Действие пятое
Полтора года спустя. Новая церковь построена и изукрашена для освящения. Вблизи нее течет речка. Туманное, раннее утро.
Звонарь развешивает венки по стенам церкви. Вскоре появляется Учитель.
Учитель
Все сделано?
Звонарь
Да, все как надо.
Гирлянды только протянуть —
процессии наметить путь.
Учитель
Смотри, у пасторского сада
вверху какой-то круг висит.
Звонарь
Да, вижу.
Учитель
Что там?
Звонарь
Это щит —
священнической чести знак.
Там имя преста.
Учитель
Чудно как
сегодня в согне — тьма гостей,
а фьорд, смотри, снегов белей
от парусов...
Звонарь
При старом престе
гостей не знали в этом месте —
событий не было, все спали,
ни споров, ни борьбы не знали...
Что лучше — не берусь судить.
Учитель
Что лучше? Лучше просто жить.
Звонарь
Но мы от жизни в стороне —
и вы и я...
Учитель
Но вам и мне
пришлось трудиться в дни упадка.
Все спали. Мы лишь для порядка
трудились, а когда устали,
то в нас нуждаться перестали.
Звонарь
Жить. Просто жить... Вы так сказали?
Учитель
У большинства такое мненье.
Народ от новшеств счастья ждет.
Но нам с тобой не все сойдет:
у нас дела, закон, правленье,
нам ведать округ. Населенье
нам надо взять покрепче в руки,
дела религии, науки;
не забывать, что мы на страже,
поменьше быть в ажиотаже,
а главное — стоять над схваткой...
Звонарь
Но Бранд все время в центре боя.
Учитель
Да, он привык играть судьбою,
но, кабы не успех в народе,
и власть его была бы краткой:
ведь он начальству неугоден.
Однако же, хитрец, он чует,
когда откуда ветер дует,
умеет в трудные мгновенья
сцепить разорванные звенья.
Он знал, когда построить храм!
Что строится — не все ль равно?
Но быть деянью суждено.
И, главное, отныне нам —
простому люду и вождям —
вершителями быть дано.
Звонарь
Мой друг, позвольте, ведь когда-то
вас избирали в депутаты,
вы лучше знаете свой край.
Ведь все, кто прежде тут бывали
твердят, что раньше люди спали,
а тут у них п р и з в а н ь е чай!
Учитель
Да, всюду говорят: народ!
Народ надежды подает,
он высоту набрал, народ,
он м и с с и ю свою блюдет.
Звонарь
Хе, я слыхал немного... Встарь...
Но все ж... Скажите мне толково,
что означает это слово —
э, миссия...
Учитель
Мой друг звонарь...
Ну, как нам объяснить точнее,
вот, впрочем, что оно такое:
когда великие идеи
внезапно овладеют всеми
и выйдет что-нибудь большое.
Заметьте: будущее время!
Звонарь
Ну, что же... И на том спасибо.
А вы однако не смогли бы
еще сказать...
Учитель
Да говорите!
Звонарь
В какие именно года
начнется будущее?
Учитель
Сразу
могу ответить — никогда!
Звонарь
Не будет будущего?
Учитель
Да!
Не торопитесь, рассмотрите
внимательнее эту фразу...
Ведь если что уже настало,
так это настоящим стало!
Звонарь
Вы в этом правы, нет и спора.
Но миссию исполним скоро?
Учитель
Поймите, миссия — она
есть что-то вроде договора
на будущие времена.
Звонарь
А будущее скоро что ли?
Учитель
(про себя)
Ну, и балда!
(громко)
О, друг мой милый,
все было будущим, доколе
оно еще не наступило.
Как будущее к нам пришло,
оно тотчас и истекло!
Звонарь
Спасибо.
Учитель
Да, в идее всякой
есть что-то темное. Однако
и сложное легко понять,
как дважды два и пятью пять.
Все обещанья, друг мой, ложь,
хоть все, кто обещает, сплошь
хотят быть честными, стремясь
свое призванье оправдать,
и небом и землей клянясь...
Призванью нет осуществленья,
и все, и не нужны здесь пренья.
Журавль летает высоко —
и обещать всегда легко,
но жизнь...
Звонарь
Потише...
Учитель
Что?
Звонарь
Играют...
Учитель
Да, звук органа.
Звонарь
Он идет.
Учитель
Кто, Бранд?
Звонарь
Ну да.
Учитель
Однако странно —
он прежде не вставал так рано.
Звонарь
Ну, в эту ночь, я полагаю,
он на минуту не прилег!
Учитель
Что так?
Звонарь
Сдает он, замечаю.
Одной единственною думой
охвачен дух его угрюмый.
Хотел бы он замкнуться туже,
но рвется скорбь его наружу,
как будто сердце кровью полно,
падет заслон — и хлынут волны.
И музыка органа ныне —
страданье о жене, о сыне.
Учитель
Есть отголоски их бесед
в его игре.
Звонарь
Один рыдает,
другой как будто утешает.
Учитель
Кому рыдать запрещено.
Звонарь
На службе нам рыдать не след.
Учитель
Да, долг служебный, положенье —
вы сами знаете, оно
не друг сердечному движенью.
Звонарь
Рыдать имеет право тот,
кто все науки к черту шлет!
Учитель
Кто мягок, не силен умом
и сердцу подчинен во всем.
Звонарь
Мы тоже чувствуем тайком.
Учитель
Но смешиваться с массой — нет,
нам это может быть во вред.
Ты вспомни наставленье преста:
не должно занимать два места,
ты или служащий на службе
иль человек в любви и дружбе...
Да, я подумал вдруг о фогте —
никто его не стоит ногтя!
Звонарь
Что? Фогт?
Учитель
Bы помните, наверно,
усадьба у него сгорела,
и он в огонь рванулся смело:
там были все его бумаги.
Звонарь
Был вечер...
Учитель
Да. И вечер скверный.
Невыносимый холод, шквал...
Но фогт, исполненный отваги,
своею жизнью рисковал.
А дьявол головой кивал.
Жена, почтеннешая дама,
кричала мужу: "Дорогой,
уж ты в гробу одной ногой,
подумай о душе, упрямый!"
А он в ответ ей сквозь огонь:
"Душа? Да ну ее к чертям —
мои бумаги гибнут там!"
Вот это фогт, такой, как надо —
наружностью и всем нутром.
Его, конечно, ждет награда.
Звонарь
Но где — подумайте о том!
Учитель
Есть край для фогтов в облаках.
Звонарь
Мой друг!
Учитель
Ну, что?
Звонарь
Ведь это страх!
Я в ваших чувствую словах
знак наступившего броженья...
Вы сами чувствовать должны,
как много в людях небреженья
к уставам нашей старины.
Учитель
Гниль превратится в перегной
и червяком на корм пойдет.
Когда чахоточный больной
не выхаркает это зло, —
оно его во гроб сведет.
А что брожение пришло,
так это ясно: церковь пала,
с собою забрала она
все то, чем ваша сторона
до нынешней поры дышала.
Звонарь
Однако большинство молчало...
Вначале голос был: "Разрушим!"
Но вдруг иссякло удальство,
все стихли, навострили уши
и очи к небу возвели —
ведь это храм: нельзя его,
как тряпку, вырвать из земли,
святыня неприкосновенна!
Учитель
Его решили сохранить,
пока связующая нить
со стариной еще прочна
и полнит силы новизна.
Все ожидали перемен,
все верили, что день придет —
и флаг былого сам падет,
знамена снова зашумят...
Но, чем они взвивались выше,
тем кличи становились тише.
Звонарь
Все в гости к нам — и стар и млад.
Учитель
Их тысячи сюда идут,
но все молчат.
Звонарь
Нет, слышен шум —
так на море шумит волна.
Учитель
Так стонет сердце человечье,
когда стремится слабый ум
великим веяньям навстречу.
Ведь им, не мало и не много,
дана задача выбрать Бога!
Где Бранд? О Боже, что творится!
Не ведаешь, куда и скрыться.
Звонарь
Я спрячусь!
Учитель
Время — что волна:
несет — и не нащупать дна.
Опоры нет. За глубиной
иная мнится глубина...
Потерян навсегда покой!
Звонарь
Мой друг!
Учитель
Ну, что?
Звонарь
Да так...
Учитель
А все же.
Звонарь
Расчувствовались мы. Негоже.
Учитель
Я? Что вы? Нет!
Звонарь
Нет-нет. Я тоже.
Да нас никто не видел тут.
Учитель
Ведь мы не девки, черт возьми!
Прощайте, я займусь детьми.
Вот, кстати, и они идут.
(Уходит.)
Звонарь
Дурак! Великих ждал времен!
Ну-ну, теперь-то я умен.
Язык закрою на замок —
и за работу. Лень — порок.
(Уходит в другую сторону.)
Музыка органа, до сих пор звучавшая приглушенно, переходит на басы и обрывается резким диссонансом. Чуть погодя появляется Бранд.
Бранд
Вся душа враждебна строю
струн и клавиш! Каждый звук
возникает под рукою,
словно крик в пучине мук.
Мужество встает стеною,
виснет каменным каскадом
над мелодией и ладом —
музыка что труп в гробу.
Я не выдержал борьбу:
я не победил органа.
Я молился беспрестанно,
звал, просил — и бесполезно.
Словно колокол разбитый,
ржавчиной веков покрытый,
сбросили с вершины в бездну.
Храм великий я возвел,
клятвой одержим надменной,
все, что было, счистил, смел,
крепкие восставил стены.
И теперь отвсюду крик:
храм велик, велик, велик!
Может быть, велик — как знать?
Я ослеп?.. Зачем им лгать?
Только разве э т о т храм
явлен был моим мечтам?
Слышен ли пророчеств шум?
Тишина... О нет, не там
обитал мой вещий ум —
храм принадлежал вселенной,
а не груде камня бренной...
... Будь жена жива и дома,
все пошло бы по-другому.
Агнес в мелочах могла
видеть высшие дела.
Утоля и боль и стоны,
все сомненья разогнать,
всё простить и всех обнять,
как объемлет древо крона.
(Замечает приготовления к празднику.)
Флаги, пышные венки,
песнь зубрят ученики.
А народу набежало!..
Вот я тут в какой чести —
в золоте инициалы!
Милосердный, просвети —
или свергни душу в ад!
"Прест" — у всех тут на устах,
торжество лишь в их умах.
Думают, что мне милы
их награды и хвалы...
Голова и сердце ноют,
словно ранен я уколом
острой ледяной иглы.
Знал бы я, каким тяжелым
будет день, закрыл бы дверь,
спрятал голову, как зверь!
Фогт
(является в парадной форме; сияя от радости, приветствует Бранда)
У нас сегодня праздник с вами.
Шесть дней творенья — для субботы!
Спускайте паруса заботы
и водрузим победы знамя!
По воле ветра поплывем,
обозревая мир кругом...
О благородный муж, вполне
достойный всех своих наград,
вы трогаете сердце мне,
и я за вас безмерно рад.
А вы?
Бранд
Да впору в петлю лезть!
Фогт
У всех такое чувство есть
сперва... Но надо пренебречь!
Вам следует готовить речь
такую, чтобы всех зажечь.
Так грандиозно ваше дело,
что надо, чтоб молва гремела.
Да уж она и так гремит.
Бранд
Неужто?
Фогт
Пробст ужо твердит,
что это совершенство стиля.
Как благороден общий вид —
все, от фундамента до шпиля!
Бранд
Скажите, замечали вы,
ведь этот храм...
Фогт
Что — замечали?
Бранд
Он кажется большим вначале.
Фогт
Ну, опасения напрасны:
все формы и вблизи прекрасны,
и с расстоянья таковы...
Бранд
А вы уверены ли в этом?
Фогт
О да! Клянусь дыханьем, светом!
Ну, у народов южных стран —
там мерка, может быть, другая,
но уж для нас, для северян,
он настоящий великан!
А здесь, где лишь земля нагая
меж фьордом и горой лежит,
и нищенская жизнь повсюду —
его необычаен вид!
Клянусь, вы сотворили чудо.
Храм поразителен!
Бранд
Ну, что ж!
На месте лжи — другая ложь.
Фогт
Что вы сказали?
Бранд
Старину
хвалили — хвалят новизну.
В веках заплесневелый стиль
сменил сверхсовременный шпиль.
И всё. А хор: "Какой размах!
Такого не было в веках!"
Фогт
Но я уверен, дорогой,
размах действительно такой,
что только полные невежды
на большее таят надежды.
Бранд
Но как же можно не видать,
что храмик мал? Зачем же лгать?
Фогт
Нет, прест, давайте без причуд —
ведь это же ваш кровный труд,
и весь народ безмерно рад,
что все роскошно так и ново,
я слышал даже, говорят,
и в целом свете нет такого.
Пусть вечно вас благодарят!
Зачем терзаться их уму?
На что сомнений жар тому,
кто прежде и не видел света?
Нет, милый Друг, оставим это.
Кто вправду верует душой,
тот и в собачьей конуре,
как в храме, мыслит о добре.
А храм действительно большой.
Бранд
Опять все те же поученья...
Фогт
У нас сегодня день хваленья
и гости. А перед гостями
не должно говорить о храме,
что не довольно он велик.
Не лучше ль придержать язык.
Бранд
К чему?
Фогт
Скажу вам по секрету:
я только что пришел с совета.
Вам приготовлена награда —
большой серебряный бокал,
но дар бы неуместным стал,
узнай народ, что храм ваш мал...
Тогда и гимнов петь не надо,
и речь моя не прозвучала б...
Не надо скромничанья, жалоб.
Склонитесь к праздничному духу,
ведь звон похвал приятен уху.
Бранд
Как лживы будут торжества
во славу победившей лжи.
Фогт
Да что за громкие слова!
Всевышний вас не накажи!
Но знаете, конец раздору
я положу в один момент.
Серебряный бокал — пустое,
не слишком веский аргумент,
зато вот слово золотое
наверняка придется впору.
Узнайте, свыше воздаянье
вам предстоит и честь не та:
вам рыцаря присвоят званье —
почетный кавалер Креста!
Бранд
Всегда я нес тяжелый крест.
Когда бы снять... Но я ведь прест,
креста другого мне не нужно.
Фогт
И тут вы так же равнодушны,
загадочны, как и во всем...
Одумайтесь же, прест — мы ждем.
Бранд
(топает ногой)
Впустую ждете! Я последний,
кого прельщают ваши бредни!
И вам — на что мои слова?
Их истина для вас мертва,
вам не понять величья веры,
которой на земле нет меры,
той, что душе бессмертной шлет
огонь и холод, жар и лед,
что к вечной нас зовет мечте,
подъемлет к звездной высоте,
как будто... Я устал. Идите —
другим доказывайте, лгите!
Бранд идет в гору, к церкви.
Фогт
(про себя)
Вот в этой-то белиберде
искать величия... Но где?
"Той веры, что нам в душу шлет
огонь и холод, жар и лед,
уводит в звездные высоты..."
Напился он с утра — и все тут!
Уходит.
Бранд
(спускается опять на площадку)
Нет, ни в каком ущелье мглистом
так одинок я не бывал.
В ответ на все мои слова
лишь эхо, слышное едва
за жабьим кваканьем и свистом!
(Смотрит в сторону ушедшего фогта.)
Что ж я его не растоптал?
Не раз уже я обращал
его самодовольный взгляд
на ложь и мрак, что здесь царят, —
он залил мне глаза слюной,
всю гниль своей души больной
он выплеснул в меня, весь яд...
О Агнес, ты была слаба!
Идет никчемная борьба,
ни поражений, ни побед.
Один не воин в поле, нет.
Пробст
(входит)
О агнцы вы мои, о дети!..
Простите, в этой суете
я перепутал все на свете.
Я — к вам, о брат мой во Христе!
Весь день я проповедь учил,
но вот конец совсем забыл.
Ну, полно. Вам мое спасибо:
вы сдвинули с дороги глыбу
и, косность одолев, смогли
смести старье с лица земли.
Храм подлинный вы возвели!
Бранд
Не до конца.
Пробст
Не до конца?
Храм надо только освятить.
Бранд
Он должен бы в себя вместить
иные души и сердца!
Пробст
В величественном, стройном храме
сердца преобразятся сами!
Как дивно изукрашен свод,
как необычно льется свет!
Войдя во храм, народ поймет,
что Божьей Милостью согрет.
Притом прекрасный резонанс,
он голос вдвое усиляет,
а этот уж дает нам шанс,
что веру в прихожан вселяет
сей храм. Мечтать о лучшем странно —
и самые большие страны
о лучшем могут лишь мечтать!
Стараний ваших и заслуг
не перечесть, наш добрый друг.
Спасибо! Надо полагать,
что за обеденным столом
немало тостов прозвучит...
Да, но у вас неважный вид.
Бранд
О да, мне стойкость изменила.
Пробст
Еще бы! Столько бед, тревог —
и ведь никто вам не помог!
Тут сломится любая сила.
Но все в минувшем, все в былом!
Любуйтесь лучезарным днем,
храните величавый вид —
к вам множество людей валит.
Они пришли из дальних мест
и прямо к вам, любезный прест!
Все ценят ваше красноречье,
и духовенство, ваши братья,
готово вас принять в объятья.
Во всем царит добросердечье.
Работа удалась на славу —
все будет здесь гостям по нраву,
и храм, и проповеди текст,
и — каждый досыта поест.
Я из усадьбы только-только,
при мне зарезана там телка.
Что говорить, отменный скот,
но это стоило хлопот,
да ведь еще в голодный год.
Я знаю, что цена грудинки
по девять марок фунт на рынке!
Победу вашу мы отметим.
Но я пришел к вам не за этим.
Бранд
Да! Говорите, говорите,
колите, режьте, рвите, жгите!
Пробст
Ну, это не в моей системе!
Короче, чтоб не тратить время:
в программе нынешнего дня
один лишь пункт смутил меня.
Достаточно простой догадки,
чтоб устранились неполадки.
Напомню вам по праву, дружбы:
вы связаны обетом службы,
обычай здесь на первом месте,
блюсти же оный — дело чести,
и это подобает сану.
Нет-нет, я вас бранить не стану,
вы человек на новом месте,
вы жили в городе большом,
вам быт наш местный незнаком,
все надо изучить сначала...
Вас больше л и ч н о с т ь привлекала
с душой отзывчивой и тонкой,
и в том ошибка состояла.
Руководите в с е м приходом,
когда общаетесь с народом,
стригите под одну гребенку!
Бранд
Неясно.
Пробст
Объясняю вам:
для общества построен храм.
Ведь церкви, храмы — что одежды
для духа миры и надежды.
Религия — оплот державы,
молитва очищает нравы,
она уверенность вселяет,
устоев нравственных оплот —
а государство — что! Считает
свои гроши и выгод ждет;
И доблестный христианин —
для государства гражданин
примерный и достойный тоже.
И тратиться во имя Божье
у государства нет причин,
ведь чай оно в своем уме-то,
и худо бы нам всем пришлось,
когда бы государство это
о нашем хлебе не пеклось.
Мы ж, церкви должностные лица,
должны за государство биться.
Бранд
Что ж, это мудро говорится.
Пробст
Вы стали данником страны —
теперь слугою стать должны!
Я в духе именно таком
весь праздник выдержать желаю.
Колоколами начинаю —
кончаю дарственном письмом.
Ваш славен дар и вам почет,
но он еще обет влечет.
Бранд
Я так не рассуждал — Бог видит.
Пробст
Иначе ничего не выйдет!
Бранд
Посмотрим.
Пробст
Этот день настал —
смешным негоже нынче быть!
В моих намеках нет коварства.
Не так уж трудно послужить
и Господу и государству.
Не важно нам, что тот грешил,
а этот беспорочно жил.
Вы сделайте, чтоб весь наш край
посмертно был направлен в рай,
ведь если весь приход в раю —
то всяк имеет часть свою!
Пусть кто угодно в нем у власти,
но государство, милый друг,
всегда республика отчасти;
свобода — почва для раздора,
а равенство — оно опора.
Но это равенство, поймите,
не явится до той поры,
пока не сглажены бугры.
А вы, любезный, что творите?
Вы тщитесь всюду с давних пор
повыше насадить бугор!
К чему такая необычность —
отыскивать в приходе личность?
А государству каково?
Всяк думает, что он пророк
и податей не платит в срок,
у вас таких уж большинство,
такое множество причуд —
и церковь уж бессильна тут.
Бранд
Хорошенькая перспектива!
Пробст
Вы несговорчивы на диво,
но вы меня поймите все же:
вот кончится неразбериха —
и заживем спокойно, тихо...
Надеешься, пока живешь!
И то, что вы нам отдаете,
должно подвигнуть вас к работе,
вам надо ум призвать к порядку,
строптивость усмирить в труде,
а вольность удержать в узде,
как норовистую лошадку —
иначе разнесет загон...
Во всем главенствует закон,
закон дается нам от Бога,
закон один, хоть формул много.
В искусстве школой прозван он,
а на войне — я был в бою —
зовется он "шагать в строю" —
вот государственное слово!
Тут целой тактики основа:
коль "марш бегом" — с пути собьешься,
"на месте шагом" — опоздаешь,
а если в ногу зашагаешь,
со всеми вместе доберешься.
Бранд
Чтоб жили в птичнике орлы,
а гуси — наверху скалы?
Пробст
К чему подобные сравненья?
Не надо лезть в иносказанья,
вот текст Священного Писанья
от Бытия до Откровенья.
Ищите в притчах поученья.
Ведь почему во время оно
подняться к небу не смогли
строители из Вавилона?
Не общий был у них язык.
К тому же каждый там привык
персоной, личностью казаться,
всяк выдумал себе язык,
а вместе за работу браться —
никто к такому не привык.
Наполовину смысл ядра
сей притчи, тайный и глубокий,
в том, что не может одинокий
сам по себе свершить добра.
Еще там сказано, что Бог,
коль гибели кого обрек,
он в том сначала развивает
дух личности — и поражает
его затем. И древний Рим
учил речениям таким.
А в сущности, не все ль равно —
безумный или одинокий?
Обоих ждет удар жестокий,
обоим сгинуть суждено —
так Урию послал Давид
под стрелы, к крепостной стене.
Бранд
Возможно, буду я убит,
но смерть еще не есть паденье.
Однако вы ответьте мне:
пусть там, где строит Вавилон,
язык навеки разделен,
но правильно ли ваше мненье,
что будь язык единый там,
они построили бы храм —
о он достиг бы небосвода?
Пробст
Мне мысль чужда такого рода,
ведь область неба — нет ей края...
Но в притче есть мораль другая:
все, что стремится к небесам,
падет, как башня пала том!
Бранд
Все ж лестницу видал Иаков,
ведущую на небеса.
Пробст
Смысл этих притч не одинаков.
Душа увидит чудеса,
и будет небо ей дано
за веру, чистое служенье.
Однако это заблужденье,
что жизнь и вера суть одно.
Недопустимо их смешенье.
Не порождайте в людях лень —
рукам — неделя, сердцу — день,
а если храм открыт всегда,
то ни к чему шесть дней труда
и уж не праздник воскресенье!
Коль каждый день читать псалмы,
вкус праздника утратим мы;
в религии, как и в искусстве,
нельзя все время воспарять.
В священном пребывайте чувстве,
когда положено читать
с амвона... Ну, а будним днем
вам лучше забывать о нем.
Закон повсюду нам дает
необходимые границы,
и вот теперь на этот счет
нам следует договориться.
Бранд
Я так не буду. Я не тот,
кто извлекает барыши
из человеческой души.
Пробст
Ну, ну, для нас барыш — вы сами,
и вас за то повысят в сане.
Бранд
Ага, не в этой ли связи
я буду выпачкан в грязи?
Пробст
Кто сам себя унизит, тот
возвысится. Чтоб крюк хватал,
его сначала изгибают.
Бранд
Чтоб человек надежным стал,
его сначала убивают.
Пробст
Я так сказал? Кто это врет?
Кто верит гнусному злословью?
Бранд
Да, всяк, кто честен, платит кровью!
Всех эта косность разобьет!
Цел будет разве что скелет!
Пробст
Я мушке не пораню ножку,
а уж о вас и речи нет!
Я только дверь открыл немножко,
чтоб на тропинку брызнул свет,
и указал вам верный след.
Бранд
Ага! А почему бы, право,
чуть пропоет петух-держава,
мне не предать свой идеал
в угоду нынешнему дню?
Пробст
Да я ведь не к тому клоню.
Я вам на долг ваш указал.
В вас только то пускай умрет,
в чем не нуждается народ.
Пусть дух останется могуч —
закройте лишь его на ключ!
Мечтайте про себя, творите,
но никому но говорите!
А тот, кто напролом идет,
себя, как говорится, бьет.
Бранд
Надежды, страхи — что тут лгать?
Несешь ты Каина печать:
мирская мудрость — нож для брата,
который жил в тебе когда-то.
Пробст
(про себя)
Уже со мной на ты... Ну-ну!
(вслух)
Нет, прений я не затяну,
но только если вы вполне
не разберетесь, не учтете,
в какое время вы живете
и что за нравы тут в стране, —
то не на вашей стороне
ни время, ни толпа, ни сила!
Художники, и те, мой милый,
быть современными хотят,
не говоря уж про солдат.
Ведь почему легендой стал
их ржавого меча металл?
Жизнь мирная подчинена
законам тем же, что война.
Где надо, умный подождет,
не надо забегать вперед, —
вы растворитесь в гуще масс,
как фогт сказал, теперь у нас
гуманистическое время.
Держитесь наравне со всеми,
шипы спилите со ствола,
обрежьте ветви — без узла,
без сучьев должен быть ваш посох —
не тужьтесь в каверзных вопросах,
все делайте, как вам велят,
тогда дела пойдут на лад.
Бранд
Нет, прочь отсюда...
Пробст
Как угодно!
В конечном счете, вы свободны
найти себя в любой из сфер
и людям подавать пример!
Но все ж, куда ни шлет вас мир,
а современности мундир
всегда быть должен на вожде.
Опять же в воинской среде
кто лучший вождь? Да тот капрал,
что хорошо построил взвод
и в Божий храм его ведет.
Вот современный идеал!
Так надо, чтобы в рай шагал
приход под руководством преста.
Да, вы из тех, кто красит место:
у вас авторитет, почет,
затем — вы человек ученый,
толпа за вами потечет, —
откуда вера-то идет?
от ритуала и закона...
Итак, мой брат, не унывайте,
пока есть час — поразмышляйте.
А я проверю-ка сейчас,
как будет голос мой звучать:
все говорили, что у нас
непревзойденный резонанс!
Я буду проповедь читать
о том, что естества уклад
с духовностью идет в разлад.
Ну, а покуда время есть,
не худо было бы поесть.
(Уходит.)
Бранд
(с минуту стоит молча, занятый своими мыслями)
Безумный, я считал напрасно,
что за Призвание страдал,
за Господа... Теперь мне ясно!
Шум повседневности сказал,
каким я духам угождал!
Но я еще бороться в силах,
пускай вся кровь иссякла в жилах,
пусть похоронен жизни свет,
но душу я не отдал, нет!
Но Боже, как я одинок!
Везде подстерегает рок,
смерть не дает мне видеть Неба,
мне камень дали вместо хлеба...
Он был правдив, правдив до жути —
и так ничтожен в самой сути!
Нет, голубь ясности от Бога
не послан мне — темна дорога.
Кто принесет покой мне в сердце?
Мне негде взять единоверца!
Эйнар, измученный, бледный, весь в черном, проходит мимо по дороге. Увидев Бранда, он останавливается.
Бранд
(вскрикивает)
Как! Эйнар?
Эйнар
Что тебе за дело?..
Бранд
Ведь есть на свете кто-нибудь,
чье сердце не окаменело?
По другу истомилась грудь.
Эйнар
Довольно, мой окончен путь.
Бранд
Ах, это боль от раны старой.
Тогда, давно, у нас с тобой...
Эйнар
О нет, ты послан мне судьбой,
ты был орудьем Божьей кары
здесь, на земле...
Бранд
(отшатывается)
Язык какой!..
Эйнар
Во мне надежда и покой.
Проснулся я от грешных снов
и возрожденным жить готов.
Бранд
Да, я об этом что-то слышал.
Эйнар
Когда я в мир с палитрой вышел,
меня гордыня развратила,
я верил, что во мне есть сила.
По мой талант, мои победы
и вдохновляющие сны —
то были сети Сатаны;
Господь со мной повел беседу,
подобно доброму отцу,
он спас заблудшую овцу,
с тех пор я у Него остался.
Бранд
А прежде что?
Эйнар
Я заблуждался.
Бранд
В чем именно?
Эйнар
Я ездил в гости,
проигрывался в карты, в кости...
Бранд
Так Бог испытывал тебя?
Эйнар
Да, он карал меня любя.
То первый шаг к спасенью был.
Потом я сильно занемог,
таланта Бог меня лишил,
и веселиться я не мог...
Я долго пролежал в больнице,
не узнавал я близких лица,
меня как будто жгли огни,
вокруг огромные слепни
носились стаей по палате...
Очнулся... Вижу, у кровати
стоят три светлые сестры —
на службе у небес все три,
и вместе с ними был теолог...
Путь очищенья тяжек, долог,
но, вырвавшись из Преисподней,
я жил по милости Господней.
Бранд
Так-так...
Эйнар
У всех свои законы —
кто по низинам, кто на склоны...
Бранд
А дальше?
Эйнар
Я учил людей
воздерживаться от страстей.
Но это сложно. Ведь соблазны
коварны и многообразны...
Все ж, следуя заветам Божьим,
я проповедником пойду.
Бранд
Куда ж ты едешь?
Эйнар
К чернокожим...
Но лучше разговор отложим.
Бранд
Тут праздник. Шел бы ты к обеду.
Эйнар
Да нет, пора мне к пастве черной!
Прощай.
(Хочет идти.)
Бранд
О ней — молчишь упорно.
О ней — ни памяти, ни слова.
Эйнар
О ком?
Бранд
О той, что здесь осталась.
Ей, верно, странным бы казалось
несходство прежнего, былого
и нынешнего...
Эйнар
Ты о ней,
меня опутавшей когда-то...
Я долго шел путем страстей,
пока Господь на склоне дней
не обласкал меня как брата
и не наставил как дитя.
Бранд
Мы поженились год спустя.
Эйнар
Неважно это! Я спешу
и главное сказать прошу.
Бранд
Мы знали радость и печаль,
мы потеряли сына.
Эйнар
Жаль,
но это все неважно.
Бранд
Да...
Ведь все земные расставанья —
залог небесного свиданья.
Она сама погибла вскоре —
взгляни, могилы их у моря.
Эйнар
Неважно это.
Бранд
Что? И это?
Эйнар
Да, все земное мне постыло.
Лишь как — ответь мне — умерла.
Бранд
О, с верой в торжество рассвета;
души богатства сохранила,
и сильной до конца была:
за все, за все благодарила,
что жизнь дала и отняла —
такой взяла ее могила.
Эйнар
С какою верой уходила?
Бранд
С несокрушимой.
Эйнар
И в кого же?
Бранд
Лишь только в Господа.
Эйнар
Ну, что же!
Туда ей, значит, и дорога.
Бранд
Что говоришь ты?
Эйнар
Безнадежно.
Она погибла.
Бранд
(спокойно)
Прочь, ничтожный!
Эйнар
Сам прочь! Отыде, Сатана!
Бранд
Стоишь в болоте по колено —
и шлешь безвинную в геенну?
Эйнар
Неправда! Нет на мне пятна.
Сполна искуплена вина.
Доска стиральная, вальки
святого бденья и морали
отмыли, наконец, мазки,
что ризу светлую пятнали.
Адама ветхие одежды
я отстирал в котле надежды!
Все, в мыльном щелоке отмыто,
отполоскалось добела,
все недостойные дела,
все заблужденья — все избыто!
Бранд
Тьфу, гнусность!
Эйнар
Фу, какая вонь!
Тут серой пахнет, и огонь,
рога и дьявольские лица...
Отвеет Бог меня — пшеница
я золотая, ты ж — мякина!
(Уходит.)
Бранд
(мгновение следит за ним, потом восклицает с просветленным взором)
Настала ты, моя година!
Как ждал я этого мгновенья...
Рассыпались, распались звенья.
Победный флаг над головой!..
Но некому идти за мной!
Фогт
(входит)
Прест, вам поспешить придется —
шествие вот-вот начнется.
Бранд
Вот их путь.
Фогт
Но не без вас же!
Поспешите в дом сейчас же.
Сами видите, народ
точно как весною лед, —
ишь, столпились у крыльца,
к вам взывают без конца,
дом грозятся сдвинуть с места,
преста подавай им, преста.
Шаг один неосторожный —
на беду нарваться можно.
Бранд
Ни пред кем не скрою взгляда,
будь там свита или стадо, —
здесь мне оставаться надо.
Фогт
Прест... Вы не в себе немного.
Бранд
Слишком жидкая дорога.
Фогт
Так на нет она сойдет,
эта славная тропа,
как надавит вас толпа, —
вон она , штурмует, прет,
оттеснила всех к канаве —
пробста, писаря, гостей.
Милый Бранд, явитесь ей,
о, по всей красе и славе!
К черту! Изгородь слетела!
Кончено, пропало дело...
Толпа, ломая изгородь, прорывается к церкви.
Несколько голосов
Прест!
Другие
(указывают на крыльцо церкви, где стоит Бранд, и кричат)
Глядите, вон стоит!
Еще несколько голосов
Что он, праздник-то, открыт?
Пробст
(зажимаемый толпой)
Фогт, поставьте им границы!
Фогт
Мне никто не подчинится.
Учитель
(Бранду)
Свет пролейте, добрый муж,
усмирите буйство душ:
им ведь обещали чудо —
а выходит вот как худо!
Бранд
Значит, все же грянул гром
над ущербным их трудом,
у распутья все застыли.
Всей душой теперь должны
вы возжаждать новизны.
Люди, прочь от этой гнили!
Там, в горах, нетленный храм,
я его открою вам!
Чиновники
Он сбесился!
Священники
Он рехнулся!
Бранд
Я и впрямь безумным был
или спал... И вот проснулся!
Верил из последних сил
в то, что вы для Бога жили,
в то, что правде вы служили.
Я безумно полагал,
будто, если уступлю,
веру я для вас к у п л ю.
Старый храм для вас был мал?
Что ж, построю больший вдвое.
Мало? Я его утрою,
удесятерю — для вас!
Одного лишь я не ведал:
непреложный мой девиз —
все или ничто — я предал!
Я пошел на компромисс...
Но сегодня трубный глас
надо мною прозвучал,
и, униженный, я пал, —
пред Нафаном так Давид
предстоял. Конец обид!
Люди, цель ясна вполне,
нет уступок Сатане!
Народ
(в возбуждении)
Всех с пути убрать долой,
всех, кто нами пренебрег,
всех, кто крал и ослеплял...
Бранд
В вас самих ваш демон злой,
он пас заманил в силок,
душу, дар ваш растоптал!
Bы и ум свой, и призванье
промотали бесполезно,
и опустошенья бездна
перед вами в наказанье.
Что вам нужно в этом храме?
Я-то знаю, что Обряд!
Гимн, орган с колоколами,
престы проповедь твердят —
в ней звучит то гневный ропот,
то прощенья сладкий шепот —
все по правилам искусства!
Пробст
(тихо)
Ишь, на фогта намекнул!
Фогт
(тем же тоном)
Пробста нашего кольнул!
Бранд
Внешний блеск щекочет чувства
больше всякой глубины.
Вот и свечи зажжены.
Постоите тут немного,
и опять в свою берлогу,
в будней серое тряпье
сердце облекать свое.
Книга жизни? Ну ее!
Спрятал в погреб до поры,
к празднику опять достал...
Не об этом я мечтал,
принося свои дары.
Я хотел построить храм,
чтоб не только вера там,
но живая жизнь жила —
вечный спор добра и зла,
шум полдневный, сон полночный,
краски молодости сочной,
то, что наполняет грудь,
каждому, кто он ни будь.
Чтобы реки там шумели,
водопад гремел в ущелье,
чтоб полет ветров далеких
ощутить в гортани, в лёгких,
удержать в плену без воли
голоса родного моря;
чтобы извергал орган
музыку любви и боли,
звуки радости и горя...
Пpoчь, красивый истукан!
Это ложь, что ты велик!
В прах рассыпаться должно
рабское установленье,
что труду шесть дней дано,
а душе — лишь воскресенье.
Нынче праздник, день седьмой,
так и флаг на мачте есть,
а вот в остальные шесть
мачта все была пустой...
Голос из толпы
Бурей пахнет! Вслед за ним
шествуя, мы победим!
Пробст
Он не наш, в нем умер Бог!
Нет в нем ни любви, ни веры.
Бранд
Вы определили верно —
вот где общий наш порок!
Ну, а в чем он коренится?
В том, что целостность двоится.
Этим мир охвачен весь.
Ведь душа-то — это вера.
Так найди мне д у ш у здесь,
хоть одну бы, для примера.
Кто расстаться не захочет
ради маленького счастья
со своею лучшей частью?
Всяк фиглярствует, хохочет...
Боже, как ничтожен каждый,
как мала в нас жизни жажда!
Хор ворчуний и калек
ныне окружил ковчег;
Лишь тогда, когда последним
мы насытимся глотком,
ми начнем ходить к обедням
с покаяньем и постом!
Лик божественный поправ
и почти скотиной став,
мы, как в инвалидный дом,
в церковь Божию идем!
Молим, плача и стеная,
отворить нам двери Рая!
Оттого, быть может, ныне
рушится Его твердыня,
что Создатель Сам стыдится
тех, кто вкруг него толпится.
Разве Он не любит силы?
Разве не мечтал всегда,
чтобы кровь, а не вода
наполняла наши жилы?
Тот достоин благодати,
у кого душа дитяти.
Братья, сестры, все за мной,
кто не одряхлел душой!
Я зову вас в Жизни храм.
Фогт
Так открой же церковь нам!
Многие
(вскрикивают словно в страхе)
Нет, не эту!
Бранд
Церковь там!
Божий храм без стен, без края!
Там у ног — струя речная,
дали, свежая трава,
фьорды, рифы, острова, —
все, что видно на просторе,
лес, луга, поля и море,
своды — небо без предела!
Там любое ваше дело
отзовется в общем хоре!
В этом храме каждый день
так же свят, как день воскресный,
будней грешных вовсе нет.
И, как пышной кроны сень
увенчала ствол древесный,
там, в том храме, веры свет
увенчает дух и тело.
Жизнь, которая вас ждет, —
жизнь и вера без раздела;
это ярких звезд полет,
игры, блеск свечей и снега,
царский танец у ковчега!
(По толпе словно прокатывается буря; иные отшатываются, большинство собирается вокруг Бранда.)
Тысячи голосов
В сумраке свечу зажгите!
Вкупе с Богом — Жизнь почтите!
Пробст
Он их соблазнил! Беда!
Писарь... Ленсман... Фогт! Сюда!
Фогт
(глухо)
Не кричите, черт возьми!
Рано унимать быка —
пусть побесится пока.
Бранд
(в сторону большинства)
Тьма за этими дверьми!
Бог свободной красоты
не заглядывал сюда!
(Запирает церковь на замок и держит ключи в руке.)
Закрываю навсегда!
Отряхну мои персты!
Более я вам не прест.
Ухожу из этих мест,
вот ключи — не вам, реке!
(Бросает ключи в реку.)
Пролезайте сквозь подвалы —
это больше вам пристало!
Зарывайтесь в перегной,
гните спины, пресмыкайтесь,
затхлым духом отравляйтесь,
как чахоточный больной!
Фогт
(тихо и с облегчением)
Ордена теперь не ждите!
Пробст
(так же)
И еписковство пропало!
Бранд
Юные, вперед грядите!
Время, наконец, настало.
Молодость, как ветер летний,
пусть сметет весь сор, все сплетни,
мусор дрязг и пыль клевет.
В путь за мной, тропой побед!
Должен кто-то благородный
над толпою несвободной,
половинчатостью мелкой,
над ничтожеством, над сделкой
встать — и, жертвуя собой,
вызвать их на смертный бой!
Фогт
Стой! Бунтовщика к ответу!
Ведь статья о бунтах есть...
Бранд
Можете ее прочесть!
Многие
Где же, прест, дорога к свету?
Бранд
Мы пойдем через вершины,
раздирая паутины,
что опутывали нас;
пленников освобождая,
вялость, тупость побеждая —
всякий престом станет сам!
Новый издадим указ —
превратим отчизну в храм.
Толпа, среди которой звонарь и учитель, окружает Бранда. Его поднимают на плечи, так что он возвышается над всеми.
Многие голоса
День пришел великих дел —
он виденья разглядел!
Людская масса устремляется в долину. Немногие возвращаются назад.
Пробст
(вслед удаляющимся)
Разве вы ослеплены?
Он посланник Сатаны!
Не от Бога речи эти...
Фогт
Заблудившиеся дети!
Стойте! Вы за хлеб в ответе!
Возвратитесь — вы у бездны!
Тьфу, ублюдки!.. Бесполезно.
Пробст
Вспомните родимый дом!
Голоса из толпы
Дом нам там, куда идем!
Фогт
Как же огороды, пашни,
пастбища, где овцы наши?
Голоса
Небо нас накормит манной,
избранным от Бога данной.
Пробст
Люди, ваши жены плачут!
Голос
(издалека)
Кто пойдет, изменник, значит.
Пробст
Дети шепчут матерям:
"Папа не вернется к нам!"
Вся толпа
Кто не с нами — против нас!
Пробст
(смотрит с минуту им вслед, скрестив руки на груди, потом произносит растерянно)
Что ж! Считай свои убытки,
плохо, знать, ты души пас,
промотался весь, до нитки!
Всех увел коварный вор...
Фогт
(грозит Бранду)
Слышь ты! Стыд тебе! Позор!
(Пробсту.)
Пробст, держись, мы победим!
Пробст
(чуть не плача)
Все ушли. Кто им в замену?
Фогт
Ну, уж овцам-то своим
я, наверно, знаю цену.
(Следует за толпой.)
Пробст
Да куда ж он?.. Я за ним.
Вдруг и вправду победим?
Силы хватит у меня:
вверх взберусь — спущусь назад,
кто-то будет пленным взят...
Эй! Седлайте мне коня!
(Все уходят.)
У пастбища на краю селения. Горный ландшафт на заднем плане переходит в высокое плато. Дождь. Бранд в сопровождении множества людей — мужчин, женщин, детей — поднимается в горы.
Бранд
Вперед же! Там победы путь!
Дома уже видны чуть-чуть,
а там, в проемах между скал,
туманные завесы реют...
Пусть слабые в домах хиреют,
взлетайте выше, кто восстал,
вперед!
Мужчина
Постой! Отец устал...
Второй мужчина
Без хлеба обессилел я!
Многие
Мы все без пищи и питья!
Бранд
Вперед! Вершины на пути!
Учитель
Какой дорогой нам идти?
Бранд
Не будет длинной ни одна,
коль вера есть и цель ясна.
За мной! Наш путь к вершинам прям!
Мужчина
Мы можем тут застрять до ночи.
Звонарь
Так в ледяной придем мы храм.
Бранд
Чем круче путь, тем он короче.
Женщина
Ребенок болен!
Вторая
Стерла пятки!
Третья
Ох, где то я воды добуду!
Учитель
Прест, накорми нас!
Многие
Сделай чудо!
Бранд
Все те же стадные повадки:
до дела требуете взятки!
Имейте мужество, рабы —
не то вернитесь вниз, в гробы.
Учитель
Он прав. Сначала драться надо,
а после будет и награда.
Бранд
Да, истинно, как бытие,
что вы получите ее.
Многие голоса
Он послан Богом! Он пророк!
Некоторые
А очень будет бой жесток?
Другие
И нам придется кровь пролить?
Мужчина
И надо героизм явить?
Учитель
(глухо)
Но не грозит же гибель людям?
Другой мужчина
А как делить награду будем?
Женщина
А мой сыночек будет жить?
Звонарь
А вы скажите, в эту среду
уже одержим мы победу?
Бранд
(в отчаянии вглядывается в лица людей)
Скажите, что узнать вам надо?
Звонарь
Как долго будет длиться бой,
потеря будет ли большой,
в чем будет состоять награда...
Бранд
(в толпу)
Об этом вы узнать просили?
Учитель
Да, нам внизу не объяснили.
Бранд
(возмущенный)
Так слушайте же!
Толпа
(возбужденно обступая его)
Говори!
Бранд
Как долго будет длиться схватка?
Все время жизни, без остатка!
Отриньте всякий компромисс,
все принесите в жертву вере,
все ценности на алтари!
Всем колебаниям трусливым
конец отныне положите.
"Все иль ничто!" — с таким призывом
теперь сражайтесь и живите!
Как будут велики потери?
Все ваши рабские кумиры,
все сонные подушки мира;
лень, половинчатость, безволье...
Награды? Веры высшей взлет,
цель, движущая нас вперед,
готовность к жертвам, сил раздолье
и цельность — мужества оплот,
и радость встретить свой конец,
терновый заслужив венец.
Толпа
(яростно кричит)
Измена! Люди, он нас предал!
Бранд
Нет, не отрекся я от слова.
Некоторые
Ну нет же! Ты нас звал к победам,
а сам сулишь венец терновый!
Бранд
Друзья, зависит лишь от вас,
наступит ли победы час.
И первым вышедший на бой
нередко жертвует собой.
Кого сейчас сомненье гложет,
тот сразу пусть оружье сложит,
в ком жертвенности дух иссяк,
потом, в бою, продаст свой флаг!
Кто, жертву принося, дрожит,
в бой не вступив, уже убит.
Многие
Нас обрекает смерти он
во имя тех, кто не рожден!
Бранд
Тяжел наш путь. Но нет бесплодней
дороги, ведшей к Ханаану.
Залог победы в униженье,
но верю: в каждом поколенье
найдутся рыцари господни!
Звонарь
Клянут нас дома неустанно.
Учитель
Нет смысла возвращаться в дом.
Звонарь
Но и вперед мы не пойдем.
Некоторые
Убить его!
Учитель
Нет, нам, друзья,
без предводителя нельзя.
Женщины
(испуганно указывая вниз, на дорогу)
Ай, пробст идет!
Учитель
И что с того?
Пробст
(появляется в сопровождении всех, кто не пошел за Брандом)
Ваш пастырь рад
увидеть вновь своих ягнят!
За мной, не бойтесь ничего.
Учитель
В селенье нам заказан путь —
пойдем бродить куда-нибудь.
Пробст
Отца постыдно оскорблять.
Вы грудь пронзили мне насквозь.
Бранд
Им больше ран стерпеть пришлось —
не вам теперь их исцелять.
Пробст
Не верьте Бранду. Он вам лжет!
Многие
Да-да, он обманул народ!
Пробст
Что до меня, то я вам рад
и многое готов простить;
тот, кто раскаялся, наш брат.
Опомнитесь! Совсем не Бог,
а Сатана ему помог!
Коварный враг влечет нас, дети.
Многие
Да-да, он заманил нас в сети!
Пробст
Прикиньте трезво. Тут, в горах,
оставившие поселенья,
как разберетесь вы в делах
без высшего благословенья?
Поймите, вам дано немного,
и злоба дня — весь ваш удел,
что сверх того — то не от Бога.
Одним он дал копье и меч,
другим велел дома стеречь.
Блюсти порядок Он велел.
Ну, объясните, что вам надо
среди медведей и лисиц,
среди жестоких хищных птиц?
Куда приводят тропы эти?
О агнцы вы мои, о дети!
Голоса в толпе
Беда нам! Правду он изрек.
Звонарь
Мы, уходя, закрыли двери
и заперли их на замок —
нам нет возврата к старой вере!
Учитель
Он свет зажег в людских очах,
изобличил порок и ложь.
Кто сделал в будущее шаг,
того к былому не вернешь!
Пробст
Ваш пыл пройдет — поверьте мне!
Вы поедите, отдохнете
и вновь приступите к работе,
все по-старинному пойдет
в спокойствии и тишине.
Бранд
Мужчины! Женщины! Народ!
За вами выбор.
Некоторые
Мы — домой!
Другие
Нет, вдаль, дорогою прямой!
Фогт
(едва появившись, нетерпеливо)
Я отыскал вас! Вот удача!
Женщины
Не обижайся, наш родной!
Фогт
Теперь в село. И не иначе,
как вместе, дружно, вслед за мной.
Я вам такой открою клад,
что каждый будет сыт, богат...
Некоторые
Как понимать?
Фогт
Там косяки
великолепнейшей трески.
Толпа
Что он сказал?
Фогт
Клянусь вам Богом!
Туман и снег по всем дорогам,
а дома рыба, черт возьми!
Должно быть, братья-северяне
нам уступили свой улов!
Теперь вы сделались людьми!
Бранд
Теперь стоите вы у грани:
тугой карман иль высший зов.
Фогт
Здесь ясно все без лишних слов!
Пробст
Склонитесь перед Божьей дланью.
Я накануне видел сон -
соблазном мне казался он,
а это было предсказанье.
Бранд
Кто дрогнет, тот себя теряет!
Многие
Да, рыбы косяки!
Фогт
Мильоны!
Пробст
Возрадуются дети, жены!
Фогт
Однако время убывает.
На вашем месте я б не стал
бороться с этой грозной силой,
перед которой пробст - рыдал!
Всевышний цель вам указал
затем, чтоб вас не заносило.
Господь народ свой бережет,
неколебим наш небосвод;
не сейте же в сердцах разлад -
ступайте и делите клад!
Зачем же кровь вам лить рекой,
когда богатство под рукой?
Притом же зримая награда -
и приношенья жертв не надо.
Бранд
В огне явились письмена,
что жертва Господу нужна!
Пробст
Уж если вас все к жертвам тянет,
какой из дней у Вас не занят?
Любое жертвоприношенье
готов принять я в воскресенье.
Вы все согласны?
Фогт
/перебивая/
Да! Да! Да!
Звонарь
/тихо пробсту/
И я останусь звонарем?
Учитель
/так же/
Я не расстанусь с букварем?
Пробст
/шепотом/
Уговорите их - тогда
я буду тих, как агнец кроткий!
Фогт
Нам дорог час, скорей на место!
Звонарь
В селенье - и готовьте лодки!
Некоторые
Но как быть с престом?
Звонарь
С бунтарем?
Оставим здесь безумца-преста!
Я верую в предуказанья
не меньше, чем в слова Писанья.
Фогт
Оставить преста ваше право -
он подурачил вас на славу!
Многие
Обманщик он!
Пробст
Обман не вред,
коль польза есть... Но почвы нет
у всех его идей, поверьте!
Отступник он.
Некоторые
Не что-то верно?
Фогт
Ничто. Один характер скверный.
Звонарь
Дурной характер сроду был.
Пробст
Причастья мать свою лишил!
Фогт
Он мальчика довел до смерти!
Звонарь
А дальше? Агнес, наконец!
Женщины
Уж это верно. Тьфу, подлец!
Пробст
Негодный муж, отец и сын -
какой же он христианин?
Многие голоса
Да что там! Он же церковь срыл!
Другие
А эту на замок закрыл.
Святыню у людей украл!
Третьи
Он, словом, нас на мель загнал.
Фогт
Дом сумасшедший предлагал
построить я - он все сорвал!
Бранд
На ваших лбах злочастья мета:
погибнет поколенье это!
Вся толпа
/с ревом/
А ну-ка, прочь его гоните!
Камнями бейте! Нож воткните!
Побиваемый камнями, Бранд оттеснен на пустынное место. Преследователи постепенно возвращаются назад.
Пробст
О агнцы вы мои, о дети!
Вы к очагам вернетесь к ночи
и прояснятся ваши очи
при высшем, благодатном свете!
Господь свое не губит чадо -
невинных жертв ему не надо.
Начальники - даю вам слово -
они не сделают худого;
ваш фогт столь добр и мягок с нами -
вы это знаете и сами;
я тоже прост и человечен.
Порядок будет обеспечен.
Я вам клянусь, что наши власти
уберегут вас от напасти.
Фогт
А несогласье где какое -
мы вмиг его искореним!
Обвыкнитесь пока в покое,
а мы тем часом создадим
такой особый комитет,
который вам дарует свет;
мы с пробстом сами будем в нем,
достойных престов созовем,
учителя и звонаря, -
ведь вы на то теперь согласны?
Могу, короче говоря,
призвать всех граждан, что достойны -
все разрешится своечасно,
и заживется вам спокойно.
Пробст
Я благодарен вам, друзья,
я вас вовеки не забуду.
Теперь-то понимаю я,
за что Господь послал вам чудо...
Улова доброго вам, дети!
Звонарь
Вот истинная доброта!
Учитель
Как искренни реченья эти!
Женщины
Воистину душа чиста!
Другие
Ведь правда-то всегда проста!
Звонарь
Людей на жертву не толкают!
Учитель
Не только "Отче наш" читают!
/Толпа спускается вниз./
Пробст
/фогту/
Ну, кажется, восторг исчез
и все пошло как подобает.
Добро, что не один прогресс,
но и реакция бывает!
Фогт
Я угасил - моя заслуга -
огонь безумного недуга!
Пробст
Знак свыше вовремя был дан!
Фогт
Какой?
Пробст
Ну, косяки-то рыбы!
Фогт
/присвистнув/
Ну, это просто был обман.
Пробст
Обман?
Фогт
Все бредни тут сошли бы,
любая ложь и болтовня...
Вы осуждаете меня?
Пробст
Нет. Для спасения души
любые средства хороши.
Фогт
В селе до завтра подождут,
пока они в себя придут,
а уж потом не разберешь,
что было истинно, что ложь...
Пробст
Ну, полно! Я ведь не педант.
/Смотрит в сторону голых скал./
Глядите! Кто это, не Бранд?
Фогт
Конечно, он. Не кто иной.
Сам полководец - сам солдат.
Пробст
Он не один там. Кто второй?
Фогт
А... Герд! Недаром говорят,
что на ловца и зверь бежит.
Пробст
/едко/
Когда путь жертв он завершит,
напишут на его могиле:
"Под этим камням Бранд лежит.
Он был в своем уверен силе.
Зажег своею речью шумной
он душу девы полоумной".
Фогт
/прикасаясь пальцем к носу/
Не по-гуманному сейчас
с ним все же вел себя народ...
Пробст
/пожимал плечами/
Vox popul vox dei... Вот.
Здесь истинно был божий глас.
/Уходят./
На горной вершине. Ветер усиливается, гоня тяжелые облака
над заснеженными равнинами. Черные зубцы и гребни проступают
то тут то там, потом опять окутываются туманом.
Бранд появляется на уступе, избитый, в крови.
Бранд
/oстанавливается, смотрит назад/
Сотни душ пошли за мной,
а теперь вот ни одной...
Я один пришел к вершине.
Все мечтают в серых днях
о великих временах -
многих взбудоражил ныне
долгожданный клич борьбы...
Вот лишь в чем они слабы:
жертвы, жертвы все страшатся!
Впрочем, совестно ль бояться?
Пострадал один за всех -
в страхе жить с тех пор не грех!
/Опускается на камень, смотрит по сторонам./
Часто в страхе, сам не свой,
как дитя на лай собак,
шел я сквозь кромешный мрак.
Но в какое-то мгновенье
я смирял сердцебиенье,
прозревая свет живой
впереди перед собой.
Ставни застят мне стекло,
но за ставнями светло!
Думал я, в глухом оконце
скоро заиграет солнце
и в обитель привидений
хлынет яркий луч весенний!
... Убедись теперь воочью:
ты в угаре заблуждений,
ты забит, раздавлен ночью!
Эти люди на холмах,
на равнине, у залива -
все они живут впотьмах,
охраняя терпеливо
канувший в былое быт,
дух легенд, воспоминаний...
Так король Харальд хранил
веру, что жива Снефрид:
что ни день зарею ранней
возле милой сторожил,
ждал, чтоб роза оживилась,
чтобы сердце вновь забилось,
слушал жадно, верил глупо,
что блеснет слеза у трупа.
И один ли только он?
Многих мы еще почтили
угождающих могиле,
между тем как есть закон:
от земли - и взят землей...
Ради колоса зерно
умереть в земле должно!
Всюду сумрак ночи длинной -
над младенцем, над мужчиной,
над старухой, над женой!
Господи, какой ценой
вразумить их до конца,
чтоб не чтили мертвеца?
/Вскакивает./
Призрак следует за мной,
словно бег коня ночной.
Бурей время задышало...
Мы ему служить должны
сталью грозною войны,
ветви миртовой здесь мало.
Что же вижу я вдали?
Трусость, рабское смиренье,
маски, самоупоенье,
униженье всей земли,
крики жен, детей, старух,
мир, который к воплям глух,
и на лицах как печать:
"Нам уж лучше помолчать,
мы потертые гроши,
люди маленькой души!" -
так сдаются без борьбы,
глядя на себя с испугом,
слабости своей рабы...
Где же ты, мой флаг заветный,
радуга над майским лугом,
наш народный флаг трехцветный?
Как ты на ветру играл
под народной песни шквал!
Но норвежцы с королем
в мненьях разошлись потом,
флаг утратил свой язык,
хоть не стих народа крик.
И зубов драконьих ныне
не увидеть нам в долине -
флаг корабль наш поднимает,
лишь когда беду узнает...
Хуже вижу времена:
ночь грозой озарена;
под британским чадом черным
погребен родимый край,
в запустении покорном
задыхается наш май,
смяты юности цвета;
правда, свежесть, красота.
меркнут в дымке ядовитой,
там, где, зеленью покрыты,
красовались склоны гор,
только каменные плиты
ныне замечает взор.
Города под пеплом скрыты,
солнце в серой мгле пропало -
так лежат Помпеи плиты,
Геркуланума порталы.
Напряженно смотрят лица, -
в штольнях годы им томиться
в поисках за ценным кладом,
там сквозь своды дождь струится,
низвергаясь водопадом,
молот гнома бьет с размаха
в сердце гор, ломая руды,
но безплодны камней груды:
злато не живет средь праха...
Люди смотрят жадным взглядом
восхищенного пигмея
на пустую лживость злата.
Что им жизнь, любовь, идея,
что им смерть родного брата?
Что им новые могилы?
Молотки, лопаты, пилы
проникают вглубь земли.
Гаснут светочи вдали;
род людской - толпа рабов,
воли нет, и нет бойцов.
... Хуже вижу времена,
вспышки молний в дальнем поле,
волчий разум - зла очаг,
угрожает свету враг.
Северу грозит беда,
фьорд должны хранить суда,
но, сражаться не умея,
робко прячутся пигмеи -
пусть великие народы
гибнут господу в угоду,
не к лицу нам гнев и раны,
мы малы и безталанны,
мы здоровье населенья
ставим выше избавленья
от грехов и от обмана;
да и вовсе не за нас
некогда испил он чашу,
вовсе не за счастье наше
Он венец носил из терний,
не за нас поруган чернью,
умер не за нас, поверьте!
Не за нас легат потом
бок ему проткнул копьем,
дабы убедиться в смерти,
не за нас тот молоток
гвозди забивал тогда
в ткань живую рук и ног...
Нет, не нас тогда он спас,
за большие города,
он страдал, а не за нас!
Пусть война идет в стране,
наши хаты в стороне,
мы не бросим свой насест.
Не за нас он принял крест!
Впрочем, есть и наша доля
в Иисусовых страстях:
есть частица общей боли
на измученных плечах
от колодки Агасфера -
вот какая наша мера!
Бросается лицом в снег. Через какое-то время приподнимается.
Грезил я?.. Вдали от мира...
Как тут серо, как тут сыро!
Только призраки в тумане...
Иль потерян он навек -
образ тот, в который ране
душу предок наш облек?
Или дух наш побежден?
/Вслушивается./
Чу! Какой-то хор незримый...
Незримый хор
/в свисте бури/
Нет, не быть тебе как Он!
Ты из праха сотворен.
Крест прими иль измени -
исчерпались жизни дни.
Бранд
/повторяет эти слова, потом говорит тихо/
Горе мне! Я верю в это!
С брошенными мной словами
он не согласился в храме!
Не открыл дороги к свету...
Он лишил меня всего
и заставил за Него
биться, и теперь я пал.
Хор
/еще громче раздается над ним/
Червь, тебе не стать как Он!
Выпит гибельный бокал.
Отрекайся или верь -
все равно ты обречен!
Бранд
/тихо/
Агнес, Альф! О время света,
радость мира и покоя.
Променял я счастье это
на удел кровавый боя.
Я себя на жертву сжег,
но змеи убить не смог!
Хор
/мягко, нежно/
Нет, мечтатель, ты - не Он!
Все наследство ты отдал,
но велик твой дар иль мал,
для земли ты был рожден!
Бранд
/подавляя рыдания/
Альф и Агнес, где вы ныне?
Я оставлен на вершыне,
окровавленный, избитый,
проклятый, людьми забытий;
призраков несут туманы,
ветер овевает раны.
Бранд смотрит вверх. Мерцающее пятно появляется и просвечивает в тумане. Там стоит женская фигурка, в светлой одежде,
с накидкой на плечах. Это Агнес.
Видение
/улыбается, протягивает руку навстречу Бранду/
Бранд, я рядом! Я люблю!
Бранд
/приподнимается, потрясенный/
Агнес, Агнес, что со мной?
Видение
Просто грезил ты, больной,
я недуг твой исцелю.
Бранд
Агнес!
/Порывается навстречу видению./
Агнес
/вскрикивает/
Стой, где ты стоишь.
Здесь отвесная скала -
между нами пропасть, мгла!
/Нежно./
Ты не грезишь, ты не спишь,
ты не бьешься с Сатаной,
дома ты лежишь больной.
Ну, воспрянь же ото сна:
это я, твоя жена...
Бранд
Ты жива?
Видение
/обрывая/
Жива... Потом...
Все узнаешь. Ну, пойдем...
Бранд
Да, но Альф....
Видение
Не умер он.
Бранд
Жив?
Видение
Ну да, все было сон.
Ничего здесь не случилось,
вся борьба тебе приснилось.
Альф уже который год
с матерью твоей живет.
Он растет, она здорова,
старый храм в селе стоит -
если хочешь, выстрой новый,
а народ, хоть и не сыт,
но несет без жалоб бремя,
так же, как в былое время.
Бранд
Как в былое?
Видение
В те года
мир в приходе был всегда.
Бранд
Мир?
Видение
Иди же!
Бранд
Никогда
так не спал я.
Видение
Нет, ничуть,
ты не спишь, но отдохнуть
должен ты когда-нибудь.
Бранд
Я же сильный...
Видение
Вовсе нет!
Бранд, тебя сломал твой бред,
и во мгле небытия
вновь тебя теряю я!
Впрочем, средство есть, мой друг -
мы излечим твой недуг!
Бранд
Где оно?
Агнес
Ты сам мужчина -
сам ты устранишь причину!
Бранд
Назови же!
Агнес
Врач-старик,
прочитавший много книг,
главный твой недуг постиг.
"Бранд, - сказал он, - нездоров
из-за трех заклятых слов!
Все кошмары, привиденья -
слов злосчастных порожденья.
Бранд, сотри их со скрижалей,
в них источник всех печалей,
а избавившись от них,
ты бы выздоровел вмиг.
Хочешь тяжкий сон стряхнуть?
Так забудь их, Бранд, забудь!
Бранд
Что же это за слова?
Видение
Все или ничто.
Бранд
/отшатываясь/
Не верю!
Видение
Истина. В такой же мере,
как и то, что я жива,
а что ты сейчас умрешь!
Бранд
Нет, не верю, не возьмешь...
Он не выкован, тот меч,
что главу мне снимет с плеч.
Агнес
Обними меня, мой друг,
как хочу я сильных рук,
солнца, материнства, лета...
Бранд
Дважды не приходит это.
Видение
Будь уверен, Бранд, придет!
Бранд
/качает головой/
Позади останься, ночь.
Бред, недуг, пойдите прочь!
Жизнь вступает в свой черед.
Видение
Жизнь?
Бранд
Да, жизнь. Иди за мной!
Видение
Бранд, чего ты хочешь? Стой!
Бранд
Агнес, мы теперь должны
явью сделать наши сны!
Видение
Бранд, куда ты? Не забудь,
ты отвергнут!
Бранд
Снова в путь!
Видение
Снова в омут головой,
ты, свободный и живой?
Бранд
Да, свободный.
Видение
И опять
сына ты готов отдать?
Бранд
Да, отдам.
Видение
Но Бранд!..
Бранд
Я должен.
Видение
Будет список жертв продолжен:
рядом с сыном ляжет мать
убиенная.
Бранд
Я должен.
Видение
Погасить огонь свечи...
День похоронить в ночи
и земных плодов не рвать...
Песню закопать в могилу!
О, не много ли, мой милый?
Бранд
Не упрашивай. Так надо.
Видение
Да, но какова награда?
Столько приложить усилий,
чтоб в конце тебя убили!
Бранд
Я не для наград старался,
я не для побед сражался...
Видение
Для толпы из подземелья.
Бранд
Пусть один задастся целью -
он поднимет всех людей.
Видение
Подвиг для чужих детей!
Бранд
Сильный тот, кто одинок.
Видение
Одиноких выгнал Бог
огненным мечом из Рая!
Долго ли Адам твой мог
жить в Раю, забот не зная?
Бранд
Бог нам дал стремлений путь!
Видение с грохотом исчезает. Там, где оно было, расстилается
теперь туман. Издалека разносится резкий, пронзительный возглас.
Голос Видения
Смерти предан! Жизнь забудь!
Бранд
(с минуту стоит молча, в забытьи)
В облака, в туманы взмыла,
будто ястреб острокрылый...
Только палец дай задеть,
будет всей рукой владеть
оборотень-компромисс!
Герд
(появляется с ружьем)
Видел ястреба?
Бранд
Как раз...
Герд
По горам то вверх, то вниз
вслед за ним... Вот цель для нас!
Бранд
Не поможет здесь ружье
тщетно рвение твое.
Ястреба свинец не ранит,
мимо цели пуля прянет.
Снова он взлетит живой —
и поманит за собой.
Герд
Не безумна я — хитра!
Это я взяла вчера
у того, кто круглый год
по горам оленей бьет —
пуля в нем из серебра!..
Бранд
Целься же верней.
(Хочет идти.)
Герд
Твой шаг
как-то стал неровен, странен.
Что с тобой, скажи.
Бранд
Я ранен.
Герд
(приближается)
Почему ты бледен так?
На виске горит пятно.
Бранд
Я убит. Убит толпой.
Весь народ был заодно.
Герд
Ты был сильный, молодой,
голос твой был звонок, чист,
а теперь шуршит, как лист
на ветру...
Бранд
О, все и вся!
Герд
Что толкнуло их?
Бранд
Измена.
Герд
Я ошиблась, так нельзя!
Думала, обыкновенный
поп-зануда на селе,
и плевать-то я хотела!
А ведь ты — иное дело,
выше всех ты на земле!
Бранд
Сам уже я верил в это!..
Герд
Руки покажи мне!
Бранд
Руки?
Герд
От гвоздей остались меты...
След позорной крестной муки.
Тернья впились от венца,
льются пот и кровь с лица.
Я ребенком от отца
слышала: в чужой стране
был замучен тот, другой.
Видно, все наврал он мне,
ты - Спаситель!
Бранд
Прочь поди!
Герд
Преклониться пред тобой
я должна...
Бранд
Не подходи!
Герд
Жизнь свою ты отдал нам.
Бранд
Брось ты! Я не то что вас -
душу я свою не спас!
Герд
Вот ружье. Возьми, убей!
Бранд
/качает головой/
Нет, убитым быть честней.
Герд
Не тебе!.. Твоим рукам
Больно. Вот следы гвоздей.
Ты воскреснешь! Ты велик,
ты - избранник-проводник.
Бранд
Червь, который гложет прах!
Герд
/смотрит вверх, облака редеют/
Что ты видишь там, в горах?
Бранд
/смотрит под ноги/
К Небу первая ступень -
не дойду я: раны, Тень...
Герд
/настойчиво/
Нет, ответь, что там, в горах?
Бранд
Туч завеса пала вмиг.
Герд
В небо впился Черный пик.
Бранд
/смотрит вверх/
Черный пик? То Ледяной
храм поднялся к Небу.
Герд
Да!
Все же ты пришел сюда.
Бранд
Нет, неправда! Прочь, долой!..
Я еще вернусь домой.
О, как я тянусь теперь
к солнцу, к нежности, к теплу,
в церковь всем открыта дверь,
там покой в любом углу.
/разражается рыданиями/
Господи! Моих ты уст
слышал зов, а шел все мимо.
Речь моя, как струйка дыма,
растворялась пред Тобой.
Дай же мне перед концом
тронуть край Твоей одежды,
дай смочить уста вином
покаянья и надежды.
Герд
/бледнея/
Ты заплакал? Ах, о чем?
Так прерывисто дыханье!..
Ты лицо слезами сжег,
ты тепло мне подарил,
разума ожил росток
в солнце твоего Страданья.
Видишь, пастор горных льдин,
ризы падают с вершин!..
/трепеща/
Что же ты не плакал прежде?
Бранд
Путь во льдах закона крут...
Знаешь, я вершил свой труд
не задаром, а в надежде
сделаться скрижалью Неба.
Глупо! Я теперь бегу
к сказке, к дням тепла и хлеба.
Я еще рыдать могу
и молиться! На колени!
Тает лед!
/Опускается на колени./
Герд
/украдкой глядит вверх и говорит тихо и робко/
У, тварь! Сидит!
На скале играют тени,
склон горы крылом закрыт,
злобно смотрит хищный глаз...
Но расплаты близок час,
дай всажу я серебро
мерзкой твари под ребро!
Герд прицеливается и стреляет. Глухой удар, напоминающий
раскат грома, раздается высоко на горных грядах.
Бранд
/вздрагивает/
Что ты сделала?
Герд
Убит!
Я попала! Слышь, кричит?
Видишь, перья, пух кругом.
Гей! Он катится сюда,
будто страшный снежный ком!
/оба падают/
Бранд
Грех отцов перед судом -
род не избежит суда.
Герд
О, как вырос небосвод,
миг еще, он упадет.
Ну и что! Хочу быть смелой
в час последний! Только вот...
Ястреба убить хотела -
а загублен голубь белый!..
/вскрикивает в ужасе/
Мерзкий грохот... Тает лед!
/Зарывается в снегу./
Бранд
/извивается перед приближающейся лавиной
и кричит в небо)
В смертный час пусть скажет Бог:
мог спастись или не мог
тот, в ком воли guantum satis?
(Лавина погребает его и распространяется по всей долине.)
Голос
(в раскатах грома)
Только Deus Caritatis!
(С норвежского)