест,
как будто Шарля стать призвал смиренным.
– Мадам, я наложу на вас арест
за шашни с генералом де Бриенном.
Его вы попытались соблазнить
в условиях смертельных испытаний!
– А вы в вину посмели мне вменить
то, что интимной и священной тайной
являлось для двоих! Несносна прыть
сверхбдительных блюстителей порядка!
Но знаю я, что может примирить
нас с вами. Поделюсь я вами кратко,
как только удалится мой супруг.
Его взять очень трудно на испуг.
Он – яростный борец за справедливость.
Хосе, спустись в харчевню, сделай милость!
«Муж» проворчал: – Давай без крайних мер.
– Я разберусь лишь с недоразуменьем.
Блюститель местных нравов онемел,
на всё взирая с крайним изумленьем.
С большою неохотою «Хосе»
ушёл, чтоб отыграться на ступенях.
Впадая в ревность, впрочем, как и все
мужья, он меньшей частью отупелых
мозгов своих дал женщине «добро»
на правомерность всех её уловок.
Но шпага колотилась о бедро,
напомнив, что он – волк, а не телёнок…
Пусть был обескуражен де Барас,
красавица нисколько не терялась.
Она с кошачьей грацией прошлась
и молвила: «Наслушались вы кляуз,
а нужно самомУ всё познавать! –
она вцепилась в гостя без стесненья
и резко повалила на кровать. –
Пора вам осознать своё везенье»!
Он даже не успел сознаться в том,
что сам припёрся, исходя из страсти,
а Клер уже прижалась животом
и грудью. Импульс похоти всё застил,
в намерениях гостя – слиться с Клер.
Конечно, не с тигрицей тут вольер,
однако же и он не укротитель.
Но выйдет из него лихой сожитель.
…В мозги гасконцу влез такой разброд,
что снизился до плинтуса в нём тонус.
Крутышка Клер – греха и страсти помесь –
не много ль на себя всего берёт?!
Плевал герой с досады на порожки.
Что делать? Чем заняться вообще?
Он раньше б не простил таких вещей:
«жена» ему вот-вот наставит рожки.
В харчевне, затерявшись в шантрапе,
Шарль пил, да так, что выпасть мог в осадок.
Какой хандры наложит отпечаток
на Шарля одиночество в толпе?
…Мычанье сладострастное в тон бель,
в тон Клер гость издавал, презрев остаток
благоразумья – плод запретный сладок.
Кобель и в контрразведке есть кобель.
…Быть перестала путеводной нить,
которой доверял Шарль в лабиринтах
суровой жизни. Смыслом наводнить
своё вращенье на чужих орбитах,
в испанцах раствориться или в бриттах –
совсем не то, что делать он привык.
Не потеряться в чужеродных ритмах,
не скиснуть от нелепых закавык –
к чему такая выпала задача?!
Заделаться что ль мачо? Но за мачо
ему от Афродиты попадёт.
Ему всё под запретом, не иначе,
а ей цвет местной власти – оба мёд.
Ей для интриг своей не жалко плоти,
а он, коль даже словом будет против,
то сразу сам – глупец и обормот!
Хороших вин, а также их подделок
почти уж не заказывал народ.
Харчевня в этот час была без девок.
Сосал лишь пиво всякий бедный сброд.
Тут если и стоял шум, то от хруста
сухариков солёных на зубах –
не худшее из местных редких благ.
Народу было за полночь негусто.
Сержант из контрразведки и эскорт,
расположившись поодаль, вприглядку
с «испанцем», пили пиво, слабый сорт.
Сержант съел только лягушачью лапку,
а пива тоже выпил не бассейн,
когда к нему уверенно подсел
хмельной «Хосе», точнее, поднадзорный.
– Совсем ты отощал тут, волк позорный!
Хозяин, дай нам конской колбасы,
ну и винца голландского неси! –
легко гасконцу было со всем светом
с испанским разговаривать акцентом.
Сержант «испанца» сразу возлюбил,
когда вино блаженно пригубил.
Напитков благородных на халяву
не пил давно, а тут – на всю ораву!
– Сегодня попируем мы на славу!
Я даже мог поставить бы рекорд.
Вот благодать-то! Не второй ли фронт
голландцы тут открыли. Я – Клемонт.
Давай ещё налей нам за знакомство…
Гасконец, преисполнен вероломства,
сержанту подливал и подливал,
но под закуску, чтоб не наповал:
– Клемонт, ты видел нашу с де Бриенном
красавицу жену мою? Она
нас с де Бриенном любит и к изменам
несклонна. А Барас твой ни хрена
об этом знать как будто бы не хочет
и топчет нашу курочку, как кочет.
Ну, я-то, ладно – малый фигурант…
Но если вдруг узнает комендант,
что ты не смотришь за его зазнобой,
боюсь, что поквитается с тобой
он поутру с суровостью особой!
Давай-ка закругляйся ты с едой
и поспешай с доносом на Бараса,
а я останусь тут – смотреть вполглаза,
за шефом тут твоим, чтоб не удрал,
пока его не схватит генерал.
Сержант на посошок допил бутылку:
– Я понял, разлюбезный дон Хосе.
Барас не смеет превращать в подстилку
зазнобу генерала, знают все!
. . .
...Слились в экстазе! Дело молодое
и в комнате по-прежнему их двое.
Никто им не посмел чинить помех.
В постели им сопутствовал успех.
– Как будто поблаженствовал в Эдеме! –
довольный де Барас с постели слез. –
Теперь-то окончательно я в теме.
– Понятно вам теперь, зачем я здесь?
– Да, цель поездки прозвучала внятно.
И времяпровождение занятно.
Добро, что мудр супруг ваш, вам под стать.
А то пришлось бы нейтрализовать...
...Сержант умчался в ночь, но двух подручных
оставил он в компании «Хосе».
Пьянея, это трио неразлучных
резвилось, но лишь Шарль не окосел:
– Вы очень, господа, мне симпатичны.
Хотел бы посмотреть я заодно,
насколько злы, умелы и пластичны
вы оба в фехтовании…
Пятно
от красного вина на белоснежной
рубашке провокатора легко,
при тяге драться с кровью неизбежной,
пьянчужек возбудило. Далеко
идти им не пришлось и прямо в зале
на пару контрразведчики кромсали,
вернее же пытались подловить
«испанца» на приём – хмельная прыть,
мешая им, совсем не помогала.
А темп неуязвимого «нахала»
сводил на нет удвоенный их пыл.
Шарль никого в крови не утопил –
свою игру держал он под контролем.
Но шпагам ларошельцев сносу нет.
Что молодцам чужак! Да сам король им
и не указ, и не… авторитет!
Заморский мэтр по части фехтованья
грозой для собутыльников своих
стал сразу: несмотря на их старанья,
не уступал обоим ни на миг.
Пьянчуги фехтовали в стиле ретро,
а Шарль молниеносен был и нов,
но только лишь подъехала карета,
как он вдруг сделал вид, что нездоров,
устал и вот-вот сдастся им на милость.
Когда через минуту в дверь вошли,
с ним именно такое и случилось.
Интригу не понявшие ослы
приставили «испанцу» шпаги к горлу.
В глазах Бриенна раненный супруг,
пришедший к унижению и горю,
к стене припёртый силой, был не вдруг
обезоружен пьяной солдатнёю.
– Меня загнали в угол вы одною
лишь грубой силой! В гуще срама я,
но Клер – моя и только лишь моя! –
пьянчужкам крикнул сильный, ловкий, ражий
партнёр по состязанию Хосе
и этим их весьма обескуражил.
– Я вовремя! Иначе б плохо сей
кошмар для вас закончился, – со вздохом
заметил де Бриенн. – Таким пройдохам,
как де Барас, плевать ведь на мораль.
Видать, он руки снова замарал.
– Смотрите, де Бриенн, как в Ла-Рошели
встречает кое-кто её друзей!
Мужчинам приставляют шпаги к шее,
а женщин принуждают…
– Клер! Что с ней?!
Что этот негодяй с ней вытворяет?!
Как, дон Хосе, достал вас этот свин?
– Едва вступив в переговоры с ним,
я проиграл вчистую первый раут.
– Бедняжку домогался де Барас.
О, как же я, мой друг, вас понимаю!
Мог, что угодно сделать он за раз.
Но я его на ней сейчас поймаю!
Пьянь, шпаги в ножны и к сержанту марш!
Сержант Клемонт, вы как глашатай наш
идите объявите де Барасу…
нет… лучше напишу я эту фразу.
Он и кобель единого родства.
– Что, де Бриенн, хотите вы писать мне? –
спускался к ним сияющий и статный
Барас – венец мужского торжества.
В сравненье с ним, Бриенн был полусонным,
но в гнев пришёл такой, что ай-яй-яй:
– Вот на ловца и зверь бежит! За всё нам
ответите сейчас вы, негодяй!
– За что за всё? – Барас пожал плечами,
как будто не его тут обличали.
…К закрытой двери Шарль привёл их вскачь:
не слышен ли оттуда женский плач?
В разборки предстояло лезть супругам,
но первым в помещенье неспроста
ворвался де Бриенн, прошёлся кругом
по комнате, но та была пуста!
У коменданта морда стала злая,
хотя куда уж больше – сатана!
– Где дама, негодяй?! – Я знать не знаю,
о ком тут говорят и где она, –
ответил де Барас невозмутимо.
– Куда ж ей деться, – рявкнул генерал, –
из комнаты, она ведь не ундина,
чтоб из окошка выпрыгнуть в канал?!
Вы сами только что ведь шли отсюда?
– Гостиничный хозяин – мой агент.
У нас свои с ним тёрки-пересуды
и я шёл от него – вот и конверт,
в который он заклеил донесенье.
Глаза Бараса были столь честны,
что люди были просто сражены:
что это было – ложью во спасенье
иль правдой?
– На донос там иль эссе
мне наплевать! – шёл де Бриенн на ссору. –
Мне самому доносит дон Хосе,
что из-за вас подвергся он позору.
По долгу вашей службы, де Барас,
вам и искать бы леди Клер немедля,
но должен отстранить от дела вас,
ввиду того, что ваше зло приметно.
Не думаю, что ко'фею-глиссе
испить, не знамо где, она засела,
но всё-таки надеюсь, дон Хосе,
что леди не иголка в стоге сена.
Сама найдётся. Ну а мы пока
отъедем с де Барасом до рассвета.
Советую задать вам храпака.
Проснётесь утром, а проблем уж нету.
А с де Барасом разберусь я сам.
Подход к нему, как слева, так и справа,
найду – он всё изложит по часам.
Найдётся на обидчика управа!..
(продолжение в http://www.stihi.ru/2018/06/07/7513)