Я однажды вышел под вечер
Прогуляться по Бристоль-стрит.
У.-Х. Оден
Я, как всегда, в темноте возвращался со службы
по одной из уютных, тихих улочек Рамат-Гана.
Был тёплый вечер. И без дождя. Иначе от луж бы
мне пришлось натерпеться. Что хорошо — хулигана
ты в городе этом не встретишь. Только стаи подростков
пролетают мимо. У многих тату и причёска под ирокеза.
Но они совсем не опасны. И не похожи на отморозков,
это просто такой у них стиль, вероятней всего — антитеза,
эпатаж иль гротеск — чтобы, наконец, насолить своим предкам.
Впрочем, не думаю, что это протест,— скорее, лишь мода.
Небо по-летнему звёздно — дожди здесь случаются редко,
хотя им положено литься вовсю в это странное время года.
Мне навстречу двигались люди с собаками на поводке,
старички в инвалидных колясках, толкаемых филиппинцами,
эфиопы, китайцы, русские — кого только нет в городке! —
кроме евреев... Даже арабы здесь попадаются, в принципе.
Так, неспешно шагая, я вышел на Жаботински-стрит —
это такая центральная городская и очень шумная трасса,
на которой от мельканья машин и прохожих пестрит
в глазах, а также от неоновых вывесок и красного глаза
светофора, возле которого уже собралась толпа —
в ожиданье возможности перебежать на ту сторону,
где остановка автобуса. И памятник никому. И тропа —
безусловно, народная. Незарастающая. Но всем поровну,
кому воздвигнут сей весьма незатейливый обелиск —
здесь собрался народ со всего многострадального глобуса.
Наконец, к остановке подкатывает огнедышащий василиск,
и всех стран пролетарии бросаются на штурм автобуса.
У меня почти тридцать кило совершенно излишнего веса,
и возраст предпенсионный, но я всё же достаточно ловкий —
впрыгнул в автобус! Водитель — тоже не промах — из леса,
вестимо, везущий хворосту воз... Через три остановки
покидаю гостеприимный ковчег — мне предстоит пересадка
на скоростной комфортабельный поезд — говорю без сарказма.
Я настроен, конечно, критически. И порой мне несладко.
Но поезда здесь отменны! Ощущенья в чём-то сродни оргазму...
В ожидании поезда тихо стою на перроне, окрест наблюдаю —
и в душе моей, как всегда неприкаянной, снова зреет обида:
как назло, прямо рядом со мною вдруг встала совсем молодая
марокканочка... Эх, беда-лебеда, лепота, лабуда и либидо...
Вот и поезд — подкрался почти что бесшумно. В последний вагон
я сажусь по привычке — в нём всегда почему-то одни англо-саксы.
И опять мои бедные уши терзает забытый нью-йоркский жаргон,
и опять разговоры — про цены, про бизнес, про биксы, про баксы...
Поезд тронулся, мягко рессорой скрипя — за немытым окном
замелькали, прощаясь со мною — словно навеки — огни Тель Авива.
И стараясь вглядеться в кромешную тьму, я невольно подумал о том,
что ведь мог бы и я, как другие, наверно, быть просто счастливым...
Рамат-Ган — Тель Авив — Лод.
Продолжение путешествия здесь: http://www.stihi.ru/2018/10/18/1770
А здесь — окончание: http://www.stihi.ru/2018/10/15/358