Наталья ЗахарцеваЭто было на Ч;ртовом озере. Возле него. По конкретным субботам, ещё по значительным датам, и когда анекдот становился таким бородатым, чтобы требовать лампу, внутри ощущая родство с кем-то жгучим, пустынным и древним, — в подобные дни появлялся Смеющийся. Вечерами Смеющийся часто смотрел на закат, извлекая из пламени явную пользу для слога. Даже книгу писал. Правда, путано, редко. Немного. По весне становился участником шумных регат, суетливых базаров, где проще забыть про тоску, изучая пахучие специи, лица, привычки. В захолустье встречал поезда. Уважал электрички. Подарил деревенской шаманке сухую треску, а шаманка взяла, вдоль хребта нанесла письмена — послужило толчком к появлению нового мира. Задремал на Памире. Проснулся в покоях эмира. У правителя в тысячный раз опустела казна. Ситуация помощи немощи. Кстати, родной жил на книжной странице под номером триста двенадцать. Или дух-врачеватель? Смеющийся мог обознаться. Близорукий. К тому же рассеян, как всякий иной. В тех краях, где, закончившись, вновь начинается край, слушал сказки крылатых китов, наслаждался приливом. Безусловно, Смеющийся выглядел самым счастливым. Полетал с альбатросом — расслабься, лежи-загорай, наблюдая: ползёт по песку насекомый силач, на штормовке освоился краб без малейшего риска. Это было на Ч;ртовом озере. В принципе, близко. Там Смеющийся в глиняной хижине прятал свой плач. Иногда забывал, отлучившись до худших времён. Иногда навещал ежесуточно. Будто с повинной, неуклюже топтался двенадцать минут (с половиной), говорил — извини, не расч;тлив, не слишком ум;н, потому до сих пор человек — не кипящая мгла, потому разрывает на части сердечную мякоть. Уходил в одиночестве к Ч;ртову озеру плакать. Смерть стояла по правую руку. Других берегла, выливала на берег туман, добавляла помех, уводила свидетелей в наспех состряпанный морок. © Copyright: Ирина Черняховская, 2024.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
